У кошки девять жизней

— Я не насмехаюсь, — он пожал плечами, — но ведь не секрет, что с тех пор, как они поговорили, о чем, неизвестно, кузен бросается на все, что движется с одной целью: покусать.

— Может, это какая-нибудь болезнь? — предположила я, — бешенство, к примеру? У нее похожие симптомы.

Эвелина воззрилась на меня с гневом, а Этьен захохотал. Я недолго думала для того, чтобы присоединиться к нему.

— Довольно! — подскочила девушка, — вы оба! Слышите? Хватит! Два сапога пара! Что здесь смешного?

— У тебя нет чувства юмора, — отозвался Этьен.

— У меня есть чувство юмора, — отрезала она, — но оно не столь сильно развито, как у вас. Вас смешит решительно все. На мой взгляд, это ненормально. В твоем возрасте, Этьен, нужно быть серьезнее. А уж про тебя я молчу, Белла. Ты ведешь себя отвратительно. Что ты сказала Огюстену?

— Я ему сказала, — медленно начала я, — я ему сказала, что если он сбреет свои потрясающие усы, то будет похож на нормального человека. На почти нормального человека.

Этьен снова залился смехом, а Эвелина на минуту лишилась дара речи. Она смотрела на меня во все глаза, так что я начала опасаться, что они вылезут из орбит.

— Хватит издеваться над ним! — рявкнула Эвелина, обретя дар речи.

— Я всего лишь повторила то, что сказала. Ты сама просила.

— Ну, если ты сказала ему такое, удивительно, что он до сих пор никого не съел, — выдавил Этьен сквозь смех, — он так гордится своими усами!

— Я заметила.

— Вы оба — просто отвратительные создания! — припечатала Эвелина, — не понимаю, почему я до сих пор вас не убила.

— Тебе будет скучно без нас, — отозвался Этьен, — кто будет веселить тебя долгими зимними вечерами?

— Боюсь, что вы будете так стараться, что я этого не вынесу.

Она все-таки засмеялась, чувство юмора у нее было и это не могло не радовать. Я, конечно, обманула их обоих. Но не говорить же правду! Тогда бы мне, точно, не поздоровилось. Подозреваю, что они оба не оставили бы от меня даже воспоминания. Возмутился бы и Этьен, хотя невооруженным взглядом видно, что он не очень любит своего кузена. Но родство обязывает, что ни говори. И я бы вступилась за честь своего дяди Жака-Пьера, хотя в обычное время просто терпеть его не могла.

— От скуки я не умру, — подытожила Эвелина, — это мне не грозит в ближайшие сто лет.

— Ты намереваешься жить так долго? — Этьен приподнял брови, — не стоит, Эви. Только представь, какой страшной ты будешь, когда тебе стукнет сто лет! Жуть! Такая старая, сморщенная карга с клюкой. Склероз, подагра, артрит и другие прелести.

Я засмеялась, представив эту картину. Эвелина погрозила кузену кулаком, но всерьез рассердиться не могла.

— Нахал, — сказала она сквозь смех, — не воображай, что ты сам через сто лет будешь цветущим подростком.

— Я не доживу. А вот Белла вполне. Просто из чистого упрямства, которого у нее на троих хватит.

— Вряд ли, я доживу до ста лет, имея таких родственников, — заключила Эвелина, — вы сведете меня в могилу лет на пятьдесят раньше.

В общем, мы весело провели время, обсуждая негативные качества друг друга и беззлобно препираясь. К обеду у меня было замечательное настроение. Я чувствовала, что это нелишнее. Особенно, если учесть, какие именно блюда меня ожидают.

Вареные яйца я отмела сразу, одним взмахом руки, так что они улетели куда-то в район окна. Эмили не стала возражать, зная по опыту, что это небезопасно. Следующее блюдо могло оказаться куда ближе, у нее на голове, к примеру. Так что, она безропотно убрала мусор и ни словечка не проронила, пока я утоляла голод яблоками и хлебом. Потрясающее сочетание, рекомендую всем, кто безуспешно пытается избавиться от лишнего веса. Проглотив такой обед, вы не захотите есть еще часов десять, не меньше. Вся охота пропадет.

Унося поднос, служанка все-таки позволила себе вздохнуть и укоризненно покачать головой. Я решила не обращать внимания на ее хамство.

Остаток вечера я провела вполне мирно, читая книгу и изредка поглядывая в окно. Тьма сгущалась стремительно. Еще немного, и пора будет ложиться спать. А спать мне не хотелось. Я чувствовала себя необыкновенно бодрой. Еще бы, после столь существенного завтрака, обеда и ужина! Сон на голодный желудок — не лучшая замена сытному обеду.

Я легла в постель лишь когда свеча в подсвечнике догорела до фитиля и погасла. С долгим вздохом я поднялась со стула и потянулась. Придется ложиться, ничего не поделаешь. Сидеть в полной темноте не очень-то весело. А будить Эмили и требовать у нее, чтоб она принесла еще одну свечу, может быть, и весело, но уж очень утомительно.

Мне почему-то казалось, что я не усну. Так и буду ворочаться с боку на бок, маясь от голода. Смешно! Не помню, когда я в последний раз ложилась спать такой голодной. Сегодня во мне некстати проснулся зверский аппетит. И хотя умом я понимала, что есть нельзя, желудок бунтовал и требовал обратного. Я показала ему фигу и закрыла глаза.

Но все же, мне удалось заснуть. Не сразу, но так крепко, что я даже не помню, что мне снилось сперва. Словно провалилась в черную яму. Связь с внешним миром резко прервалась.

Зато последний сон я запомнила на всю жизнь, хотя и не обладала особой впечатлительностью. Он был странен сам по себе. Мне снилось, что я нахожусь в старом, заброшенном замке, расположенном неподалеку от нашего дома. Будто бы я иду по темным коридорам, ноги мои тонут в толстом слое пыли, а руками я развожу в стороны плотные занавеси паутины. Никогда не видела такой паутины, да наверняка, ее не существует в природе. Я имею в виду, таких слоев. Даже за сто лет пауки не сумели бы заплести все вокруг. Но это был сон, а там другие законы.

Итак, я отводила руками паутину, с дурацким и самой непонятным упорством продвигаясь вперед. И что мне там понадобилось, ума не приложу. Так я шагала достаточно долго, и тут вдруг коридор резко свернул и я оказалась в небольшой комнатке. Прямо у порога стояла старая продавленная кровать, об которую я почему-то споткнулась. И естественно, шлепнулась на изъеденное временем и молью покрывало. Грязная, в каких-то разводах подушка оказалась на моем лице, а это, согласитесь, неприятно даже во сне. Я сморщилась и попыталась убрать ее, но проклятая подушка не собиралась так легко сдаваться. Мне стало трудно дышать, не хватало воздуха. Я удвоила усилия, вцепившись руками в ее край и стараясь оторвать от себя.

И тут проснулась. Это я сообразила бы сразу, если бы подушка не продолжала крепко сжимать лицо. Мне по-прежнему не хватало воздуха, я задыхалась, а перед глазами поплыли красные круги. Именно это меня и разозлило. Мало мне идиотского сна, так еще и эта подушка! Словно я прихватила ее с собой.

Когда я злюсь, у меня откуда-то берутся силы. Впрочем, я и в обычное время не слабая, а тут почувствовала себя воистину Геркулесом из греческих мифов. Я вцепилась в подушку со всей яростью, на которую только была способна резко дернула. Что-то треснуло. Ага, поддается!