У Судьбы на Качелях

— ты веришь, что Бог один для всех? Так бахаи утверждают.

— Не знаю, — сказал он. — Я об этом не думал. Но это интересная мысль.

Она засмотрелась на странно цветущее высокое дерево — всё в белых и малиновых цветах.

— Бугенвилия, — сказал он, — растение-паразит. Посмотри, как она оплела ствол дерева и смешала свои красные цветки с его белыми.

— Не-ет, она не паразит. Она любит это дерево, посмотри, как тесно она его обняла, наверху уже не различишь, где она, а где дерево. Они не расстанутся уже.

— Очень романтично, — рассмеялся он, — пусть будет так. Пойдем, я отвезу тебя в одно место… тебе понравится.

Он усадил ее в яркокрасный «Феррари» и, покинув город, они ехали минут десять среди эвкалиптовых рощ, приземистых банановых пальм с висящими между широких листьев синими пластиковыми мешками и Амир (наконец-то они выяснили имена друг друга) объяснил ей, что внутри этих мешков находятся гроздья бананов — так они быстрее дозревают.

Амир остановил машину возле двухэтажного светлого здания с развевающимися на крыше голубыми флагами. На флагах под надписью «ТРИ ЖЕЛАНИЯ» красовались рыбы с изогнутыми хвостами.

Они прошли через магазин, в котором было всё — от сковородок до картин и разнообразных безделушек, свернули в проход и остановились на деревянном мостике. Перегнувшись через перила, Ася с изумлением смотрела в воду. В ней медленно и важно плавали серебряные, бронзовые, золотые и совсем черные — не рыбки, а РЫБЫ… Они не спеша, как бы давая себя рассмотреть, поворачивались, взмахивали хвостами, сверкали искристой чешуёй, уходили в прозрачную глубину до самого дна, где поблескивали монеты, и снова всплывали.

— Брось монетку и загадай три желания, — сказал Амир.

— Как в сказке про золотую рыбку? — спросила потрясенная красотой рыб Ася. — Ты тоже знаешь эту сказку?

— Ну да, — засмеялся Амир.

Ася вынула из кошелька монетку, помедлила и бросила в воду. Рыбы нисколько не испугались и продолжали медленно плавать, сияя сверкающими боками.

— Ты можешь бросить еще две, чтобы точно исполнились ТРИ желания.

— А я сразу сказала ВСЕ, потому что… — Ася не договорила, она просто не успела их отчетливо обдумать, — пронеслось в голове нечто сумасбродное и очень глупое.

— Ну что, пойдем дальше? — спросил Амир. Ася покачала головой.

— Я знал, что тебе понравится. Эти рыбы не только потрясающе красивы, они еще и потрясающе дорогие. Одна рыба может стоить от пяти до десяти тысяч долларов. Их заказывают из разных стран о-очень богатые люди, для своих бассейнов. А перевозят этих рыбок в специальных контейнерах, под охраной и доставляют в течение двадцати четырех часов с момента заказа.

Ася была поражена во второй раз. Но подумала, что такие прекрасные рыбы и не должны стоить дешево.

— А мы на них смотрим совершенно бесплатно, — засмеялась она.

— Пойдем, пойдем, я покажу тебе еще что-то, — Амир взял ее за руку и привел в цветочную оранжерею. Ася ахнула, оглядывая цветущее буйство всевозможных красок и оттенков. Цветы на клумбах, цветы в горшочках, цветы со всех сторон, и большей частью неизвестные ей. А возле кактусов, похожих на круглых колючих ежей с цветком на спине, она радостно засмеялась, словно увидела маленькое чудо.

— А вот здесь ты можешь купить любой цветок. Выбирай!

— Нет. Пусть они растут здесь, им тут хорошо.

Они еще посмотрели Сад попугаев, слегка оглохли от многоголосого крика разноцветных птиц и через тот же магазин со сковородками и безделушками вышли на улицу.

— Ну как? — спросил Амир. Ася помотала головой: — Нет слов!

— Теперь мы поедем пообедать. Я знаю очень уютный маленький ресторанчик. Ты хочешь есть?

— Хочу, — призналась Ася. В нагрудном кармане у Амира заиграл мелодию мобильник.

— Да. Да. Нет, я недалеко… — Он замолчал и напряженно слушал, лицо стало соредоточенным и хмурым. — Да, Эстер, уже еду!

В машине он включил радио. Диктор говорил взволновано и быстро, Ася почти ничего не понимала и встревоженно смотрела то на Амира, то на летящую под колеса гладкую серую ленту асфальта. Диктор умолк, заиграла грустная музыка.

— В ценре Хайфы, полчаса назад произошел теракт, — отрывисто говорил Амир. — мой друг и компаньон Моше пострадал. Он сидел в нашем офисе, все стекла полетели, и осколками его сильно порезало… Звонила его сестра. Сейчас Моше в больнице, и мы туда едем. На улице погибли шесть человек и семнадцать отправлены в больницы.

Ася подавленно молчала. Конечно, она знала о непрекращающихся терактах в Израиле. Но… всё это как-то шло стороной, не касалось ее лично. До сих пор не касалось. Она подумала о тетушке, ее муже и племянниках. Сегодня ни тетушка, ни ребята никуда не собирались, но кто знает, что с ними может случиться завтра, послезавтра. А почему же Амир сегодня. Он ведь так же мог оказаться раненым. От этой мысли стало нехорошо на душе.

— Амир, а почему ты сегодня не на работе?

— Я завтра должен лететь во Францию. Там у нас бизнес. Моше отпустил меня, отдохнуть перед дорогой. Я всегда, когда уезжаю, поднимаюсь на Кармель. Поэтому мы и встретились.

Вот значит, как. Если бы она не оказалась в том месте и в тот час, то встречи не случилось бы никогда. А у нее ведь мелькала мысль, что он там, на горе, кем-то работает, и эта встреча была предопределена. Ничего нет в жизни предопределенного, всё решает случай.

Они прошли по длинному больничному коридору, который на глазах наполнялся взволнованными людьми, и в конце его, в боксе за зеленой занавеской нашли Моше. Худощавый, он занял собой всю длину кровати, большой нос с горбинкой торчит на узком бледном лице, голова обмотана бинтами, через всю щеку пластырь, правая рука тоже перевязана, но он бодро улыбался, поглядывал на Асю и увещевал встревоженного Амира:

— Даже и не думай не ехать! И в голове не держи! — говорил он на иврите. — Я чувствую себя хорошо. Эстер звонила уже три раза, скоро приедет. Всё спрашивает, не нужно ли ей сдать кровь — сосуд на руке перерезало. Моя сестра, — пояснил он Асе.

— Я тоже могу кровь дать! — заявил Амир.

— Ой, не смеши, мне больно смеяться. Мне ничего не нужно. Я понимаю, что тебе ТЕПЕРЬ не хочется уезжать, но Ася тебя подождет, не исчезнет. Я верно говорю, Ася?

Ася кивнула. Амир покосился на нее.