Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает

— Не смей ему ничего говорить! — взвизгнула Евдокия.

Кириллов испуганно ее успокоил:

— Ладно, не буду, да и Лагутина надо еще найти. Пока у нас не очень-то получается.

Глянув на часы, он взорвался:

— И все, Дуня, хватит. Давай закругляться, глупый у нас разговор, а тебе пора спать.

Увидев на лице Евдокии гримаску отчаяния, он уже мягче добавил:

— Успокойся, я точно знаю, что ты не маньячка, и поверь мне, пожалуйста, на слово. Поверь без доказательств. Все абсолютно не так, как ты думаешь. Я тебя очень прошу, ложишь-ка, дружочек, спать. Вон и Бродяга уже зевает.

— Да как же ты не поймешь, — хватаясь за голову, воскликнула Евдокия. — Нельзя мне спать! Нельзя! Я во сне людей убиваю! А после этого случая я теперь никогда-никогда спать не лягу!

— После какого случая? — насторожился Кириллов.

— Я же самое важное сообщить тебе позабыла, — заплакала Евдокия и, всхлипывая, она представила ему главнейшее доказательство: рассказала про обезображенный труп в кустах, увиденный по телевизору.

— Ты теперь понимаешь, — заключила она, — что не может быть никаких сомнений: я маньяк! Я появляюсь в Нузе и со мной появляется женский труп.

Во время ее рассказа Кириллов мрачнел, глаза его наполнялись ужасом и беспомощностью. Евдокия, по своему истолковав его ужас, настороженно спросила:

— Теперь ты не захочешь мне помогать?

Он молча смотрел на нее и сквозь нее. Было во взгляде его нечто зловещее — Евдокия попятилась и пропищала:

— Сереженька, меня надо или убить, или связать. Пожалуйста, помоги мне.

Кириллов вздрогнул, словно очнулся, и воскликнув:

— Я так и знал! — вылетел вдруг из номера.

Глава 36

Евдокия неслась по ночному городу, растерянно оглядываясь по сторонам — Сергея не было. Не было! Она слишком поздно помчалась его догонять, он ошеломил ее своим восклицанием, порализовал неожиданной выходкой.

— Куда он сбежал? — спрашивала она у Бродяги. — И зачем? Ночью! Один, в незнакомом городе. Эта Нуза, он здесь впервые, он не знает здесь никого…

И тут ее осенило: «А что, если он уехал? Правду узнал про меня и смылся, чтобы проблемы никак не решать. Надо же что-то делать с маньячкой, а что? — Сложный вопрос. Проще сбежать».

Евдокия повернула к гостинице и нашла машину Кириллова на автостоянке. Бродяга автомобиль узнал, приветливо понюхал колеса и со знанием дела посмотрел на хозяйку.

«Теперь уже полный тупик, — оторопела она. — Почему он так странно себя повел, этот Сергей? Что с ним случилось?»

Евдокия посмотрела на пса и спросила:

— Бродяга, скажи, может ты это знаешь?

Бродяга молчал.

— А ну его к черту! — взорвалась она. — Пошли в номер, мой верный пес. Сергей сам найдется.

И с этой фразой Евдокия, набирая приличную скорость, понеслась от гостинницы прочь по темной ночной улице. Бродяга, вывалив красный язык, помчался за ней и быстро ее нагнал, поравнялся и бежал только рядом. Поэтому на ближайшем перекрестке произошло столкновение двух людей и собаки: Бродяга и Евдокия едва не сшибли с ног показавшегося из-за угла мужчину. Он пошатнулся, отпрянул и, глянув на Евдокию, воскликнул:

— Вы?!

— Я, — сказала она, с трудом переводя дыхание и обнаруживая перед собой молодого человека из ее прежних снов.

— Снова вы? — спросил он. — И с вами собака? Здесь? Каким образом?

— А вы как попали сюда? — растерялась она. — И что это — сон или не сон?

— Я и сам уж не знаю, — посетовал молодой человек. — Со мной чудеса творятся такие, что теперь в любое поверю легко.

— Я точно в таком состоянии, — пожаловалась Евдокия.

— А может быть и не поверю, — задумчиво добавил молодой человек и вдруг спросил: — А скажите-ка мне, где мы сейчас находимся?

— В Нузе! — выпалила она.

Он рассердился:

— Вот я дурак, и что в результате узнал? Ведь если вы снитесь мне, то значит вопрос я сам себе задаю. Следовательно сам же и отвечаю. Я-то знаю, где нахожусь, а вы существуете только в моих мозгах. Вы плод моего воображения.

Заключение Евдокие совсем не понравилось.

— Ну уж нет! — закричала она. — Я — это я! Я никакой вам не плод! Это вы снитесь мне! Вот смотрите, можно, возьму вас за руку?

Молодой человек разрешил:

— Возьмите.

Она прикоснулась к его руке, ощутила тепло и очень обрадовалась:

— Вы живой! Значит, живая и я! Я существую, я не ваше воображение!

Он покачал головой:

— Хватайте меня хоть за все места, — бесполезно. Так мы ничего не узнаем. Поверьте мне на слово, вы плод моего воображения, о чем я очень жалею.

— Жалеете? Почему?

— Уж больно хороший плод. Девушка, вы мне нравитесь. Я о вас думаю.

— Честно?

— И честно, и часто. Утром проснусь, а ваш образ перед глазами стоит, ваш тоненький хрупенький силуэт, с прелестным массивом груди. Вы на одуванчик похожи. Жаль, ни разу не видел вас в солнечном свете — только в свете луны. Интересно, какая вы днем? Знаете, похоже я в вас влюбляюсь…

— Влюбляетесь?! Вам же нельзя! Вы же погибнете! — пугаясь, воскликнула Евдокия и осеклась.

«Так вот где я слышала про этот дурацкий шар, который поднимается от живота», — подумала она и вдруг прозрела:

— Нет! Вы не снитесь мне! Вы живой!

Схватив молодого человека за руку, она потащила его к гостинице. Он упирался:

— Куда вы? Куда?

Но шел.

Вытащив его под луч фонаря, Евдокия отпрянула:

— Кириллов?! Ты?! Так я и знала!

Он тоже отпрянул и с теми ж словами:

— Дуняша, ты? Так я и знал!

— Что ты знал? — разозлилась она. — Вторые сутки трешься возле меня, и приметы все налицо: грудь, собака, а черта с два! Ты меня не узнал! Одуванчик-одуванчик! — передразнила она его.

Кириллов оправдывался:

— Дуняша, я подозревал, твоя собака все время кого-то мне напоминала…

— Скажи еще, что меня!

Он обрадовался:

— Правильно, Дуня, тебя! Прости, что путано говорю, но я чувствовал ваше присутствие: ты, Бродяга… Вы были везде. Но почему-то в одно не связалось: твой образ, Дуняша, и образ той необычной девушки, что приходила ко мне в моем сне — эти два образа не сошлись.