У Вечного огня

 — Кто это? — пролетел по залу шепот.

 — Степка-дурачок!

 — Без него ни одно мероприятие не обходится в городе.

 — Попрошу тишины в зале! — громко произнес судья.

 — На следствии, подсудимые полностью признались в совершенном ими преступлении! — закончил прокурор.

 Надежда Ивановна опустила голову, чувствуя, как взгляды присутствующих устремились на неё.

 — Бедолага! Как она пережила такое горе! — скорбно поджала губы старушка на первом ряду.

 — Ненавижу ее! — прошептала Галина.

 — Не надо! — сжал ее локоть Андрей.

 Зал зашевелился.

 — Ироды! — пожилой мужчина, поднялся с места и затряс в воздухе костылем.

 — Без тебя разберутся! — потянула его за руку женщина в белой вязаной шапочке, съехавшей на лоб.

 — Петрович разбушевался! — наклонилась продавщица Шура к медсестре Маше. — Это ж, надо, такое сотворить с живым человеком!

 — Она еще на работу так и не вышла! — покачала головой девушка. — Главврач приказал не тревожить! Придет, мол, когда сможет!

 — Он хороший, понятливый! Дай Бог ему здоровья! — перекрестилась Шура.

 Мишка, сквозь застлавшие, глаза, слезы, посмотрел в зал. Посадили за решетку. Еще кричат, ругаются. Отыскал взглядом, мать. Только бы в обморок не упала. У нее больное сердце. Наташка не пришла. Не простила!

 — Пацаны еще! По глупости, да по пьяне! — крикнула Фая, уборщица из аптеки, — Боевиков насмотрелись! Меньше бы показывали по телевизору американские фильмы! Совсем измордовали, молодежь! Где ж родителям заниматься воспитанием, если дети возле экранов пропадают!

 — При советской власти, даже самых отъявленных убийц не держали за решеткой на суде. Вот она хваленая демократия!

 — Слово предоставляется потерпевшей, Никитиной Надежде Ивановне!

 Надя, не расслышала, скорее, догадалась, судья обращается к ней. Встала, поправила на голове платок.

 — Осунулась, почернела! — донесся до ее ушей шепот.

 — Да, тут сердце почернеет! Не то, что лицо! — зашептались женщины во втором ряду.

 — Я должна была присутствовать на вечере у сына. — Надя обвела взглядом, зал.

 — На каком вечере!

 — Сережа в армию уходил, решил отметить с друзьями в кафе. — Надежда Ивановна подняла глаза на судью. — Говорила ему, не надо, а он не послушал. Меня на дежурство вызвали. Утром пришла домой, Сергея дома не было. Подумала, с девушкой гуляет.

 — С какой девушкой? — постучал судья молоточком, призывая загудевший зал к порядку.

 — Наташа Федорова!

 — Сестра одного из подсудимых?

 Надя кивнула головой.

 — Девушка присутствует в зале?

 — Она больна! — встала Варвара Михайловна.

 — В психушке лежит, с собой покончить хотела! — крикнул кто-то из присутствующих.

 Мишка вздрогнул всем телом. Наташка покончить с собой хотела!? Из-за Сережки! Я подлец! Нет мне прощенья! Вгляделся в лицо матери. Она, не поднимает головы. Щеки покрылись красными пятнами.

 — Потом пришел следователь, Павел Андреевич, — продолжила Надя. — Сказал, Сережа погиб! Я поехала на опознание. Действительно, мой сын! — закончив фразу, Надя ощутила тяжесть в ногах. Положила руки на край стола. В глазах у нее потемнело.

 — Погибший, найденный у вечного огня, ваш сын!?

 — Да, ваша честь! Какая мать не узнает своего ребенка! — она тяжело вздохнула, ощутив недостаток воздуха.

 — Спасибо, садитесь! Слово предоставляется подсудимому Сытину Владимиру Вадимовичу.

 Тамаре стало жарко, она расстегнула пальто, потянула тонкий шелковый шарфик на шее.

 Володька встал, провел ладонью по голове.

 — Я все сказал на допросе. Не убивал я Серегу!

 — Свидетели утверждают, вы первым начали ссору в кафе!

 — Не помню!

 — Были пьяны? — не унимается судья. — Ваши друзья показали, — он повертел в воздухе листом бумаги. — Вы принесли водку!

 — Ничего не приносил! — Володька потянул воротник рубашки.

 — У следователя вы подтвердили, что принесли водку. Сколько бутылок?

 Анатолий Алексеевич недовольно покачал головой.

 — Протестую! Нельзя сейчас утверждать, кто именно принес водку. Сытин, или кто другой. Вполне возможно, водку мог заказать потерпевший.

 Судья постучал молоточком.

 — Кто начал ссору?

 — Не знаю, не видел! — голос Володьки сорвался на высокой ноте. — Мишка схватил Серегу за рукав, Колька ударил.

 — Я не бил! — сжал Володькин локоть Николай! — Что ты врешь!

 — Отстань! — оттолкнул его Володька. — Это вы с Мишкой начали драку. Я потом влез!

 — Значит, вы, не отрицаете, вступили в драку после Федорова и Шарапова? — прищурил глаза судья.

 — Я не вступал в драку! — Володька сплюнул и сел на место.

 — Подсудимый Шарапов! Какова была причина ссоры с Никитиным?

 Колька встал, поднял глаза на судью.

 — Увидел, Мишка с Серегой спорят, подумал, Серега обижает Мишку, и ударил.

 — Значит, вы ударили первым погибшего?

 — Я не бил, и не убивал! Мишка начал ссору! Больше я ничего не знаю!

 — Я не убивал Сережку! — поднялся Мишка. — Я только сказал ему, чтобы он не трогал мою сеструху. А они стали его бить!

 — Ты же первый ударил! — дернул его за рукав Николай.

 — Потом они его на улице. Потом Володька сказал, чтобы положить на огонь, подумают, пьяный забрел, и упал. А я вернулся, его перевернул.

 — Зачем вернулись?

 — Думал, его спасти еще можно, или он придет в себя, и уйдет домой. — Мишка размазал ладонями слезы по лицу. — Я не убивал! Честное слово!

 — Кто арматуру приволок, и бил по лицу Серегу, я что ль? — больно сжал пальцы на Мишкиной руке, Николай.

 — Пусти, я не помню!

 — Как это не помню! У следователя сказал! — злобно прошипел Володька. — А теперь отпираешься! Чистеньким решил себя представить на суде!

 — Подсудимые, прекратите ссору! Иначе придется вас удалить, и продолжать заседание без вас! — судья, стукнул молотком.