У Вечного огня
Шрифт:
— Будет жить! — вскочила Люба. — Где она! Мы вместе! Это бабушка! Вместе пойдем! Можно!
Мужчина поднял вверх руку, видимо хотел возразить, но потом, ничего не сказав, пошел по коридору.
— Пойдем! Он разрешил! — Люба потянула мать за руку. Старушка, тяжело припадая на больную ногу, пошла за дочерью.
Перешагнув порог палаты, Люба, увидела бледное лицо Наташи.
— Мама! — прошептала девушка, пытаясь приподняться на постели.
— Лежи, доченька! Тебе нельзя вставать!
— Мамочка, прости! — слезы покатились по щекам Наташи. — Я больше не буду!
— Что ты,
— Бабулечка! — протянула руку Наташа.
— Наташенька! Деточка!
— Простите меня! — Наташа сжала руки матери и бабули. — Я больше никогда так не сделаю! Верьте мне!
Она отвернулась.
— Мишку видели?
— Просил простить! — наклонилась Люба к ее лицу.
— Я не могу! Пока, не могу! — Наташа закрыла глаза. По ее лицу пробежал нервный тик.
— Девочка моя! — Люба поцеловала бледный лоб. — Миша очень переживает! Он раскаялся. Скоро суд. Наверное, его посадят вместе с ребятами.
— Володька откупится, и Колька выкрутится. На Мишку все повесят!
— Не говори так! — Люба приложила ладонь к губам девочки. — Вадим Евгеньевич обещал помочь. Адвокат попытается им уменьшить срок.
— Только не Мишке! — Наташа оттолкнула руку матери. — Дайте мне зеркало! Я выгляжу ужасно?
— Если женщина просит зеркало, пошла на поправку! — улыбнулся врач. — Достаточно на сегодня. Ей надо отдыхать!
— До свиданья, доченька! — Люба поцеловала Наташу в щеку.
Бабушка погладила руку внучки, поцеловала в лоб, и перекрестила.
— Бог тебя хранит!
— Бабуля! Прости!
— Что ты, Наташенька! Все будет хорошо! Деточка моя!
Наташа проследила взглядом, как мама и бабушка идут к выходу. У двери Люба обернулась, ее губы изобразили, что-то, похожее на улыбку. В глазах слезы. Из-за меня! Дура я! Мама с Мишкой потратила столько нервов и здоровья, пришла домой, а там я валяюсь, полумертвая. Как она все это перенесла. Она отвернулась лицом к стене, прикрыла веки. Лицо Сергея предстало перед нею. Он наклоняется ближе, ближе. Ощутила его дыхание на своих щеках. Совсем как тогда, в первый день их близости. Почувствовала поцелуй на губах.
— Ах! — вскрикнула девушка. Наваждение! Или я схожу с ума! Подняла руку, посмотрела на тонкие пальцы. Похудела, побледнела, выгляжу ужасно. Но мне все равно.
Люба догнала доктора, быстро удаляющегося по коридору.
— Теперь ее поместят в психушку!? Прошу вас, не делайте этого! Она очень плоха. Но она не сумасшедшая! Девочка пережила тяжелую драму! Погиб ее парень.
— Не могу! Каждый случай суицида подлежит глубочайшему психоанализу. Это делается для пользы пострадавшего. — мужчина остановился, смерил взглядом женщину с головы до ног. — Важно узнать, как можно раньше, в каком состоянии ее мозг и психика. Чтобы не произошло повторного драматического случая.
— Я вас очень прошу! Деньги надо! Достану. Сколько?
— Глупости говорите, мамаша! Это для ее же пользы! — он резко повернулся, и скрылся за широкой белой дверью.
— Для ее же пользы! — тихо повторила женщина.
— О чем ты говорила с ним, доченька!? — приблизилась к Любе, Варвара Михайловна.
—
Просила, чтобы Наташку в психушку не клали. Там она точно с ума сойдет. А он говорит, нельзя. Порядок такой.— Андрюше надо позвонить! Галя поможет.
— Я не стану ему звонить! — отстранилась от матери, Люба. — У них из-за меня вечно ссоры. Галка ревнует. Мне Андрей не нужен! Я ему никогда не смогу простить!
— Я позвоню! Как придем, так и позвоню!
Они вышли на улицу. Люба низко на лоб повязала платок.
— Голова болит! Качает из стороны в сторону. Давление, наверное, поднялось! Ну, и денек сегодня!
— Сейчас домой придем, приляжешь, и полегчает! — старушка взяла дочь под руку.
— Хочешь, машину возьмем!
— Не надо! Пройти по улице хочу! Воздухом подышать! Сколько мне еще осталось?
— Бог, с тобой, Любонька! Что ты говоришь!? Наташка поправится!
— А Мишка? — Люба повернула осунувшееся лицо к матери.
За сегодняшний день постарела лет на двадцать! Подорвали ее здоровье дети, ох, как подорвали! — Может все обойдется!
— Не обойдется! — Люба застегнула пуговицу у ворота, повела плечами, ощутив сильный озноб.
— Надо теплое пальто надевать! — заглянула в лицо Любаше, Варвара Михайловна. — Ноябрь на дворе. Озябла вся!
Люба потянула дверь подъезда. Какая тяжелая! С каждым днем все тяжелее! Или силы и жизнь из меня выходят потихоньку. Медленно пошла по ступенькам. Варвара Михайловна, тяжело припадая на больную ногу, поднялась за дочерью. Люба открыла дверь квартиры, перешагнула порог.
— Остались вдвоем! Никому не нужные старухи! — прислонилась Люба к стене коридора.
— Ты не старуха! Молодая, красивая женщина! Все еще впереди.
— Нет, мама! — Люба, непослушными пальцами расстегнула пальто. — Ничего у меня уже не будет! Да, я и сама ничего не хочу! — она бросила одежду на пол под вешалкой. Лицо перекосилось от резкой боли в сердце. Держась рукой за стену, прошла в комнату, дошла до дивана, села. Положила обе ладони на грудь, слегка помассировала, как учили в больнице.
— Может скорую вызвать? — склонилась над ней старушка.
— Не надо! Сейчас пройдет! Дай мне таблетки, возле телевизора стоят.
— Не переживай! Ложись! Вот так! — Варвара Михайловна помогла Любе положить ноги на диван, поправила подушку под головой, накрыла пледом. — Пойду, обед согрею, и Андрюше позвоню.
Глава 28.
Галина вошла в квартиру, скинула туфли и упала вниз лицом на диван.
— Господи! За что! — плечи затряслись от рыданий.
— Не надо Галочка! — Андрей скинул куртку на пол, сел возле жены, погладил по спине. — Не надо! Ведь, живой Колька!
— Живой! — подняла голову Галина. — Исхудал, бледный! Одни глазищи! Как у загнанного кролика. Бегают туда, сюда! Там бьют, наверное!
— Никто не бьет! — Андрей покачал головой. — С чего ты взяла. Следователь порядочный человек, он не допустит! Вадим говорил, ребят посадили к неплохим людям в камеру.
— Что ты мелешь! — зло прошипела Галя. — Следователь у него порядочный человек! Да разве порядочный посадит молодых ребят в тюрьму к уголовникам?