У Вечного огня

 Вадим, не переставая, думает о сыне. Где моя вина! И есть ли она? Как могло с его сыном такое случиться? Ты виноват! Крутится у него в голове. Он вырос без твоего участия! Решил, деньги, которыми снабжал сына, компенсируют воспитание. Мать баловала. Теперь поздно казнить себя. Толик обещал, вытянуть Володьку. Пусть у него болит голова. Я более ничем помочь не могу. Присутствие рядом жены, Вадима раздражает. Отвезти Тамару домой и уехать к Веронике. Расслабиться, забыться! Оставить жену одну в такой день? Совесть робко пытается заговорить в душе. Но не могу, же весь вечер сидеть возле нее и уговаривать. Да потом, она вроде держит себя достойно. Не плачет, не кричит. Посидит одна. Для нее это лучше. Оправдывает себя мужчина.

 — Я отвезу тебя домой, и съезжу на работу.

 Знаю твою работу! Подумала Тамара. Но провести вечер с мужем, ей тоже тяжело. Им не о чем разговаривать. Даже в такой момент, при общем горе, они далеки друг от друга.

 — Отвези меня к маме.

 Правильное решение! Обрадовался Вадим, и включил левый поворот. Пусть посидят, посудачат! А я рвану к Нике.

 Он притормозил у тещиного дома.

 — До вечера, дорогая!

 Женщина хлопнула дверью, и, не оглядываясь, пошла к подъезду.

 Вадим развернул машину, нажал на газ. — Я имею право на отдых! — повторил он несколько раз вслух.

Глава 29.

 Тамара медленно поднимается по ступенькам. Давно не заглядывала. Редкий гость! Семья забирает время. О матери вспоминаю только, чтобы спросить у Вадима, завез ли продукты. Отца не стало. И я редко появляюсь. Остановилась у двери. Вот и дерматин пообтерся. Новый надо набить. Некому позаботиться о старушке. Нажала на кнопку звонка.

 — Кто там? — услышала за дверью голос матери.

 — Это я, мам, открой!

 У Тамары сжалось сердце, увидев в проеме двери пожилую женщину. Старенькое платье, на плечи накинут пуховый платок, подаренный Тамарой на день рождения два года назад.

 — Тамарочка! Случилось что? — отстранилась старушка, пропуская дочь в прихожую.

 — Навестить тебя решила! — Тома обняла мать, прижалась щекой к щеке матери. — Тошно! Посижу с тобой, как в детстве! Может легче станет!

 — Отчего ж, не посидеть! Я тебе всегда рада! Вот твой подарок! — женщина поправила на плечах накидку. — Не расстаюсь с ним! Особенно когда прохладно!

 — Топят в квартире! — Тамара сняла сапоги, повесила на вешалку дорогое пальто.

 — Какая ты у меня красивая! — улыбнулась Зоя Ивановна.

 — Располнела слишком! — вздохнула Тамара.— Ничего, скоро похудею! Володька своими приключениями доведет! — прошла в комнату, села на диван. Задержала взгляд на портрете отца на письменном столе.

 — Чайник поставить, или суп куриный согреть? — остановилась в дверях старушка. — Вадик кур вчера привез, сегодня утром сварила.

 — Спасибо, мам! Ничего не хочется! — Тамара снова перевела глаза на отцовский портрет. Сколько ему здесь лет? Мать поставила на видное место. Скучает! И я редко захожу. Надо чаще ее навещать!

 Зоя Ивановна зашла в комнату, составила на стол с подноса чайник, чашки.

 — На папку глядишь! Я тоже, сяду, вот как ты, сейчас. Гляжу на него и разговариваю, как раньше с ним, бывало. Он все слушает, только не отвечает.

 — Ты, прости, меня, мам! — женщина положила ладонь на сухонькую руку матери, поправившей на столе, скатерть. — Прости! Я виновата, мало уделяю тебе внимания! Совсем запуталась в этой жизни. А счастья как не было, так и нет! Вадим любовницу завел, Володька натворил, сказать страшно. Как жить дальше, не знаю!

 — Ты пей чай, доченька! — подвинула Тамаре Зоя Ивановна, наполненную чашку. — Бог даст, все образуется!

 — Задыхаюсь в огромном доме! Брожу по комнатам, как помешанная! Зачем мне все это! — Тамара отхлебнула чай. — Мам, у тебя домик, под Калугой, ты его еще не продала?

 — Нет! Соседка приглядывает, я с нею переписываюсь! — удивленно поглядела на дочь глаза, Зоя Ивановна.

 — Володьку из тюрьмы вытащим, и уедем. Устала от Вадькиных измен. Семьи нет! Сейчас понимаю, и не было никогда. Откуда он взялся в нашем городке!? Голову потеряла. Живу за забором, отгородилась от всех. Думала, сына ращу, опора в старости будет. Оказалось, никому не нужна!

 — Володя здоров!? — старушка отпила из чашки.

 — Здоров, только похудел очень! Свидание с ним, сегодня разрешили. Вот прямо, оттуда к тебе приехала. Суд скоро! Людям стыдно в глаза смотреть!

 — Посадят?

 — Стараемся, чтобы не посадили!

 — Откуда знаешь, об измене Вадика?

 — Знаю, мама! — вздохнула Тамара. — Меня сюда привез, а сам поехал к ней. Скандалить не хочу! Он меня тоже не интересует. Наелась богатством! Не в нем, оказывается счастье. На жизнь, сама могу заработать. Шить умею. В ателье устроюсь! Уедем отсюда, мам!? Чтобы не видеть никого. Пусть суд пройдет, и уедем?

 — Что ж, можно и уехать, если хочешь! Подумай, чтобы потом не жалеть!

 — Не пожалею!

 — Ты еще молодая! — положила руку на ладонь Тамары, женщина. — Красивая! В артистки, как мечтала, поздно, а жить начать с чистого листа, никогда не поздно. Мне тоже здесь тяжело, как Коля умер. В старости, лучше на природе, в огороде покопаться, в саду.

 — Значит, ты согласна? — улыбнулась Тамара матери. — Спасибо! Хоть ты меня понимаешь!

* * *

 Вадим хлопнул дверцей машины, нажал на сигнальный пульт. Поднял голову. В окне задвинуты шторы. Рано спать легла? Или нет дома. На работе Ники нет. Телефон не отвечает. Поднялся по лестнице, открыл ключом дверь. Снял туфли, прошел в комнату. На маленьком столике, грязные тарелки с остатками пищи, два фужера, с недопитым вином. Прошел в спальню. Вероника тихо похрапывает во сне. Зажег свет. Женщина застонала, приподняла голову, оглядела пьяным взглядом.

 — Чего тебе?

 — Ты пьяна? — Вадим присел на край постели. — С кем пила? Почему на работу не вышла? — схватил женщину за плечи, сильно встряхнул.

 — Ты мне не муж, чтобы устраивать сцены! Подружка вчера вечером приходила! — попыталась высвободиться, Ника. Но руки Вадима, словно клещи, вцепились в ее тело.

 — Пусти, мне больно! — взвизгнула Вероника.

 — У меня неприятности в семье, я занят хлопотами о сыне, а ты гуляешь!? Подружка? Или друг? Я тебя содержу, а ты плюешь мне в душу!

 — Мне нет дела до твоих неприятностей! — Ника помахала ладошкой перед его лицом. — Ты уже два года обещаешь, развестись с женой. Я замуж хочу, детей рожать! Убери руки! — крикнула она. Он отпустил руки, она упала на кровать, сжала ладонями голову. До ушей Вадима донеслись рыдания.

 Вадиму стало жаль девушку. Мужчина положил руку между ее лопаток.

 — Прости! Мне плохо! Я пришел, чтобы отдохнуть, забыться, а ты?

 — Ты всегда приходишь, когда тебе плохо! А когда мне плохо, ты спросил? Думаешь только о себе! Все вы мужики, сволочи! — прокричала Вероника, задыхаясь от слез.