Ты - наша
Шрифт:
Я испуганно затормозила на входе, пялясь на творящееся безумие и некстати вспоминая проповеди брата Игоря про место, куда после смерти попадают неверующие. Те, кто не спасется.
Похоже, брат Игорь бывал тут… Или в похожем месте. Очень уж совпадений было много: и адски громкая музыка, и мерцание света, и черти разных видов…
Пока я дрожала и лихорадочно вспоминала слова молитвы о спасении души, со свистом вылетевшие из головы, Маринка времени не теряла.
— Мы на пять минут! — прокричала она и растворилась на танцполе.
А я, нелепо потоптавшись у входа, выдохнула и робко начала пробираться через
Там снова встретилась с подругой, уже приканчивающей какой-то ядовито-синий напиток из высокого стакана.
— Пять минут! — рявкнула Маринка на мои возражения и унеслась в толпу.
Я только беспомощно отследила ее полет, пробормотала про себя все слова молитвы, что удалось вспомнить в этому моменту и попросила у бармена стакан сока…
И вот теперь сижу и наблюдаю, как моя подруга уперто движется в сторону своей САМОЙ УЖАСНОЙ ОШИБКИ.
И чувствую невероятное бессилие.
Утащить Маринку не представляется возможным, очень уж ее кавалер счастлив. Не отпустит.
И что мне делать?
Оставлять ее тут, на поругание, не могу, совесть же замучает потом. Да и не выглядит этот мужик безопасным… А, значит, ошибка может стать не просто УЖАСНОЙ, но и ФАТАЛЬНОЙ.
Допускать этого нельзя. Получается, надо спасать…
А как?
На ум приходит Камень. И иррациональная злость заполняет сознание. Какого он так надолго уехал? Оставил меня? Был бы здесь, я бы его вызвонила! Наплевала бы на все и вызвонила! И вот есть у меня уверенность, что он бы помог. И ничего взамен не потребовал.
Ну, может, поцелуй…
Облизываю губы невольно, вспомнив, как сладко Лешка меня целовал в последний раз, и как потом, все эти дни, все внутри замирало от каждого его звонка, каждого сообщения.
Он писал мне утром и вечером, стабильно. И пару раз по видеосвязи еще, но очень коротко.
И было ощущение, что он там крайне занят, просто настолько, что даже минутки нет свободной.
А те минутки, что находились, он посвящал мне… Это было безумно приятно.
И так трогательно.
И так жаль, что его нет рядом!
В этот момент я вижу, как мужик, только что спокойно лапавший подругу, уже тащит ее в сторону вип-зон, и, забыв обо всем, бегу на перехват.
Не раздумывая, не представляя даже, что буду делать! Но оставить все так, как есть, невозможно!
— Нихера себе, как мне свезло! — не успеваю я добежать до подруги, не успеваю ее спасти! Путь преграждает высокая фигура, знакомый голос весело мурлычет в ухо, знакомые жесткие наглые лапы перехватывают за талию, тормозя. — Малыш, что ты тут забыла?
Задыхаясь, провожаю бессильно взглядом исчезающую в випах фигурку подруги, затем смотрю на того, кто помешал, остановил!
Лис, конечно же!
Да что же за незадача! Почему его все время выносит на мой путь?
Мало мне универа, где он прохода не дает, зараза такая!
И нет, близко не подходил все это время, даже не заговаривал, но перед глазами вертелся постоянно. И всегда не один! Всегда в сопровождении таких же, как он сам, мажоров, папенькиных и маменькиных сынков. И девчонок. Самых популярных, самых красивых девчонок универа.
Он их тискал, целовал, смеялся так громко и заразительно, что хотелось… Хотелось его ударить. Почему-то. За что-то. Наверно, за эту легкость, за этот нахальный взгляд, за издевательски поднятую
бровь всякий раз, когда ловил меня на том, что смотрю.А он все время ловил.
И я злилась еще больше!
Потому что все время смотрела.
И он ловил.
И подмигивал. Словно… Приглашал.
Напоминал, что на месте любой из девчонок могла бы быть я…
А еще он стал появляться у нас в общаге. И этому событию очень сильно удивлялись все мои знакомые девчонки, потому что раньше Лис до простых смертных не снисходил. Ему, и таким, как он, вполне хватало девочек с Олимпа. А тут словно прописался… То у одной ночует, то у другой… И по утрам наша веселая общага, в которой ничего не скроешь, судачила на кухне и в коридорах о том, какой классный и щедрый Лис, какой он офигенный в постели, какой… Больше я не слушала, уходила прочь, бросив все, что хотела помыть или приготовить на общей кухне.
И злилась, так злилась!
И сейчас злюсь.
Потому что мешает! И вообще, какого черта он тут?
Это место явно не его масштаба! Говорят, что своих девочек он водит в вип-клубы! А тут от вип только название кабинок для уединения… И мне туда срочно надо! Там Маринка готовится совершить свою САМУЮ УЖАСНУЮ ОШИБКУ!
— Пусти! — дергаюсь я, вырываясь из нахальных лап Лиса, безуспешно, конечно же.
Вытягиваю шею, пытаясь понять, в какую сторону утащили Маринку.
— А куда тебе так срочно надо, малыш? — Лис прижимает меня сильнее к себе, пытается вовлечь в медленный и чувственный танец, потираясь о меня, но я упираюсь сильнее в крепкие плечи, бессильно выдираясь из ласковых, но таких неотвратимых объятий.
— Пусти же! Мне надо в вип!
— Ого… — Лис перестает улыбаться, приподнимает меня за подбородок, заглядывает в глаза внимательно, — а что ты там забыла?
— Маринку! — в досаде и ужасе от одной только мысли, что там могут делать с подругой, пока меня тут Лис танцует, рявкаю я, — Маринку забыла! Ее туда увел какой-то страшный мужик! А я… — и тут меня пронзает удивительная по новизне, спасительная мысль, — Лис! — я вцепляюсь в белую майку парня, смотрю в глаза с мольбой, — Лис! Помоги! Помоги мне! Вытащи ее!
Лис замирает, чуть прищурившись на меня, затем, оценивающе, на двери випа, после — снова на меня… И я понимаю, что надо сказать в следующее мгновение. Как можно его уговорить помочь.
— Лис, я… Буду благодарной… — облизываю губ и обреченно добавляю, — очень.
39
Вокруг нас грохочет музыка, но у меня ощущение внезапной глухоты: словно издалека доносятся звуки, и за плотным стеклом, которое нас будто окружает со всех сторон, немо и страшновато двигаются в дьявольском танце черти и грешники. А мы с Лисом, как в том старом фильме по рассказу Гоголя, стоим в очерченном мелом кругу.
И видим лишь друг друга.
Я понимаю, что сказала, что предложила сейчас… И ужасно боюсь, буквально до трясущихся поджилок боюсь, что он откажет… Или что согласится, предварительно потребовав… Что-то ужасное. Верней, с его точки зрения не ужасное, а вот с моей…
Молчание Лиса длится всего пару секунд, кажущихся вечностью для меня.
За этот жутко долгий отрезок времени я успеваю вообразить невероятно страшные картины: про Маринку, про то, что с ней сделают, если Лис развернется и уйдет…