Тяжёлый ледяной блюз

— Прошу прощения, коммандер.

От неожиданности, Элайза вздрогнула. Войдя в полутьму каюты из освещённого коридора и торопясь раздеться-умыться, а потому не глядя по сторонам, она не заметила лежащего на койке мужчину. «Я что, ошиблась каютой?»

— Кажется, мы с вами будем соседями.

— Я рада. — Элайза выпрямилась, уперев руки в боки. — Ну и какого хрена?

Нежданный попутчик был одет не в мундир — цивильный костюм из серого твида, настолько неброский, что просто обязан был быть дорогим. Лет между двадцатью пятью и тридцатью на вид, пожалуй, что ближе к тридцати, хотя выглядит молодо; аккуратно подстрижен и гладко выбрит.

— Дай, угадаю, — сказала Элайза. — «Маджести Металз» в последний момент запихнули на борт своего человека.

— Бинго! — попутчик скинул ноги с кровати, выпрямился.

Уличную обувь он успел куда-то деть, сейчас на ногах его были флотские дырчатые тапочки на резинках, с магнитными подковками под носок и каблук.

— Кевин Мак-Доно, — представился он, протягивая руку и старательно глядя Элайзе в глаза.

«Можешь смотреть и на сиськи», мысленно хмыкнула она. «Офисный мальчик».

Клан Мак-Доно, как она помнила, входил в десятку богатейших семей дюрахи и владел тридцатью с чем-то процентами акций «Маджести Металз энд Мануфэктуринг», а также несколькими десятками горнодобывающих и перерабатывающих предприятий на Локтоне, Краймари, Дайнмар-Майорис и в Тржнадельском скоплении. И Балават тоже был их предприятием, хотя и на паях с семейством Прист, возглавляющим сейчас «ММ&М».

«Я что, вляпалась в какие-то семейные разборки?»

Но рукопожатие Кевина приняла.

— Коммандер Маркхэм, — коротко сказала Элайза.

— Только коммандер?

— Для тебя — да.

— Не очень-то вы приветливы.

— Привыкай. — Может быть, ей и не стоило хамить этому парню, но настроение от встречи с ним упало в ноль, и вежливой быть не получалось.

— Постараюсь, — со всем доступным ему обаянием улыбнулся Мак-Доно. — Капитан Филлипс сказал, что мою койку смонтируют уже после старта. Прошу прощения, что занял вашу, я…

— Да хрен уж с тобой, лежи. Мне хватит и кресла. — Элайза не торопясь натянула и застегнула комбез. — Ты в армии служил?

— Три года мехвоином во Втором фузилёрском. Водил «шэдоу хок».

— Свой?

— Казённый.

— Хорошо устроился, — плюхаясь в кресло, заключила Элайза.

55-тонный «шэдоу хок» был единственным средним мехом, который выпускала промышленность Магистрата. Собственно говоря, завод «ММ&М» на Данианшире их и делал — немного, с десяток-дюжину в год, и призывникам-новобранцам они доставались нечасто. Разумеется, если родня призывника не заседает в совете директоров «Маджести Металз».

Система военного образования в Магистрате Канопуса развалилась лет двести тому назад, в самом начале войн за наследство Звёздной Лиги. Кое-что удалось сохранить: военно-медицинские институты на Люксен и Краймари, флотский учебный центр на Кейтс-Холд — только благодаря ему этот неприветливый мир и не вымер ещё окончательно. Кое-где работали командирские курсы, но с подготовкой мехвоинов был полный завал. Элайза со своим дипломом 2-го Геройского подготовительного института — частного военного училища Лиги Свободных Миров — являла собою известное исключение из правила. Большинство же канопианских мехвоинов училось военному делу дома — в родительских поместьях и от родителей или их мастеров-над-оружием и наёмников. Элайза сама прошла бы этим путём, не вздумай сбежать из дома в шестнадцать. Военная служба же в Магистрате считалась обязанностью каждого гражданина, любого сословия — от крестьянина до фронесс, высшего слоя дворянства. Но если крестьян ждали пехотные батальоны, то дворянин обычно нёс службу мехвоином в армейских или же гарнизонных частях. Одни прибывали туда со своими фамильными мехами, другие рассчитывали получить боевую машину на месте. Большинству таких доставались лёгкие «стингеры», «уоспы» и «локасты», единственные, кроме «шэдоу хока», модели бэттлмехов, стабильно производившиеся в Магистрате. Или же латанные-перелатанные мехи других типов, купленные ещё во времена Звёздной Лиги или захваченные в бесчисленных боях и сражениях войн за её наследство. Как, например, «блэкджек» Элайзы: во Внутренней Сфере эту машину не выпускали уже третью сотню лет. Трио сорокатонных «ассасинов», составлявших основу ударного лэнса, было чуть поновее: выпущены в промежутке между 2800-м и 2830-ми годами заводом «Мальтекс Корпорейшн» на Эррае. В те же 2830-е этот завод был разрушен, и новых «ассасинов» больше не делали.

Почти у каждого меха в её роте и в целом батальоне была своя долгая история, и многие из них Элайза уже знала; новым был только полученный в этом году с завода «уосп» Джессики Крофорд. Спасибо и на том: Народная добровольческая бригада в ВСМ стояла в самом хвосте очереди на получение техники. Может, и не стоит хамить парню из «Маджести Металз», устраиваясь поудобнее в кресле, подумала она. Вдруг от щедрот компании нам что-то перепадёт — если успешно отобьём их шахты, прогоним пиратов раньше, чем они там всё разнесут.

Взревела сирена. «Предстартовая готовность — все по местам!» Элайза прикрыла глаза. В десятках метров под ней и её каютой маршевый двигатель корабля вышел на режим; потоки огня вырвались из дюз, лизнули бетонное покрытие площадки. Девяностометровая туша «Юниона» оторвалась от земли. Перегрузка навалилась внезапно — полуторная и почти сразу двойная. Корабль рвался вверх, прочь из гравитационного колодца, натужно ревя и подрагивая, сквозь редкие облака — к звёздам.

дропшип «Вонючка» на пути к Балавату

Магистрат Канопуса

— Какого хрена ты это начал? — спросил Оливейру капитан Мэтсон, когда они остались наедине.

Мэтсон был коротко стриженый молодой мужик лет около тридцати — на пару-тройку лет старше самого Оливейры; от отца — тоже мехвоина-наёмника — он унаследовал свой «мародёр», а отряд сколотил уже сам, пять лет тому назад. Оливейра ходил у него в лейтенантах четвёртый год, помогал держать в кулаке и немногих ветеранов, и ретивый молодняк, впрочем, уже доросший за эти годы до ветеранского уровня, и Мэтсон не ждал от него выходки вроде сегодняшней.

— Не хочу становиться пиратом, — честно ответил Дарий.

— Не становись, — Мэтсон пожал плечами.

— То, что мы делаем, называется пиратством. Если Ком-Стар узнает…

— Наш хайринг-бан истечёт в ноябре восемнадцатого, но сидеть до того времени на Эротитусе и вообще где угодно на одном месте мы не обязаны. Периферия большая, а мы маленькие, Ком-Стар за нами не смотрит. На Балавате его вообще нет. А после — уйдём на фронтир, перекантуемся там. Главное — уйти с добычей, мы ж это с тобой обговаривали. Через кого её сбыть, ты знаешь лучше меня.

— Знаю. Но я и тогда…

— Дарий, не ссы. Если ты в самом деле боишься канопианских военных, то их доклад хрена с два дойдёт до Бюро по надзору. Ком-Стар хер ложил на Магистрат, ему лень читать их корреспонденцию.

— Дело не в Ком-Старе, а в принципе.

— Принципиальный ты наш… а мелочь по карманам тырить тебе в детстве принципы не мешали? и наркотой барыжить, когда подрос?

На челюсти Оливейры вздулись желваки.

Дорогу наверх он проложил себе сам — с нижних палуб Нассау-Хайтс, полумиллионотонного орбитального хабитата, нарезающего круги над Артру, малопригодной для жизни шахтёрской планетой Ауриганской Коалиции. Работа на шахтах там шла вахтовым методом, а жить люди возвращались в орбитальные поселения. Отец Оливейры был докером — впахивал на разгрузке-погрузке грузовых судов по двенадцать часов в сутки, чтобы хоть как-то свести концы с концами, и выбор у Дария был невелик: повторить его жизненный путь без надежды на лучшее или же любым способом набрать бабла, чтобы не просто свалить со станции, но и выучиться чему-то полезному в этой жизни. Закладывался максимум на технаря или водителя индастриалмеха, но как раз с этой учёбы попал в наёмники и обучился военному делу. По совести говоря, мехвоином он остался хреновым. Зато хорошо умел бить морды, выколачивать бабло и сбывать трофеи, а также обламывать чересчур ретивых засранцев, думающих, что фамильный бэттлмех в комплекте с благородным происхождением или без такового делает их лучше других.