Ты предназначен мне

– Наверное. Скорее всего, от ветра.

– Да, в коридоре настоящий сквозняк, - сухо отозвалась Сьюзен. Сейчас эта игра ей даже нравилась. Она давала ощущение власти: знать, чего он хочет, и удерживать его на расстоянии.

Но затем девушка снова взглянула на Нормана и поняла, чего стоит ей самой этот отказ. В облегающих джинсах и трикотажной рубашке Эдди смотрелся весьма импозантно.

Стараясь отвлечься от непрошеных мыслей, она снова стала разглядывать каюту. Подошла к телевизору, взглянула на толстые глянцевые журналы, лежащие на столе.

– Не думаю, чтобы у тебя дома оказался хоть один из таких журналов, - с усмешкой произнес позади нее Эдди.

Это Сью уже сама заметила. Фотографии обнаженных женщин и мужчин на обложках не оставляли сомнений в содержании журналов.

– Специально подбирал для этого путешествия?

– Нет, милая, ты ошиблась, это все было в каюте. Что касается меня, то я предпочитаю не смотреть секс, а сам им заниматься.

Сьюзен с лукавой улыбкой выпрямилась.

– Не могу не согласиться, хотя кое-кто и мог бы обвинить тебя в лицемерии, Эдди. Я видела рекламу твоих оздоровительных комплексов, и если вы там культивируете не секс, то я вообще не знаю, что вы там делаете.

– Я культивирую не секс, а здоровье - здоровые крепкие тела. Если от этого они становятся привлекательными в физическом смысле, то еще лучше.

– Мне кажется, что надо проводить четкую грань между вседозволенностью и сексуальной свободой. По-моему, об этом уже как-то говорили.

– При всем уважении к феминисткам я считаю, что идея открыто сделать секс частью жизни оказала стране большую услугу. И интерес к стройному здоровому телу напрямую исходит из этого.

Сьюзен засмеялась.

– Вот и говори после этого о причудах человеческого мышления!

– А ты что, хотела бы возврата к лицемерию викторианской эпохи?

– Нет, конечно, но акцент, который вы делаете на бодибилдинге, как-то отдает нарциссизмом. А в жизни есть еще многое другое, кроме культа тела.

– Совершенно согласен, и, по-моему, именно в этом секрет нашего успеха. Каждому необходимо в жизни немного самолюбования, Сьюзен. Мы не можем всю жизнь провести в попытках спасти мир от него же самого.

Сью с минуту помолчала. В его словах была доля смысла. Выражение "спасти мир" ей самой никогда не нравилось. Очень уж ханжески оно звучало.

– Может быть, ты и прав, - согласилась девушка.
– Но то, чем ты занимаешься, мне трудно воспринимать серьезно, когда целыми днями трудишься над задачей, как предотвратить массовый голод.

Эдди присел на край кровати.

– Расскажи мне поподробнее о своих исследованиях. Ты как-то говорила, что двое твоих коллег едут летом в Африку. Ты тоже туда собираешься?

На этот вопрос Сью отвечать не хотела, ибо сама еще ничего не решила. Она тоже опустилась на кровать и задумчиво сдвинула светлые брови.

– Мне предлагают, но я не уверена, что справлюсь. Мне и по телевизору-то страшно смотреть на сцены массового голода. Сомневаюсь, что смогу вынести все это наяву.

– Тогда не езди. Исследования важнее поездок на передовую, разве нет?

Сью удивленно посмотрела на Эдди.

– Да, когда на них есть деньги. Основной источник финансирования нашего института - частный фонд, и директор проекта боится, что наши меценаты не станут возобновлять субсидии. Фундаментальные исследования не очень прибыльное дело...

– Расскажи мне поподробнее о вашем проекте, - попросил Эдди, откидываясь на кровати и опираясь на локоть.

Сью тут же позабыла, где находится, и разразилась долгим монологом. Эдди пару раз прервал ее, задав несколько вопросов, но в остальном не мешал ей говорить. Закончив, она с вызовом посмотрела на собеседника.

– Может быть, теперь ты поймешь, почему я не в восторге от того, чем занимаетесь вы: зашибаете огромные деньги, возясь с перекормленными тушами, которые зачастую того не стоят.

– Я это понял с самого начала, - спокойно отозвался Эдди.
– Но вот ты не понимаешь, что не все годятся для такой работы, как у тебя. Откровенно говоря, я бы от кабинетного существования просто спятил. И потом, я слишком люблю деньги.

При этих последних словах у Сью вырвался презрительный возглас. Услышав его, Эдди печально покачал головой.

– Не отмахивайся от того, чего не понимаешь. Нищета оставляет шрамы, даже если снаружи их не видно. Я имею в виду психологические шрамы, а не физическую ущербность, Сьюзен.

Сью стало неловко, и она осторожно спросила:

– Ты действительно был так беден?

– Да, я не лгу и даже не преувеличиваю. Иногда мне приходилось выбирать: либо ходить голодным, либо украсть.

– Украсть?
– 1лаза девушки удивленно расширились.

Норман с трудом удержался от улыбки.

– Речь идет не о вооруженном ограблении и не о том, чтобы угрозами отбирать деньги у старушек. Скажем так, я угощался куском мяса, которого все равно бы никто не хватился, или фруктами и овощами в местных супермаркетах.

– И тебя ни разу не поймали?
– удивилась девушка, уже забыв о моральной стороне вопроса.

– Нет, потому что я был гораздо смышленее, чем большинство средних подростков-преступников.

– И ты был членом какой-то банды?
– Сью припомнила, что он говорил нечто подобное вчера за столом.

– Ну, мы были не то чтобы хорошо организованы, но в определенном смысле нашу компанию можно назвать бандой. Одинокий мальчишка - слишком легкая мишень на улицах. Чтобы выжить, надо было объединяться в банды и периодически отстаивать свою территорию, вот так-то.

– Ты когда-нибудь возвращался туда?

Эдди с минуту помолчал, затем кивнул.

– Я веду в бедных кварталах кое-какую добровольную работу: обучаю детишек самообороне и таким образом предоставляю им возможность защищаться от несправедливости и насилия.

Сью удивленно покачала головой.

– Иногда мне кажется, что я начинаю понимать тебя, но всякий раз убеждаюсь, что это не так. Я в полной растерянности.

Эдди не ответил - лишь продолжал пристально смотреть на девушку. Наконец на его губах заиграла улыбка, а в глазах появился знакомый дерзкий блеск.