Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает

— Что? — спросила Ирина.

Майя пожала плечами:

— Уже не помню сама.

— Что-нибудь умное наверняка, — заржала Ева. — Другого тебе не дано, Тоска ты наша, продукт Пуччини.

— Сама ты доска! — огрызнулась в ответ Майя.

Ирина прикрикнула на подруг:

— Хватит валять дурака! Особенно ты, Ева. Хихикать время нашла! Майка, а ты продолжай, что было дальше? Ты ляпнула и…

— Он сник и спросил: «Ты хочешь спать?» Я удивилась: «Спать? В два часа ночи?» Он обрадовался и сказал: «Тогда я почитаю».

Ева пришла в восторг:

— Ну, что я вам говорила! Все было хорошо, пока «енто» делали, а как наступило время им о высоком потолковать, тут ему и облом. С Майкой-то не растолкуешь, образование у нее на нуле.

— А ты, конечно, сразу биографию Моцарта ему рассказала бы, — скептически заметила Ирина.

— Почему, Моцарта? — обиделась Ева. — Я бы про Баха ему забабахала. Знаешь каким он развратником был! Любовник и глазом моргнуть не успел бы, как улетела бы ночь, Майка же тормоз. Она до сих пор верит, что город Гомель — это столица геев.

Евдокия хихикнула, Ирина же разозлилась.

— Ева, немедленно прекрати! — закричала она. — Откуда такой цинизм? У подруги горе, а ты измываешься! Лапочка, продолжай. Что было дальше? — уже нежно обратилась она к Майе, отчего та попятилась и побледнела, но продолжила:

— Он книжку достал, одел очки и начал читать.

— Очки надевают, — вставила Ева и спросила: — Какую?

Майя растерялась:

— Че — какую?

— Какую книжку читал твой покойный хахаль? Сберегательную?

— Разве это имеет значение? — удивилась Ирина.

— Имеет, — заверила Ева. — Должны же мы знать его уровень. Какую книжку читал он, лохудра, хоть здесь ты в курсе, надеюсь, Леонкавалло ты наш неожиданный!

Майя закатила глаза и зашевелила губами, из чего всем стало ясно, что она напряженно думает.

— Забыла книжку какую, — призналась она. — Знаю только, что связано с гомами.

— Ну, что я вам говорила! — обрадовалась Ева. — Майку трахнул и про геев читал!

— Да нет, — рассердилась Майя и, вытирая слезы, горестно пояснила: — Фамилия у автора такая, связана с гомами. Вроде Голубой, — принялась гадать она, — или Пидарков, что ли? Может, Гомелев? — бедняжка зашла в тупик.

— Гумилев! — воскликнула Евдокия.

Майя отмахнулась:

— Да нет, Гумилева я знаю, он муж Ахматовой.

— Вы только посмотрите какой прогресс! — поразилась Ева. — Умнеет прям на глазах!

— Девочки, это Гомер, — упавшим голосом сообщила Ирина и пояснила: — Мой Зая, если что-то подобное с ним приключается, всегда Гомера читает, его «Илиаду».

Ева съязвила:

— Ага, или Зину, или Аду — что угодно, лишь бы не видеть тебя. Раз в год с ним чудо такое приключится под названием «секс», вот он и читает, чтобы ты ему кайф собою не поломала. Зая любит высокое, а у тебя метр с кепкой в прыжке.

— Да как ты можешь… — Ирина хотела ее пристыдить, но не успела.

— Точно, Гомер! — воскликнула Майя и зарыдала. — Он Гомера долго читал, а потом сказал: «Пойду покурю». Вышел на улицу и не вернулся.

Подруги растерянно переглянулись.

— А может он рванул домой от тоски? — предположила Ева.

Майя прикрыла лицо руками и сообщила:

— Он там, в карьере лежит. Точнее, уже не лежит. Его уже вытащили и увезли.

— Куда? — бледнея, спросила Ирина.

Майя всхлипнула:

— В морг. Умоляю, простите меня, — вдруг завопила она. — Я не знала, я не хотела!

Все растерялись, а Ева расстроилась:

— Жалость какая, увезли в морг Ромео. Мы что же, его не увидим, экс-любовника твоего?

Евдокия тяжко вздохнула:

— Только в гробу.

Дальнейшее вызвало шок. Ирина ни с того ни с сего вдруг схватилась за голову и с воплем «о, боже!» выметнулась из номера.

— Что это с ней? — удивилась Ева. — С ума что ли баба сошла?

Евдокия все поняла. Окаменев, она и слова сказать не могла — на стул указала одним только взглядом.

— Ну вы даете! — опешила Ева и изумленно повела глазами в указанном направлении.

И наткнулась на галстук, висящий на спинке стула.

— Ну и что? — спросила она.

— Этот галстук в прошлом году Ирина купила Зае, — прошептала Евдокия и, испуганно прыкрывая ладошкой рот, пояснила: — На выставке. Эксклюзив. Таких всего два на свете.

Ева, напротив, свой рот распахнула и тупо посмотрела на Майю.

— Там Зая лежит? — так, с раскрытым ртом, и спросила она. — Зая, что ли, в карьере?

Майя поежилась и ответила:

— Уже нет, уже не лежит. Он уже в морге.

Наступило молчание.

Длительное.

Наконец нервы Майи не выдержали — она завопила:

— Да! Что уставились на меня! Да! Это Иркин муж! Да, это Зиновий! Я трахалась с Заем!

— Тогда я знаю от чего бедняга погиб, — хлопнула себя по ляжкам Ева.

Это было так неожиданно, что никто не удивился. И Майя и Евдокия лишь хором спросили:

— От чего?

— У него лопнул член! Ирка «Коньком» его накормила, и он ускакал к Майке. А Майка зарядила нашего импотента новой порцией «Конька», троекратной. Кто же выдержит дозу такую? Зая даже не жеребец, он всего лишь классический жеребчик, а вовсе не конь с огромными яйцами. Зая «Коньком» обглотался и с места в карьер. Сердце его не выдержало, вот он, начитавшись Гомера, замертво в карьер и упал. Вот и вся ваша коррида.

Евдокия ужаснулась цинизму подруги:

— Евка, что ты болтаешь? Человек уже умер. Неужели тебе Заю не жаль?

— Заю? — истерично заржала Ева. — Заю! Ха-ха! С чего я Заю должна жалеть? Может и Майку еще пожалеть присоветуешь, Вагнер ты мой ненаглядный? Нет уж, дудки! Кого мне жаль, так это Ирину. Хотя, — подумав, добавила она, — Ирка поплачет с денек, а потом вздохнет с облегчением. Этот Зая подлюшный всю кровь ее выпил. Ирка похожа уже на скелет, тощая, что тот Лист, разумеется, Ференц.

— Это да, — промямлила Евдокия и с укором посмотрела на Майю: — Маюсик, как ты могла?

Та покраснела и пожала плечами:

— Сама не знаю, как получилось.

— Вот именно! — негодуя, воскликнула Ева. — Как ты могла отбивать у лучшей подруги последнего импотента, коварная ты Сальери?!

— Да не импотент он! — взвизгнула Майя. — Ты слышишь, сучка, Зая не импотент!

Евдокия трезво рассудила:

— Уже опять импотент, раз он в морге.

— Нет, видели эту отраву! Я же еще и сучка, — обиделась Ева. — Дать бы тебе промеж твоих отмороженных глаз, чужих мужей совратительница!