Ты мой закат, ты мой рассвет

— Такой же?
– переспрашивает Антон, и мне кажется, что панику в его голосе можно использовать как оружие массового поражения.
– Очкарик, куда тебе? Я и так боюсь, что начнешь трещать по швам.

— Вот спасибо, - в шутку стучу его кулаком по плечу.
– Теперь буду чувствовать себя большой неуклюжей жабой.

— Ну, я в детстве любил жаб.

— Господи, мужчина, даже не продолжай. Знать не хочу, как именно ты их любил.

— Мелкая извращенка, - скалится он, помогая мне сесть на заднее сиденье. Сидеть на переднем рядом с ним уже давно табу.

— Любитель лягушечек, - отвечаю я.

— Скажи спасибо, что тебя нельзя наказать, а то бы научил жену мужа любить и уважать.

– Антон смотрит на меня в зеркало заднего вида, подмигивает и с видом искусителя предлагает: - Может, в секс-шоп заедем? Костюмчик пчелки очень подчеркнет... гммм... ну в общем, всю тебя.

Я очень ценю, что, несмотря ни на что, он продолжает окружать меня всем тем, чего мне так ужасно не хватало всю свою жизнь: заботой, вниманием и чувством принадлежности именно тому человеку, которому я и должна принадлежать.

— У меня есть другое предложение, - осторожно начинаю я, на всякий случай скрещивая пальцы сразу на обеих руках.

Надеюсь, он все поймет и согласится.

Глава сорок шестая: Антон

— Детский магазин?
– Я на всякий случай переспрашиваю, чтобы понять, что не ослышался.
– Ты собираешься вот в таком положении ходить по магазинам и покупать... приданое?

Иногда мне кажется, что я не до конца осознаю всю шизанутость насекомых в ее голове.

Очкарик виновато пожимает плечами и смотрит куда-то вниз. Сидела бы рядом... даже не знаю, чтобы с ней сделал, учитывая то, что с ней вообще ничего нельзя делать. Хоть, блин, не дыши. Но что-то бы точно устроил, чтобы перестала корчить из себя героиню.

— Антон, но ведь у меня может уже и не быть другого шанса, - как-то очень тихо и смиренно говорит Йени.
– Когда еще я смогу сама решить, что будет у нашей девочки?

Девочки?

Бля, серьезно?! Дочка? У меня будет дочка?!

— Я понимаю, что это очень беспечно с моей стороны, - продолжает Очкарик, хоть слушать ее и пытаться переварить тот факт, что скоро появится еще одна любительница вить из меня веревки, довольно сложно.
– Поверь, муж, я правда и честно-честно все понимаю. Но мне так хочется все сделать самой. Выбрать маленькие комбинезоны. Пинетки разных цветов. Кроватку. Коляску. Маленький термос для бутылочки в чехле с бабочками. Соски персикового цвета с милыми цветочками. Балдахин с вышивкой...

Я слышу, как у нее ломается голос.

Как будто все это - не рутина и банальщина, а дело всей жизни.

Но перебивать ее как-то даже язык не поворачивается.

— У меня ведь... скорее всего, больше не будет других детей.
– Втягивает голову в плечи, как будто готовится выслушать внушение с пристрастием.
– У нас. Так что, если ты все же захочешь мальчика в перспективе, это может стать большой проблемой.

Даже не знаю, как ей донести, что для меня и один ребенок - это уже неожиданность и подвиг и я пока сам не до конца понимаю, как его появление отразится на и так со всех сторон сложной жизни. Думать о втором не то что рано -просто смешно.

— Я знаю, что с этим, конечно же, с удовольствием справятся наши мамы, - она улыбается, пытаясь казаться сильной.
– И что так было бы правильно. Бабушки всегда так ответственно ко всему подходят, ведь у них опыт и понимание. Но мне... Понимаешь, это очень важно для меня. Важнее только ты.

Я отмалчиваюсь.

Что ей сказать, когда вот-вот зальется слезами? Такими искренними, что я снова начну злиться от бессилия и понимания, что я, вроде как, сам в этом виноват.

— Пожалуйста, Антон.
– Она шмыгает носом, хоть старается сделать это тихо, возится в кармане длинной кофты и достает аккуратно сложенный листок.
– Я написала список всего, что нужно. Обещаю, это не будет бесцельным шатанием!

Вот что мне с ней делать, когда смотрит своими здоровенными влажными глазищами - и нижняя губа дрожит как у маленькой.

А еще интереснее, что мне делать потом, когда их будет, блин, целых две.

— Что у тебя там?
– протягиваю руку и жду, пока очкарик осторожно вложит туда этот исписанный лист.

Сразу видно, она и правда готовилась: написала список магазинов, между ними -очередность, чтобы мы и правда не катались туда-сюда. В отдельной колонке -список того, что можно заказать в интернете. Какие-то обычные мелочи на каждый день. И самая большая колонка - основные покупки. Шапочки, комбинезоны, костюмы, предметы детской гигиены, комплекты постельного белья в кроватку, несколько одеял разного калибра.

В стороне - три пункта: коляска, кроватка и автокресло. Около последнего приписка: «Сейчас не актуально, можно купить в последнюю очередь».

Напротив каждой вещи в этих списках - цена, от и до.

— Кто-то прямо проделал целую работу, - озвучиваю вслух свои мысли, потому что и правда впечатлен. Видно, что она старалась предусмотреть все, а не придумала «покупки приданого» за пять минут до моего приезда.

— Я хотела не дать тебе шанса мне отказать, - уже немного расслабляясь, говорит Очкарик.
– Пожалуйста, Антон. Мы справимся за пару часов. Я не развалюсь на кусочки за это время.

Когда-то давно, еще когда в моей жизни была Наташка, у меня случались посиделки с женатыми приятелями. Несмотря на то, что все они были из разных кругов и с разным достатком, их объединяли практически одинаковые проблемы: жены пилят, дома тухло, в постели скучно. Но когда я спрашивал, какого же тогда они держатся за все это, на меня смотрели как на идиота, который не понимает, почему дважды два - четыре.

Наверное, если бы все происходящее сейчас в моей жизни я пересказал кому-то из своих холостых приятелей, он бы тоже не понял, какого хрена я на это подписался. Тем более, что с самого начала собирался просто устроить свою жизнь с хорошей девушкой на условиях максимально выгодного для нас обоих комфорта.

Еще один урок на будущее: не загадывать наперед и не планировать удобную жизнь.

Скорее всего, хорошо будет не с тем человеком, который вкусно готовит и налаживает быт.

Хорошо будет вот так: когда ни тебе нормального секса, ни сексуальной развратной малышки под боком, а домом и бытом занимается вообще посторонний человек. То есть, если очень грубо и условно, с появлением жены моя жизнь не стала проще. Она в чем-то вообще не изменилась, а в чем-то стала даже сложнее.

Но меня совсем не тянет паковать чемоданы и сбегать от такого «счастья» на другой континент.