У каждого свой путь.Тетралогия

Елизавета Корнеевна Горчакова вся состояла из трех слов — деньги, шмотки, парикмахерская. Она любила “выглядеть” и с нетерпением ждала, когда муж станет генералом. Это звание давало не мало привилегий и она уже мысленно видела себя разъезжающей в “Волге”, а не в “задрипанном” “Москвиче”. Окружила себя “нужными” людьми, которые могли достать “по блату” все, что угодно. Горчаков их терпеть не мог и как только в семье намечалась очередная вечеринка, он ссылался на дела и оставался на работе допоздна.

Сына и дочь Горчакова воспитала точными своими копиями. Веру и Никиту интересовало только одно — удобно устроиться в жизни. А это значило для них — деньги, деньги и еще раз деньги! Они стремились к этому всеми доступными средствами и путями. В семнадцать лет Никита вовсю “толкал” модные заграничные джинсы, косметику и сервизы “Мадонна”. Вера ни в чем не уступала брату. Обзаведясь кооперативными квартирами, дети приезжали к родителям лишь в день зарплаты, чтобы урвать для себя деньжат еще и от них.

Леонид Григорьевич с удивлением видел в них жадность и расчетливость. Он понимал, что и сам где-то виноват в том, что упустил момент воспитания. Пытался оправдать себя: “Служба такая, некогда было воспитывать”. И чувствовал, насколько слабо это утешение.

Юная женщина привлекла его внимание уже после первого выполненного задания. Она была и беззащитной и сильной одновременно. Горчаков сразу подметил, что деньги ее не интересуют. Марина попросила отправлять зарплату родителям, даже не поинтересовавшись, сколько будет получать. В Степановой тоже не угасла романтика. Однажды он увидел, как она стояла у окна в коридоре и с мягкой, какой-то потусторонней улыбкой, смотрела на заходящее за дома солнце.

Иностранных инструкторов посадили в вертолет под охраной полувзвода десантников. Рядом разместились их бывшие пленники. Марина с Сашкой на руках влезала последней. Горев забрал из ее рук ребенка, дав возможность попрощаться с отрядом. Васильев только тут назвал себя:

— Меня Игорем зовут. Может, встретимся когда. Вы нас выручили с этим младенцем. Умеете вы с ним обращаться. Даже не орал ни разу. До свидания, Искандер!

— Прощайте, майор!

Степанова забралась внутрь и вертушка взмыла вверх. Мальчишка за все время пути даже не пискнул. Жигаев, выбираясь из вертолета в Кабуле, засмеялся:

— Пацаненок привыкать начал к полетам!

Горчаков наклонился и тихонько шепнул:

— Прячься за моей спиной и галопом в УАЗик, пока афганцы не рассмотрели, что у тебя в руках!

Стиснув зубы от боли в ноге, женщина бежала к машине. Уже оттуда, Степанова помахала рукой освобожденным ею пленникам. Горев запоздало махнул в ответ, но она не видела. Машина мчалась в советское посольство в Кабуле. Посольский врач определил, что младенцу около восьми месяцев и он вполне здоров, хотя в весе отстает от сверстников.

Поздно вечером Марина держала в руках свидетельство о рождении Степанова Александра Александровича. Днем рождения мальчика значилась дата 27 декабря 1982 года. Степанова мысленно вздрогнула: в этот день три с половиной года назад они с Сашей Степановым стали мужем и женой. Полковник заметил ее исказившееся на мгновение лицо, но не стал спрашивать. На следующий день, вместе с Горчаковым, они вылетели самолетом в Москву. Одетая в голубой брючный костюм, Марина с трудом шла, держа ребенка на руках и стараясь не хромать. Полковник нес две сумки с вещами и стараясь не отходить от нее ни на шаг. Он знал о ранении и понимал, каких усилий требует каждый шаг.

Документы гласили, что Марина Степанова переводчик с фарси при советском посольстве, а мальчик ее сын. Проблем с афганской таможней не возникло, хотя офицер долго разглядывал смуглое личико ребенка. Маленький афганец, переодетый в ярко-голубой костюмчик и аккуратно подстриженный, сидел у нее на руках и что-то лепетал, теребя новую маму за пуговицы. Она время от времени целовала его в макушку и улыбалась. Это успокоило подозрения афганца и им поставили штамп, разрешающий вылет.

Глава 9

Две недели Степанова провела в госпитале. Вместе с малышом лежала в отдельной палате. Сашка что-то лепетал и подолгу разглядывал ее лицо. Привык к Марине, совершенно забыв о настоящей матери. В таком возрасте память слабая. После госпиталя женщине разрешили полгода побыть дома с ребенком. Для родителей составили правдоподобную легенду об отказавшейся от малыша матери. Она накупила приемному сыну костюмчиков, обуви, игрушек. Дала родителям телеграмму, чтобы встретили. Полковник Бредин помог закупить продукты и посадил в вагон.

На молодую светловолосую маму со смуглым малышом оглядывались: они были абсолютно не похожи. В вагоне Саша долго крутил головенкой во все стороны, разглядывая незнакомое место. Севший напротив Степановой усатый пожилой кавказец улыбнулся:

— Джигит растет! Ишь, какой смуглый! Отец с Кавказа?

Марина вспомнила Сашу и машинально ответила. В голосе прозвучала тоска:

— Его отец погиб…

Мужчина потупился:

— Извините. Меня Ираклий зовут. Я с Абхазии. Можно мне его подержать? У меня внук такого же возраста.

— Если он пойдет…

Абхазец протянул руки. Мальчик с минуту внимательно разглядывал чужое лицо, а затем потянулся к нему. Ираклий больше часа подкидывал Сашу вверх, тряс за щечки и что-то говорил ему на ухо. Ребенок весело смеялся, а потом протянул руки к Марине и сказал:

— Мама!

Она забрала сына и притиснула к себе, целуя в черные волосы. Из глаз катились слезы. Кавказец ничего не мог понять.

Родители застыли на месте, увидев дочь с ребенком на руках. Ираклий снес ее вещи на платформу, тепло попрощался и поцеловал Сашу в щеку. Ему надо было ехать дальше. Первым подошел отец. Неловко обнял, разглядывая смуглое личико мальчика. Елена Константиновна вздохнула:

— Давай мне этого карапуза. — Забрала малыша и спросила: — Откуда у тебя дите? Скрыла, что ли? Так вроде приезжала и живота не было.

Марина улыбнулась и забрала орущего дурным голосом Сашку из рук матери. Он тут же вцепился ей в шею, испуганно поглядывая на Елену Константиновну. Степанова объяснила, поглаживая его по спинке:

— Не хотела вам говорить в прошлый раз… Боялась — отговаривать начнете. Я усыновила его. Прошу любить и жаловать. Мой сын Александр Александрович Степанов. Ты ведь лучше всех, мам, знаешь, что детей у меня не будет. Я от врачей в Москве узнала…