Убить героя

Шун развернулся всем корпусом, готовый встретиться со своим отражением, но в зеркальном лице сгорбленного существа был почему-то не он, а Стальной Пес. Пес смотрел на него пристально, а потом спросил:

— Так кто может причинить человеку самую сильную боль?

Шун уже знал, что ответит на этот вопрос, если когда-нибудь услышит его еще раз, и открыл, было, рот. Но вместо слов из его глотки вырвались потоки густой крови, а живот скрутило такой адской болью, что он еле удержался в сознании.

Перед глазами все плыло, судорожно ощупав живот, Шун понял, что из него торчат четыре длинные иглы — то ли тонкие мечи, то ли копья.

— Итак?

Слово, долетевшее откуда-то сверху, будто тумблер, отключило боль. А еще отодвинуло Шуна на задний план, отдавая бразды правления кому-то другому, живущему в его теле. Именно так он чувствовал себя прошлый раз, когда видел сон о чужой планете.

— Хорошо, — ответил кто-то его губами. — Твоя взяла.

Перед глазами прояснилось. Шун стоял на коленях, спиной к мертвому лесу, по обе стороны от него раскачивались и тихо клекотали несколько тощих великанов с зеркальными лицами. Почти такой же тощий человек с вытянутым лицом и узкими глазами смотрел прямо на Шуна, но не спешил подходить.

Имба.

Он был облачен в необычную одежду грязно-серого цвета, которая плотно облегала его тело и поблескивала на сгибах и выпуклостях, словно глянцевая. Прическа у него тоже была довольно странной — черные корни плавно переходили в светлые кончики, короткие, сантиметров по десять, локоны торчали в беспорядке.

— Тогда начнем, пожалуй, — хищно улыбнулся имба.

— Начнем, — ответил псевдо-Шун, вытаскивая из себя копье за копьем и медленно поднимаясь. Кровь хлестала из его живота, собиралась в ногах липкой лужей.

Сверху посыпались исполинские листья, чернея на лету и превращаясь в пепел. Земля задрожала, поднявшийся ветер принес издалека полные ужаса человеческие крики…

"Одно сновидение веселее другого", — подумал Шун, просыпаясь. Грузно встал с кровати, дошел до ванной и умылся.

Вчерашние дары он отнес на кухню, угостив работников гостиницы. Те поблагодарили, но на яд еду и вино все-таки проверили. Окинув взглядом массивный пустой стол, Шун неспешно собрался и пошел завтракать.

После он покинул Столицу и отправился на север, туда, откуда путников пребывало меньше всего. На душе у него было на удивление спокойно.

Вся жизнь человека состоит из набора реперных точек, к прохождению которых он постоянно готовится. Сидит-сидит ребенок на попе ровно и вдруг понимает, что пора начинать ходить. Встает — и идет. Да, падает, но только первые несколько раз. И молчит лишь до поры, до времени, осторожно пробуя отдельные слова. А потом не заткнешь.

Наверно, Шун сейчас чувствовал нечто похожее. Спокойствие в груди и голове, но приятный мандраж в животе, чуть пониже солнечного сплетения. Абсолютное незнание, что и как делать дальше, но полная уверенность в том, что все получится. Словно кто-то протянул к нему руки, в которые можно безопасно упасть.

Он вышел из круга столичной безопасности, в котором запрещалось создавать порталы, закрутил воронку и перенесся еще на десять километров севернее. Прошел через жиденький лесок и остановился на полянке, обросшей по периметру высокими кустами. Отлично! Тут его никто не побеспокоит.

Стоило бы призадуматься, почему его до сих пор не нашли ни Миро, ни Асвальд. Но Шуну на это было наплевать. Теперь он сам по себе. Отвлекающий маневр? Великолепно! Он устроит такое шоу, что обратит на себя внимание каждого! Сами ищите своего человека, сами устраивайте революцию и свергайте Стального Пса. Шун вернулся, чтобы восстановить свою репутацию, чтобы снова плескаться в безграничном море обожания и лести!

Он открыл портал и шагнул в него, сложил пальцы в печать, создавая жгут. Подождал немного и потянул его на себя. Жгут дернулся, проходя сквозь оболочку, его кончик послушно завис внутри. "Меня же сейчас ничем таким не ударит?" — подумал Шун, осторожно прикоснувшись к нему указательным пальцем. По телу прошлась приятная бодрящая волна. Хм…

Он задом вышел из воронки, вытягивая жгут за собой. Тот послушно плавился и удлинялся, но лишь до определенного момента. А потом начал уменьшать внутреннее пространство воронки, выворачивая ее наружу, огненное кольцо неумолимо таяло и мельчало. Шун понял, что жгут достиг своих пределов, потому что теперь ему приходилось прикладывать усилие. Он сел на землю и долго смотрел на практически вывернутый портал. Минут через десять понял, что пока он не уничтожит его сам, тот не рассеется. А вот это уже очень даже полезно… Покрутив жгут так и эдак, он пришел еще к одному выводу — тот откликался на его мысленные приказы, удлиняясь и укорачиваясь. "Что ж, попробуем…"

Шун укоротил жгут и одновременно дернул его на себя. Внутри портала был лишь воздух, поэтому все ограничилось одним громким хлопком, но все равно… Шун довольно улыбнулся.

Он провел на поляне весь день, изучая свойства портала, о которых не задумывался раньше. Например, вывернутый в ловушку портал можно было спокойно поместить в пространственный карман, как материальный объект. А еще ловушку можно было сделать даже из использованного портала, главное — успеть перехватить жгут, пока воронка не рассеялась.

Под вечер, наигравшись, Шун заманил в очередной портал дневного вепря, чудом выскочив из воронки прямо перед носом у монстра. Долго стоял, пытаясь рассмотреть хоть что-то кроме небольшого огненного кольца перед собой, да жгута, который от него тянулся. Живое существо ничем не выдавало своего присутствия в чреве портала. Шун даже подумал грешным делом, что монстр вывалился где-то с противоположной стороны.

Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Сосредоточился и заученным уже движением дернул жгут, схлопывая воронку. Та полоснула в пространстве яркой вспышкой, с громким хлюпающим звуком разбросала вокруг себя кровавые ошметки многострадального вепря.

Шун обтер рукавом забрызганное лицо и широко улыбнулся. Если бы кто-то наблюдал эту сцену со стороны, то должен был признать, что улыбка эта больше подходила безумцу, а не нормальному человеку.

Шун был счастлив. Все ощущалось им так, словно…

Словно театральной кукле перерезали ниточки, а она почему-то устояла на кривеньких шарнирных ногах.

* * *

Яркое полуденное солнце заливало светом гигантскую арену. Пять зургов и три человека затерялись на ней, словно песчинки на берегу моря. Их лица можно было рассмотреть только в многометровых объемных голограммах-кубах, парящих в воздухе. И, конечно же, большинство взглядов было приковано сейчас к отдельным двум.

Первое лицо долгое время скрывала завеса тайны, и мало кто знал, как Тони выглядит на самом деле. Тонкие черты имбы рисовали какую-то сырую, словно набросок, внешность. И под стать им — скупые движения, абсолютно лишенные грации, даже какие-то слегка неловкие. Словно молодой человек не привык быть в центре внимания, и такое количество людей, скандирующих "Ура Последнему королю!", вызывало у него некоторую растерянность.

Второго скандального участника одиночной битвы Анна знала уже достаточно хорошо. Смазливое лицо прирожденного бабника и повесы, внезапно оказавшегося еще и неплохим бойцом. Кацу был ниже имбы, но это компенсировалось тем, что последний постоянно горбился. А вот телосложением, ловкостью движений и подкупающей открытостью Кацу однозначно превосходил соперника. На голову так превосходил.