У каждого свой путь.Тетралогия

— Была.

Амир помялся немного и снова задал вопрос:

— Когда эта операция закончится, я могу остаться рядом с тобой? — Он заметил изумление на ее лице и торопливо поправился. — Работать там же, где и ты. Все равно мне некуда деться и некуда возвращаться.

Марина поняла теневую сторону вопроса, но решила, что развивать эту тему не стоит и ответила:

— Там, где я, навряд ли, а вот с полковником Огаревым могу поговорить. Устраивает? Я к ним прикомандирована.

— Согласен. Только, уверен, он не согласится бывшего боевика к себе взять.

Оба замолчали. В дверь заглянула голова полковника:

— Амир, я тут подумал: после этого задания ты свободен, как ветер. Но я боюсь, что долго ты не протянешь. Твои бывшие друзья попытаются достать. Что, если тебе к нам на службу поступить? Я рекомендации дам. Могу даже к себе взять, если захочешь. Марина говорила, что ты афганец. У меня почти все парни Афган прошли. Лишним не будешь.

Бесланов ошеломленно взглянул на женщину, потом на русского полковника, за спиной которого стояло двое ребят и кивнул:

— Я бы хотел к вам, в спецназ.

— Вот и договорились! — Огарев протянул ему руку и крепко стиснул протянутую в ответ ладонь чеченца. Обернулся к парням: — А вы говорили, не согласится!

День прошел спокойно. Никто не стучал в дверь и не заходил. Разведчики наблюдали за происходящим на улице сквозь прозрачные шторы, стараясь не подходить слишком близко. За окном мальчишки гоняли мяч и яростно кричали друг на друга, отстаивая каждый свою точку зрения. Молодая чеченка развешивала белье, старательно закрепляя его прищепками, чтоб не унесло. Ветер трепал платок на ее голове и обвивал платье вокруг стройной фигуры. Один из разведчиков вздохнул, глядя на нее:

— Хороша! Мне бы жену такую найти. Люблю черненьких и смуглых.

Удивленный Амир, сидевший до этого на диване, подошел и выглянул в окно. Увидел девушку и спросил:

— И на чеченке бы женился?

Парень посмотрел на него, как на дурака и ответил:

— При чем тут “чеченка”? Какая разница? Главное, чтобы нравилась! Вот эту я бы взял в жены. Смотри, как белье ловко развешивает. А лицо? С него картины писать или в кино снимать. Чувствуется хозяйка… Наверное, замужем…

Бесланов пригляделся к девушке, растягивающей на веревке пододеяльник и уверенно сказал:

— Мужа у нее нет.

Русский повернулся к нему:

— Ты откуда знаешь?

— Платок девичий, с кружевом. А самое главное, колец нет ни на одной руке.

Спецназовец с надеждой спросил:

— Как зовут, не знаешь?

Амир рассмеялся и отошел к дивану:

— Ну, ты даешь! Откуда же мне знать?

Парень через пару минут сел рядом с ним и грустно сказал:

— В соседний подъезд зашла.

В восемь вечера шесть парней осторожно выглянули из квартиры. В подъезде стояла тишина, лишь из-за дверей некоторых квартир доносились обрывки разговоров. Не много послушав, они затаились на лестничной клетке третьего этажа и под лестницей на первом. Во всем подъезде горело лишь две лампочки и те светились еле-еле. Чтобы не насторожить Ахмада, Огарев приказал зажечь в квартире свет, едва начало смеркаться. Амир попросил не задергивать шторы, вспомнив, что они всегда были раздернутыми.

Возле окон часто мелькала его голова и пышноволосая голова Андрея Раксы, которому “приделали” бороду из найденной на антресолях пакли. Бесланов сказал, что его профиль больше всего напоминает Мурзу. Разведчики беззвучно укатывались над майором, который бродил возле окон, придерживая “бороду” рукой, чтоб не отпала и делая вид, что поглаживает ее. За отсутствием нужного клея, паклю пришлось “клеить” найденным медом. Его оставалось совсем чуть-чуть на дне банки, но для “бороды” хватило.

В двадцать один пятнадцать раздался стук в дверь. Лампочку в коротком коридорчике заранее немного выкрутили из гнезда, чтоб она не горела. Слева от входной двери находилась кухня. Один из разведчиков бесшумно проскочил туда и замер у стены. Марина спряталась в спальне. Остальные четверо затаились в комнате. Амир подошел к двери, но не стал открывать, спросил по- чеченски:

— Кто там?

Снаружи ответили по-русски:

— Здесь живет механик? У нас что-то с машиной…

Голос был Маринке не знаком и она пожала плечами в ответ на вопросительный взгляд полковника. Тот стоял у косяка и видел ее лицо. Бесланов, открывая дверь, ответил:

— Механик убит, но здесь его брат. Он разбирается в технике. Может и договоритесь.

Внутрь шагнуло четверо, на лестничной площадке, настороженно озираясь, стояло еще трое. Следом за четверкой вошел широкоплечий коренастый подполковник. Спросил:

— Чего в коридоре свет не горит?

Амир ответил:

— Лампочка перегорела, когда свет дали, а новую негде взять.

Четверка оттеснила чеченца к стене и быстро прошла в комнату. Подполковник остался возле открытой двери, держа руку в кармане. Из комнаты послышался шум. В ту же минуту раздался хриплый вопль одного из его охранников:

— Уходи, Ахмад! Засада!

Маринка, поняв что терять больше нечего, выскочила в коридор из спальни и крикнула, поднимая автомат:

— Горев!

Подполковник, уже убегая, оглянулся. Она увидела изумленные глаза и окровавленный нож в его руке. По стенке, держась за живот обоими руками, медленно сползал Амир. Парень из кухни выскочил в коридор, на секунды закрыв ей обзор. Из-за него она не выстрелила. Когда спецназовец скрылся в комнате, в пролете дверей никого уже не было. На лестничной площадке прогремело несколько очередей. Мимо распахнутых дверей пронеслись трое спецназовцев, прятавшихся наверху. Прозвучали пистолетные выстрелы, топот ног, хлопнувшая внизу дверь. До слуха донесся приглушенный короткий стон из подъезда.

Никто из соседей на лестничную клетку не вышел. Чеченцы просто боялись. В комнате слышались звуки борьбы, гремела перевернутая мебель. Слышался мат и проклятья. Она поняла, что там справятся и без нее. Кинулась к чеченцу. Он удивленно смотрел на нее, прислонившись спиной к стене и поджав ноги к подбородку:

— Почти не больно…

Куртка и рубашка потемнели от крови. В крови был верх брюк. Степанова с трудом оторвала его руки от живота. Задрала рубашку и куртку. Из колотой раны обильно вытекала кровь. Маринка выдернула из кармана сразу несколько бинтов и ватно-марлевых повязок. Разодрала в момент вощеную бумагу на всех и начала как можно туже перебинтовывать Амира. Его голова легла на ее плечо. Он опирался на нее. Быстрое частое дыхание билось в шею. Ее руки каждый раз невольно обнимали его. Он, улыбаясь, прошептал: