Тысяча городов

«И видессийцы получили от него хорошую пользу до этого, когда он сидел в Аморионе и удерживал нас подальше от долины Арандос», - сказала Рошнани.

«Но он делал это больше для себя, чем для Генезия или Маниакеса.» Абивард рассмеялся. «Тзикас сделал для обеих сторон здесь больше, чем кто-либо другой за всю войну. Возможно, сейчас ему никто не может доверять, но это не значит, что он не представляет ценности».

«Если вы собираетесь использовать его против видессиан, как вы предлагаете это сделать?» Спросила Рошнани.

«Этого я тоже не знаю, не прямо сейчас», - признался Абивард. Все, к чему я стремлюсь, это сохранить ему жизнь - как бы сильно мне не нравилась эта идея, - держать его под своим контролем, подождать и посмотреть, какие шансы у меня будут, если они у меня будут. Что бы ты сделал на моем месте?»

«Убей его», - сразу же сказала Рошнани. «Убей его сейчас, а потом напиши Царю Царей, что ты сделал. Если Шарбаразу это понравится - а после его последнего письма он мог бы - прекрасно. Если ему это не понравится, что ж, даже Царь Царей не может приказать человеку восстать из мертвых.»

Это было так. Усмешка Абиварда вышла кривой. «Интересно, что бы сказал Маниакес, если бы узнал, что у главного маршала Макурана была жена, которая была более безжалостной, чем он».

Рошнани улыбнулась. «Возможно, он и не удивится. Видессиане дают своим женщинам больше свободы во многих вещах, чем мы - почему бы и не в безжалостности?» Она выглядела задумчивой. «Если уж на то пошло, кто скажет, что жена Маниакеса, которая также является его двоюродной сестрой, не более безжалостна, чем он когда-либо мечтал быть?»

«Итак, есть интересная идея», сказал Абивард. «Может быть, однажды, если мы когда-нибудь будем в мире с Видессосом и если Маниакес все еще на своем троне, вы с его Лизией сможете сесть и сравнить, что вы двое сделали, чтобы сделать жизнь друг друга невыносимой во время войны».

«Может быть, мы сможем», - ответила Рошнани. Абивард имел в виду это как шутку, но она восприняла его всерьез. Через мгновение он решил, что у нее была - или могла быть - причина поступить так. Она продолжала: «Говоря о безжалостности, я имела в виду то, что сказала о видессианском предателе. Я скорее найду скорпиона в своем ботинке, чем его на своей стороне».

Абивард заговорил с внезапным решением. «Ты прав, клянусь Богом. Он тоже слишком часто жалил меня. Я сдерживался, потому что думал о том, какую пользу я мог бы получить от него, но я никогда не буду чувствовать себя в безопасности, когда он все еще рядом, чтобы строить козни против меня ».

«Проверка тебя в битве, где ты должен был сокрушить Маниакеса, тоже должна лечь на чашу весов», - сказала Рошнани.

«Проверяет меня? Он подошел слишком близко к тому, чтобы убить меня», - сказал Абивард. «Хотя, клянусь Богом, это последний раз, когда он мне мешает.» Он подошел к двери квартиры и приказал часовому позвать пару солдат, отличившихся в летних боях. Когда они прибыли, он отдал им соответствующие приказы. Все их улыбки были сияющими глазами и острыми зубами. Они обнажили свои мечи и поспешили прочь.

Он приказал слуге принести кувшин вина, которым намеревался отпраздновать преждевременную, но не безвременную кончину Тикаса. Но когда солдаты вернулись, чтобы передать ему свой отчет, у них был вид собак, которые увидели мясистую кость между досками забора, но не смогли протиснуться и схватить кусочек. Один из них сказал: «Мы выяснили, что ему разрешено прогуляться по улицам Костабаша при условии, что он вернется в свою каюту к заходу солнца. Охранники сказали мне, что он не совсем обычный заключенный.» Выражение его лица яснее слов говорило о том, что он думал об этом

«Стражник прав, и вина на мне», - сказал Абивард. «Я разрешаю тебе искать его в городе и убить его, где бы ты случайно его ни нашел. Или, если это тебя не устраивает, подожди до заката и тогда положи ему конец.»

«Если тебе все равно, господь, мы сделаем это», - сказал солдат. «Я всего лишь мальчик с фермы и не привык к тому, что вокруг все время так много людей. Я мог бы по ошибке убить не того, и это было бы позором.» Его товарищ кивнул. Абивард пожал плечами.

Но Тикас не вернулся в свои покои, когда зашло солнце. Когда он этого не сделал, Абивард послал солдат - фермерских мальчиков и других - по базарам и борделям Костабаша на его поиски. Они его не нашли. Они нашли торговца лошадьми, который продал ему - или, по крайней мере, продал кого-то, кто говорил на макуранском языке с шепелявым акцентом, - лошадь.

«Сбрось меня в Пустоту!» - Закричал Абивард, когда эта новость дошла до него. «Негодяй видел, как его голова упала на плаху, а теперь он взял и скрылся - и у него тоже большая часть дня началась за наш счет».

Ромезан тоже был там, чтобы услышать отчет. «Не принимай это слишком близко к сердцу, господь», - сказал он. «Мы отправим сына шлюхи на землю; вот увидишь, если мы этого не сделаем. Кроме того, куда он собирается отправиться?»

Это был хороший вопрос. Когда Абивард подумал об этом, он начал успокаиваться. «Он же не может сбежать к армии Маниакеса, не так ли? Больше он не может, не сейчас, когда видессийцы ушли в Лисаион и, вероятно, уже вернулись в Видессос, город по морю. И если он не сбежит к видессианцам, мы выследим его.»

«Видишь?» Сказал Ромезан. «Это не так уж плохо.» Он сделал паузу и потеребил кончик своего уса. «Однако, довольно ловкая работа, не так ли? Я имею в виду, что он точно рассчитал подходящее время, чтобы ускользнуть».

«Слик прав», - сказал Абивард, злясь на себя. «У него никогда не должно было быть шанса ... Но я доверял ему, о, на четверть пути, потому что предупреждение, которое он нам дал, было реальным.» Он сделал паузу. «Или я думал, что это был настоящий город. Тем не менее, магический экран, установленный видессианцами, был всего лишь экраном, не более того, но он задерживал нас почти так же сильно, как если бы за ним скрывалось смертельное колдовство. Мы всегда думали, что Чикас не знал, что это всего лишь экран. Но что, если он знал? Что, если Маниакес послал его, чтобы заставить нас терять столько времени, сколько возможно, и помочь видессианской армии уйти?»

«Если он сделал это, » сказал Ромезан, « если он сделал что-то подобное, мы не справимся с ним сами, когда поймаем его. Мы отправляем его обратно в Машиз в цепях, под усиленной охраной, и позволяем палачам Шарбараза понемногу заботиться о нем. За это он им и платит ».

«Большую часть времени я бы боролся, стесняясь выдавать кого-либо палачам», - сказал Абивард. «Для Чикаса, особенно если бы он сделал это, я бы сделал исключение.»

«Я должен на это надеяться», - ответил Ромезан. «Иногда ты слишком мягок, если ты не возражаешь, что я так говорю. Если бы мне пришлось держать пари, я бы сказал, что это произошло из-за того, что я тащил женщину по всему ландшафту. Она, наверное, думает, что стыдно видеть пролитую кровь, не так ли?»