Ты знаешь мой секрет?

— Скажем так, я поверил одному из ваших служащих, который очень правдоподобно уверял, что после выступления и привата на втором этаже ты слишком устала.

— Что?

Даже отшатываюсь от такого заявления, прямо намекающего, чем я наверху могла заниматься. Хотя, нет, не «могла», а именно занималась.

Теперь понятно, почему сидящий передо мной мужчина повел себя грубо, намекая что я грязная. Но, всё же…

— Ты решил, что Лиза, не успев похоронить твоего брата, пустилась во все тяжкие? Принял за проститутку.

— Соня, мне жаль, что я поверил этому… слизняку. Но ты действительно, когда спускалась, выглядела, как…

— Затраханная баба, — заканчиваю за Гроссо.

Растягиваю жесткую широкую улыбку, стискивая посильнее зубы. Не понимаю, отчего его слова задевают. Бьют наотмашь, хотя я должны бы привыкнуть и не реагировать.

— Прости.

Произносят мужские губы. А на лице никаких эмоций.

А чего, собственно, Сонь, ты ждала? Что на колени бухнется и каяться начнет? Наивняшка.

— Да ладно, — ухмыляюсь, — я ж и есть затраханная баба, только не мужиками, а судьбой. Так что, можешь считать, что не ошибся.

Поднимаюсь из-за стола, чтобы хоть чем-то занять руки, которые почему-то начинают дрожать. Все эти вопросы и воспоминания о сестренке жгут внутри, заставляют сердце обливаться горькими слезами, душу рыдать, дыхание сбиваться.

— Хочешь еще кофе?

Предлагаю не глядя, потому что уже готовлю порцию себе.

— Нет. Спасибо, — звучит спокойный голос, а я расслабляюсь, так как Алекс остался сидеть на прежнем месте, а значит, стал от меня чуть дальше. — Почему ты заняла место сестры? Тебе же не нравится выступать на людях.

— Откуда?

Оборачиваюсь, желая понять: как он понял? Я же всегда скрывала эмоции, прятала за безразличием и бравадой.

— Не мимика. Жесты. Твое тело само говорило, почти кричало, как тебе в клубе неуютно. Так почему?

— А всё просто, — пожимаю плечами, вновь возвращаясь к привычному и расслабляющему занятию: добавляю сливки в нацеженный кофемашиной напиток. — Клиника, где за… Лизой должны были ухаживать, не государственная.

— Деньги — не проблема.

Слышу из-за спины и лишь качаю головой. Ну да, конечно. Для Гроссо всё именно так и обстоит.

— Какая сумма нужна? Я заплачу.

Вдыхаю медленно и также выдыхаю. Поздно уже, слишком поздно.

— Не надо. Нам ничего не надо.

— Соня…

— Так значит, — перебиваю его, меняя тему, — ты решил, что жена твоего брата — шлюха, и сам решил ей попользоваться?

— Я хотел просто задеть, не переходя грань. Но, ты сама настояла, а я не отказал.

Пожимает мускулистыми плечами. Поза расслабленная, лишь взгляд острый, подмечающий каждую деталь, считывающий все мои шаги, действия, эмоции. И да, Алекс не жалеет о том, что было сегодня ночью.

А я? Жалею?

Подумаю об этом потом… Когда-нибудь потом.

— Мне нужно уходить. Думаю, и тебе пора.

Открытым текстом намекаю, что гостям уже не рады.

— В больницу? — угадывает с первого раза.

— Да.

Не вижу смысла скрывать. Иначе этот человек просидит тут еще неизвестно сколько. А мне уже давно пора спешить.

— Я поеду с тобой, — утверждение.

— Нет, — качаю уверенно головой.

Это только моё дело. Мне не нужны посторонние, чтобы наблюдать и оценивать со стороны мои поступки. Знаю, что сорвусь, стоит лишь увидеть сестренку. Так что, НЕТ.

— Это не обсуждается, Соня. Я жду тебя на улице.

Наши взгляды пересекаются, словно рапиры фехтовальщиков перед началом боя. И я отчетливо вижу его решимость, непоколебимость и упорство. Не отступится, зараза.

Сдаюсь. Киваю, понимая, что тут мне не выстоять, и указываю ладонью на дверь.

Мне нужно немного времени на новый раунд.

* * *

— Ехать далеко, — сообщаю Алексу, как только подхожу ближе.

Он стоит возле машины рядом с задней дверью. Тело расслаблено, чуть откинуто назад, руки в карманах, ноги расставлены. Глаза спрятаны за солнечными очками. Но… я чувствую, что он отслеживает моё приближение, не отводя взгляда. Словно, если вздумает отвернуться, я сбегу. Глупость какая лезет в голову.

По периметру, окружив две огромные темные машины расположились четверо охранников. В костюмах и белых рубашках. На улице жара, плюс двадцать семь, не меньше, солнце печет во всю. Как-никак середина лета. Но я завидую этим бравым ребятам и их пиджакам, потому что меня знобит.

Кутаюсь в тонкий черный кардиган, который накинула поверх темно-синей майки с широкими лямками и такого же цвета джинсов. Кофта длинная, вязанная, чуть ниже колен, но мне все равно в ней холодно. Знаю, что это просто стресс и нервы, но хочется еще немножечко тепла.

Поправляю рюкзак, обе лямки которого закинула на одно плечо, и жалею, что про темные очки не подумала. Мне бы они пригодились. Чтобы не пугать народ бледным лицом и красными припухшими глазами. Хотя… совершенно всё равно, кто и что про меня подумает. Если бы я ориентировалась на мнение других, давно бы свихнулась. А вот отгородиться от всевидящих карих жгучих омутов не помешало бы. Они волнуют, сильно, выбивают из зоны комфорта, притягивают, гипнотизируют и подмечают больше, чем я хотела бы показать.

— Не переживай, я никуда не тороплюсь, — ответ Алекса практически не удивляет. Но попытаться стоило. Вдруг бы он передумал. Кто ж поймет этих небожителей. Чего они захотят в следующий момент? — Нас уже ждут.

— Откуда ты…

Хочу спросить, как он так быстро все узнал и организовал встречу, но лишь хмыкаю и качаю головой. Ненужные вопросы. Просто это не мой уровень. Как там говорят: высший класс? Это точно. Надеюсь, после поездки он оставит меня в покое.

— Соня, ты занималась похоронами Макса, — Алекс, открыв дверь черного монстра, кивает мне, чтобы забиралась внутрь, но в последний момент перемещается так, что я оказываюсь в ловушке. Спереди он, сильные, жилистые руки по бокам, а сзади распахнутая дверь машины. Задираю голову и вновь тону под завораживающим взором. Не помню, когда он успел снять очки, передо мной лишь его глаза. Темные, внимательные, серьезные, решительные. И аромат черной смородины и бергамота окружает, проникает в легкие, околдовывает. — Позволь мне помочь с Лизой.

Делаю глубокий вдох ртом, размыкая губы, потому что боюсь задохнуться от нахлынувшей боли, как только слышу о сестре. И качаю головой:

— Нет.

Опускаю глаза, стараясь сдержать жжение от закипающих слез. Я. Сама. Справлюсь. Должна.

— Ты можешь мне не доверять, но я тебе не враг, — Гроссо делает один-единственный разделяющий нас шаг, практически впечатываясь в меня. Наклоняется и, слегка задевая губами мое ухо, тихонько добавляет. — Постарайся это понять. Моё отсутствие последние три месяца — лишь дурацкое стечение обстоятельств. И даже у такого черствого монстра, каким ты уже меня записала в своей голове, есть чувства. Мне тоже больно терять близких, даже если ты этого не видишь.