Ты - наша

К сожалению, Тигр оказался редкостным блядуном и, поиграв с Маринкой неделю, переключился на другую девчонку.

И тут ничего не поделаешь, только пережить…

Я глажу подругу по голове, а сама периодически кошусь на книгу. Надо учить, надо.

Но и Маринку не оставишь.

Она — моя подруга, она мне так помогла. Если бы не она…

Тогда, три недели назад, я вылетела из дома родителей, словно ведьма на метле, ничего не видя перед собой и сглатывая соленые слезы.

Обидно было ужасно, страшно было до умопомрачения.

Планов никаких не имелось, будущее выглядело на редкость паршивым.

За первой эйфорией от собственной решительности и смелости пришло понимание, что деваться мне, по сути, некуда. Если раньше я могла, с большими оговорками, потому как сгорел сарай, гори и хата, пойти к Тошке… То теперь друга у меня не было.

И родственники все — в общине. А, значит, стоит появиться на пороге, сразу же выдадут родителям обратно.

Прижимая к груди сумку, я поехала в единственное место, которое знала, в универ.

На первую пару я опоздала, а вот ко второй успела, как раз к перемене.

Села на стул рядом с Маринкой, бросила сумку на пол, тупо уставилась перед собой.

Маринка, тут же отвлекаясь от болтовни с соседкой по ряду, повернулась ко мне, оценила заплаканные глаза и набитый до отказа рюкзак.

— Ого! Ты чего, от родаков дернула?

Я кивнула, уныло отворачиваясь.

— И куда теперь?

— Не знаю, — прошептала я, — может, жилье сниму…

— А бабки есть у тебя?

— Мало… — я повернулась к ней и с внезапно вспыхнувшей надеждой спросила, — а ты можешь одолжить? Мне чуть-чуть… Оплатить ночь в хостеле. Я все верну, честно!

Маринка задумчиво осмотрела меня, прикусила подкрашенную губу.

— Слушай… Есть вариант один. Но надо, чтоб за тебя ребята с группы попросили…

Оказывается, ее соседка по комнате, та самая, что так сильно хотела вчера на бой, сегодня утром неудачно свалилась с лестницы и повредила себе позвоночник. Жить будет, ходить тоже, но вот учиться в ближайшие полгода — вряд ли. Пока она в больнице, но через неделю поедет домой, восстанавливаться.

И у Маринки, чисто теоретически, половина комнаты пустует до весны примерно.

— Я не знаю, будут кого заселять ко мне, но если ребята за тебя замолвят слово, то коменда может и пустить…

Ну что сказать?

Никогда я с таким нетерпением не ждала окончания пары.

После звонка побежала на третий этаж, где по расписанию были пары у инженеров, ловить Сашку и договариваться с ним о помощи.

Теперь, вспоминая себя, абсолютно сумасшедшую в тот день, я думаю, что меня, не иначе, Бог вел. Значит, не разозлился на побег!

Я могла бы не найти Сашку. Он мог бы посмеяться и отказать в помощи. Коменда могла бы заартачиться… Все могло бы быть по-другому.

Но сложилось так, как надо.

И ночевала я уже в комнате общежития, на шикарной мягчайшей полуторке, на чистом белье, выделенном мне Маринкой, под ее бесконечную болтовню.

И, пусть после разговора с мамой, которой я все же позвонила и предупредила, что теперь дома не живу, было тягостно на душе, но в целом я улыбалась.

И думала, что меня Бог хранит и ведет, хоть мама и назвала отщепенкой и безбожницей, прокляла и приказала не являться ей на глаза.

Если б не помощь свыше, не получилось бы у меня так легко все устроить, не встретила бы я на пути своем столько добрых людей. Так что не права мама. И когда-нибудь она это поймет, я надеюсь.

— Слушай, бросай свою книгу, — всхлипывает Маринка, яростно вытирая мокрые щеки, — погнали погуляем!

— С ума сошла? На дворе ночь!

— Да всего десять вечера! Погнали! Не хочу дома! Он там гуляет, с ней! А я тут! Не хочу!

Вздыхаю, понимая, что идея эта — плохая.

Но Маринка воодушевленно принимается носиться по комнате, собираясь, и я не могу отпустить ее одну.

— Ладно, но на пару часов, Марин!

— Ну конечно на пару часов! Просто проветримся!

Плохая идея.

Плохая.

38

ОЧЕНЬ. ПЛОХАЯ. ИДЕЯ!

Смотрю, как Маринка отжигает в танце с каким-то крайне неприятным типом, слишком для нее взрослым и каким-то жутковатым, трется о него невероятно пошло и отвратительно. Прямо посреди танцпола. Ее глаза закрыты, на лице выражение УЖАСНОЙ РЕШИМОСТИ. Именно так, большими буквами.

Бессильно оглядываюсь, понимая, что надо что-то делать. Иначе эта УЖАСНАЯ РЕШИМОСТЬ превратится в УЖАСНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ. Мужик, который пристал к моей основательно поддатой подруге на танцполе, уже вовсю тискает ее за грудь, скалится довольно и явно не намерен отпускать такую удачу.

Его можно понять, Маринка выглядит очень красивой и доступной. Проклятое комбо.

— Детка, может, тебе чего покрепче сока? — наклоняется ко мне бармен, улыбаясь и подмигивая нагло, но я только пугливо мотаю головой. Хватит с нас и того, что он Маринке какое-то сине-зеленое пойло сунул, с которого, похоже, и понеслась беда по кочкам.

На всякий случай придвигаю свой бокал поближе к себе и вообще бдительно за ним слежу, помня о криминальной хронике, где в красках рассказывается, каким образом такие маленькие дурочки, как мы с Маринкой, попадают в неприятности. Не самую последнюю роль в этом играют и всякие улыбчивые бармены…

Черт нас дернул, не иначе, зайти в это ужасное место!

И, главное, я же не хотела! Я вообще в таких заведениях не бывала никогда! И в дальнейшем не планировала бывать!

Но пути господни неисповедимы, да…

Я вспоминаю, как мы с Маринкой шли по темным улицам города, как останавливались покупать какой-то спиртной напиток в жестяной банке, от которого Маринку накрыло и растормозило с дикой скоростью. Как подруга периодически тормозила, чтоб поплакать на моем плече о своей горькой судьбе и Тигре — скоте и сволочи.

И как мы свернули с ярко освещенной улицы в проулок и наткнулись на… Вот это…

Вывеска “Кураж бомбей” горела ярко и завлекательно, а охрана на входе поощрительно сдвинулась в сторону, пропуская…

И Маринку радостно понесло вперед, к приключениям.

Ну и я поползла за ней, заунывно завывая о том, что надо домой, и что в понедельник в универ, и прочий совершенно смешной и нелепый бред.

Клуб изнутри оказался огромным, словно тут кто-то применил заклинание расширения пространства, и переполненным веселым, пьяным народом.