У хороших девочек нет клыков

Дик покачал головой.

– Вот что происходит, когда нарываешься на драку. Все это весело и забавно до тех пор, пока кого-то не проткнут.

С мрачным выражением лица Габриель встал на колени рядом со мной.

– Будет больно.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, когда Габриель выдернул причиняющую агонию деревяшку из моей ключицы.
– Ой!

– Я же предупреждал, что будет больно, - ответил он, пожимая плечами.

– Я позвонил ему, - робко признался Дик.
– Я подумал, что тебе может понадобиться некоторая помощь или, по крайней мере, еще один свидетель. Я бы и Андрэа позвонил, но ты так и не дала мне ее номер.

– А ты? – спросила я Зеба, в то время как Габриель оттопырил мою рубашку, чтобы осмотреть рану.

– Я позвонил ему, - сознался Габриель, сверля Зеба глазами.
– Хотя я помню, что просил к телефону Джолин.

Остроумной ответ Зеба был заглушен появлением Мисси, промчавшейся через газон и лианой обвившейся вокруг застывшего Дика.

– Дики! Я так рада, что ты в порядке. Я так волновалась.

– С чего бы это тебе волноваться за меня, милая? – спросил Дик с противной улыбкой. – Только потому, что подожгла мой трейлер со мной внутри? Да как такое могло взволновать твою маленькую хорошенькую головку?

Рот Мисси удивленно вытянулся в букву О.

– Послушай, Дики, сладенький, ты же знаешь, я бы никогда…

– Мисси, нам надо немного потолковать - тебе и мне, - проворчал Дики.

– Так, Дики, Габриель, вы же знаете, что не имеете права вмешиваться с того момента, как вызов брошен, - проворковала она, играя краем футболки Дика с надписью «Федеральный Инспектор по Бикини». – А я бросила Джейн законный вызов в офисе Совета днями раньше. Не имеет значения, что Дик жив… вызов брошен.

– Внезапно мы начали беспокоиться о правилах? – спросил Дик тем же сахарным тоном.

– Только, когда они служат моим интересам, - улыбнулась она.

Это означало, что я по-прежнему обязана принять бой. Будь все проклято. Пока Дик отвлекал Миссии, у меня случилась небольшая паническая атака.

– Я не так уж долго пробыла вампиром, но абсолютно уверена, что не смогла бы врезать кому-либо с такой силой - заявила я, вздрогнув, когда стянулись края раны на плече.
– Я хочу, чтобы ее проверили на стероиды.

– Она пила кровь старших вампиров в течение многих лет. Это превращает ее в эквивалент восточногерманской гимнастки, - отозвался Дик через плечо. Он впился взглядом в Мисси. – Поверь мне, я знаю.

Это откровение вызвало новый поток возмущенных возгласов со стороны Мисси. Я застонала, сжимая руки Габриеля.

– Габриель, я не хочу, чтобы ты запомнил меня такой. Уезжай прямо сейчас, до того, как этот выкидыш женского братства из ада отобьет на моей заднице чечетку. Я сожалею, что втянула тебя в свое безумное, полное драмы существование. Сожалею, что испортила все, что между нами было. Сожалею о своей эмоциональной зрелости грейпфрута.

Он усмехнулся, продемонстрировав клыки.

– Ты не обладаешь эмоциональной зрелостью грейпфрута. Мандарина, возможно, но до грейпфрута тебе еще расти и расти.

Я толкнула его в грудь.

– Ты смеешься надо мной! Меня забьют до смерти ярко-розовой сумочкой из искусственной крокодиловой кожи, а ты именно сейчас решил проявить чувство юмора.

– Никто не забьет тебя до смерти, - ответил Габриель смущающе успокаивающим тоном. Он поднес запястье к моим губам.
– Пей.

Разгадав маневр Габриеля, Дик начал спорить более громким, более требовательным тоном, ставя под сомнение характер Мисси, ее деловую хватку и сексуальное мастерство. В ответ она кричала, что ей пришлось слишком много что-то там симулировать. Я не расслышала что именно, но думаю, что могла бы догадаться.

– Не уверена, что сейчас подходящее время для непристойных кровопускательных забав, - заметила я, отпихивая руку Габриеля подальше. – И, кроме того… - я мотнула головой в сторону Зеба.
– Он смотрит.

Зеб развеял мои опасения. Его взгляд был намертво приклеен к Дику и Мисси, обнажившими клыки и сыплющими оскорблениями.

– Просто не могу оторваться от самого пугающего, самого скандального разрыва, который я когда-либо видел.

Габриель поднес ко мне запястье.

– Ты получишь часть моей силы. Она тебе пригодится.

– Проблема в том, что именно употребление твоей крови отчасти и привело меня к этим последствиям, - возразила я.

– Не помню, чтобы ты жаловалась, когда умирала на обочине, - разозлился он.
– Или когда мы занимались любовью.

– Что? – воскликнул Зеб.

– Замолкни, Зеб, - шикнула я.

Габриель запустил руки в волосы, став похожим на взлохмаченного Бетховена, что, при других обстоятельствах, выглядело бы забавно.

– Пожалуйста, просто прими мою помощь и прекрати быть такой, такой…

– Такой Джейн? – подсказал Зеб.

– Зеб! – предостерегающе рыкнул Габриель.

– Так, ладно, сдай назад, - велела я, толкая Габриеля в грудь.
– Ты подавляешь меня. Ты никогда не обращаешься ко мне иным, кроме как «слушайся Папочку», тоном, который безумно бесит в тех, к кому испытываешь чувства. Я понятия не имею, как ты ко мне относишься, за исключением того, что тебе нравится видеть меня голой, и у тебя присутствует этот пещерный «должен защитить Джейн» инстинкт. Я же не телепат. - Вообще-то, технически, ты – именно он и есть - проявил инициативу Зеб.

Мы рыкнули на Зеба, обнажив клыки.

– Молчу, молчу! – воскликнул он, вскидывая руки и отступая.

– Я не пишу любовных стихов, - сказал Габриель.
– Не сюсюкаю. Не вешу часами на телефоне, воркуя: «Нет, сначала ты клади трубку». Я был воспитан во времена, когда, имея чувства к какой-нибудь женщине, ты либо предлагаешь ей руку и сердце, либо делаешь ее своей любовницей. Думаю, учитывая обстоятельства, тебе стоит отдать мне должное за то, как далеко я продвинулся.

Проклятье, если в его словах не было смысла. Но мне пришлось бы сдать свой членский билет на принадлежность к женскому полу, если бы я когда-нибудь это признала.

– Ты собираешься заставить меня произнести это, не так ли?

Я вскинула руки.

– Не понимаю о чем ты.

Он вздохнул, коротко нетерпеливо фыркнув.

– Ты мне нравишься. Ты непредсказуема и всегда говоришь то, что думаешь, даже когда этого лучше не делать. Ты влипаешь в передряги, которые Мольеру[7] и не снились.

– Ладно, ладно, значит, я тебе нравлюсь.

– Да, я думаю, мы должны быть особенными друг для друга, - заявил он. Я уставилась на него.
– Я – твой Сир, и мы занимались любовью.