Ты меня просто убиваешь

— Напомни мне, — выговорила я, уворачиваясь от проезжавшей машины. Я пинком вернула крышку на место и рухнула на землю между двумя припаркованными машинами. Джим, сидя на тротуаре, смотрел, как я, согнувшись пополам и не обращая внимания на взгляды прохожих, ловлю ртом воздух. — Напомни мне об этом, если мне еще раз придет в голову светлая мысль навестить Виверна в его логове.

— Ты думаешь, что еще способна на такую глупость? — вполголоса спросил Джим.

Я привалилась спиной к машине и закрыла глаза; силы покинули меня.

— Никогда не знаешь, Джим. Никогда не знаешь, что будет завтра.

Глава пятнадцатая

Пока такси везло нас к дому Офелии и Пердиты, мне не давало покоя тревожное чувство: я не знала, что Фиат успел прочесть у меня в голове, прежде чем я окружила себя мысленными барьерами. Я не была уверена в том, что мне удалось скрыть от Фиата свой адрес, однако надеялась на лучшее. Но никто не подстерегал меня ни у парадной, ни в квартире, и, ввалившись в холл, я сунула ключи Офелии в сумочку и понеслась в ванную, чтобы смыть с себя вонь сточных труб.

Только после девяти я вышла из ванной в клубах пара, источавшего аромат жасмина; все мое тело ныло и было покрыто царапинами и синяками от ползания по туннелям и оттого, что пришлось тащить на себе по отвесной стене огромного демона в обличье ньюфаундленда. Но канализацией хотя бы от меня больше не пахло.

Я оставила Офелии и Пердите записку, в которой объясняла, что слишком устала, чтобы идти в клуб. Затем, прогулявшись с Джимом в ближайшем парке, забралась в постель и почти мгновенно погрузилась в глубокий сон без сновидений.

По крайней мере сначала сновидений не было.

«Нет, это происходит не со мной», — сказала я себе, входя в круг света. Я понятия не имела, где нахожусь. Я смогла разглядеть только высокий сводчатый потолок; длинное узкое помещение напоминало неф готического собора. Тем не менее я почему-то была твердо уверена в том, что Дрейк где-то здесь, среди теней. Оглядевшись, я вдруг заметила, что на мне не та кремовая с кружевами сорочка, в которой я ему снилась последние два раза. Сегодня я была одета в облегающее черно-красное платье для фламенко, со сборчатыми рукавами и глубоким вырезом, демонстрирующим большую часть моей груди и всю спину. Расклешенная юбка из алых и черных клиньев шелестела при каждом движении. Это было очень сексуальное платье, я никогда не носила ничего настолько смелого и соблазнительного.

Откуда-то раздались звуки танго, и в круг света медленно вошел Дрейк, одетый во все черное. В свете какой-то яркой лампы, висевшей над нами, блестела его шелковая рубашка, похожая на жидкий агат, струящийся по его груди и рукам. Он остановился и протянул мне руку. Я машинально повернулась к нему, сжала его руку и, сделав оборот вокруг себя, оказалась в его объятиях; наши сцепленные руки замерли у меня за спиной. Кроваво-красный шарф у Дрейка на поясе был точно такого же цвета, как мое платье.

— Я не умею танцевать танго, — проговорила я, как всегда завороженная его присутствием.

— Теперь умеешь.

Голос его, глубокий, низкий, пробудил во мне все мои невысказанные эротические желания, и по спине пробежал холодок; я вся задрожала, но от страха или от возбуждения — сама не знаю.

Кружась, я устремилась прочь, Дрейк — за мной, и наши тела сплелись в чувственном танце, в котором не было никаких правил, кроме нашего взаимного притяжения. Лилась музыка, и мы танцевали; его тело спрашивало, и мое отвечало, мои ноги двигались в такт с его ногами, кончик моей туфли медленно скользил — к его колену, и от этой ласки я буквально сходила с ума. Мы извивались в чувственном танго в круге света, и юбка овевала его ноги; мы даже не касались друг друга и все-таки были неразрывно соединены взаимной cстрастью, которая от одного лишь прикосновения вспыхну с новой силой. Я закружилась, устремляясь влево, он вправо, наши тела снова соприкоснулись, затем paзашлись, повинуясь ритму музыки. Я не сводила взгляда от его изумрудных глаз, в глубине которых тлел скрытый огонь; руки его скользнули по моей талии, приподняли меня на миг, и чувства захлестнули меня настолько, что я не в силах была вымолвить ни слова Затем он отпустил меня, и мы снова описали круг под яркими лучами света, и сердца наши бились в одном ритме.

— Почему ты бросила меня? — спросил Дрейк, когда я выгнулась, опираясь спиной на его руку, и оказалось в тени. — Почему ты сбежала?

Я обхватила его ногу своей ногой и, развернувшие прижалась спиной к его спине. Он поймал мою руку, завертел меня так, что все закружилось перед глазами, медленно остановил, прижал спиной к себе, впившие пальцами мне в бедра, и снова повел меня по кругу.

— Ты сам знаешь почему, Дрейк. Я не обязана перед тобой оправдываться.

Его горячее дыхание опалило мне шею. Странно, ни за весь танец я не ощутила ни искорки его огня, и вот, внезапно это пламя охватило меня целиком, оно бушевало внутри меня, пока я вдруг не поняла, что это желание, а гнев. Я развернулась к нему лицом, коснувшись грудью его шелковой рубашки; ноги наши все время выполняли замысловатые па, после которых реальности мне пришлось бы лечить по крайней мере одну сломанную щиколотку.

— Я тебя не понимаю. Я пытался разгадать тебя, но это невозможно. Я не знаю, что тебе от меня нужно.

Он развернул меня спиной к себе. Я сделала очередное па, положив его руку себе на талию.

— А разве не естественно для смертного существа заботиться о своей безопасности?

Его огонь бушевал внутри меня, все мое тело было охвачено этим пламенем. Я встретила его огонь, раскрыв ему объятия, а затем направила его энергию обратно.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Эшлинг, но ты играешь в опасную игру. Кто помогает тебе?

Я улыбнулась, прижалась к нему соблазнительным движением, обошла его, проведя пальцами над алым поясом.

— Я не обязана тебе ничего рассказывать. Возможно, между нами и существует некая странная метафизическая связь, и, возможно, в прошлом сне мы предавались необузданным удовольствиям, но это не значит, что мы созданы друг для друга, и я не обязана тебя слушать.

— Ты ответишь на мой вопрос! — прорычал Дрейк, и его низкий голос пронизал все мое тело, затем слился с охватившим меня огнем, и белые языки пламени стали еще горячее.

Я рассмеялась и отклонилась назад, когда он властным движением привлек меня к себе.

— Может, я тебе сейчас и снюсь, но это не значит, что я выполню все твои приказания.

— Мы с тобой принадлежим друг другу. Ты и сейчас хочешь меня.

— Но сейчас мы ничего непристойного делать не будем.

Дрейк в ярости замер:

— Ты мне отказываешь?

Я отодвинулась, медленно покачивая бедрами, о этого у нас обоих перехватило дыхание.

— Не совсем, просто прошу тебя подождать. На самом деле мне сейчас нужно поспать. У меня завтра трудный день, и среди прочего мне предстоит призвать тебя к ответу за твои преступления, так что тебе, возможно, тоже понадобится отдых. У меня такое чувство, что завтра тебе придется нелегко.

— Это угроза? — От ярости его глаза загорелись зеленым огнем.

— Это обещание, — прошептала я, едва касаясь губами его губ.

Музыка постепенно смолкла, и я, совершив последний оборот, который он заставил меня сделать, отступила назад. Я не была твердо уверена в том, что смогу вырваться из сна, насланного Дрейком. Однако мне совершенно не улыбалось оставаться в его маленькой полуночной фантазии, когда он будет проводить эротический допрос третьей степени.

— Спокойной ночи, Дрейк. Спасибо за танец. И за чудесное платье. Может быть, в следующий раз станцуем румбу?