Убить героя

Даже после несправедливого падения и года скитаний он остался тем самым наследным принцем, которого превозносили все наставники и учителя. Он многое пережил и преодолел. Он выковал себя, словно идеальный клинок, чтобы вернуться и отомстить… хотя нет — чтобы добиться справедливости, чтобы забрать то, что принадлежит ему по праву! Так почему же его законное место снова занимает кто-то другой? Почему кому-то другому радуются так, что ночь превращается в день? Почему на другого возлагают все свои надежды?

Он так сильно растер лицо, что щеки начало саднить. Шун откупорил первую же попавшуюся бутылку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Если окажется, что это отрава, — отлично! Наконец-то его мучения и переживания прекратятся! А еще лучше…

Шун схватил нож, развернул его лезвием к себе. Зачем полагаться на волю случая? Он сам все это прекратит, вот сейчас, своими руками. Его отвлекающий маневр закончен, и Миро в нем больше не нуждается. Пес тоже не досидел до конца первого круга, ему было наплевать на результат. Он сбросил команду Шуна со счетов и даже не позлорадствовал напоследок, а просто ушел посреди состязаний. Шуну оставалось лишь молча глазеть не пустое ложе и понимать, что он теперь неинтересен даже врагу.

Он пустышка, подделка, отработанная деталь, выкинутая за ненадобностью. Вот кто он такой. Шун крепче сжал рукоятку ножа.

Хм… а что, если он и в реальной жизни такой же никчемный? Его личность хоть как-то изменилась после погружения? Или осталась прежней?

С детства он слушал каждого учителя и наставника, верил без оглядки их сладким речам и без раздумий шел туда, куда они указывали. Ему сказали, что он станет вторым Предтечей, — и Шун поверил. Ему расписали каждый последующий шаг — и он безропотно пошел, никуда не сворачивая. И если все это было фикцией, если эти события никогда не случались, а были только прописаны в его личной истории… почему же он чувствовал в них такую истинность и органичность? Не потому ли, что реальная, настоящая часть Шуна с радостью пошла бы по тем же ориентирам? И так же самозабвенно поверила тем же речам?

Шун положил нож на стол.

Но почему же именно сейчас его перестало устраивать такое положение вещей? Что изменилось? Он слишком поверил в себя? Или совсем поехал умом, потому что так и не получил морковку, которой так долго размахивали перед его носом?

Или ему так принципиально восстановить репутацию и доказать свою правоту?

Шун сделал еще несколько глотков, поднялся из-за стола. Вино понеслось по организму, согревая грудь приятным теплом и придавая Шуну сумасбродной уверенности. Он постоял немного посреди комнаты, потом рассмеялся над идеей, что неожиданно пришла в его захмелевшую голову, широко распахнул входную дверь.

Что ж, этот мир все равно нереален. И его время здесь практически истекло. Так почему бы не сделать напоследок какую-нибудь несусветную глупость?

Даже если он являлся всего лишь подделкой, одного у Шуна было по-прежнему не отнять, — его королевская кровь служила абсолютным пропуском практически по всей территории Столицы. И он точно знал, куда сейчас стоит направиться, чтобы наконец получить ответы на свои вопросы. Потому что Стальной Пес мог проводить этот вечер лишь в одном месте.

Игровой дом "В гостях у Дьявола" был самым дорогим в городе, а о здешней кухне ходили настоящие легенды. "Грешник на вертеле", "Чревоугодник, сваренный в котле", "Глаза убийцы" — вот неполный перечень тех блюд, которые можно было отпробовать в этом заведении. Но помимо первоклассной кухни и стильного интерьера, выполненного в кроваво-красных и золотых тонах, дом славился азартными играми и всевозможными тотализаторами. На период полугодовых состязаний он становился флагманом среди тотализаторов, ставки текли в него со всех уголков королевства, в подвалы завозилась значительная часть казны, обеспечивающая выплаты по всем выигрышам. А главное — на это время "В гостях у дьявола" полностью оправдывал свое название, становясь резиденцией Стального Пса. Шун слышал, что Лиам переносил сюда даже свой личный кабинет.

Он уверенно толкнул массивную дверь и прищурился, пытаясь рассмотреть каменные ступени, убегающие вверх. Полутьма коридора резко контрастировала с яркой улицей, ослепляя каждого нового посетителя. Но Шун хорошо помнил, что ступенек должно быть тринадцать, и пошел, считая каждую.

Ресторан первого этажа празднично бурлил, искрился дорогим игристым вином, что текло водопадом по гигантской пирамиде фужеров в центре зала. "Поток сквернословия" — горело над фужерами.

— Добрый вечер, — проворковала рядом официантка в костюме демонессы. — У вас заказан столик?

— Добрый вечер, — кивнул Шун. — Нет, я в дальний зал.

Демонесса изменилась в лице и сразу как-то вся подобралась.

— Могу я…

— Да. Конечно. — Шун закатал рукав кофты, протянул руку запястьем вверх. Официантка просканировала его, растерялась еще больше и продолжила, пытаясь скрыть нервозность:

— Ваше высочество! Прошу, идите за мной.

Дальний зал располагался на предпоследнем, четвертом этаже здания, и вход туда имели лишь представители чистых кровей. Шун неспешно поднялся по роскошной винтовой лестнице, с которой открывался потрясающий вид на каждый этаж. С высоты можно было рассмотреть внутреннюю логику ресторана, разбитого на отдельные секторы. В центре каждого сектора возвышался постамент с чем-то тематическим. Будь то котел с муляжами грешников, или виселица, или работник в костюме черта, весело отплясывающий и пыряющий проходящих мимо посетителей своим трезубцем.

На втором этаже приоритет отдавался уже игральным столам, хотя и здесь можно было перекусить. Воздух третьего этажа был пропитан ароматом расслабляющих свечей и всевозможных любовных эликсиров и смазок. От лестницы вглубь этажа шел единственный коридор, его устилала бардовая ковровая дорожка, обшитая золотом. В коридор выходило три десятка дверей. Судя по тишине, которую нарушали лишь шаги демонессы и Шуна да приглушенная музыка с нижних этажей, двери эти были выполнены из материала с высокой шумоизоляцией.

У входа на четвертый этаж их встретили два высоких, широкоплечих молодых человека в обычных костюмах дворцовой охраны. Они еще раз просканировали запястье Шуна и пропустили его вперед, услужливо приподняв тяжелую занавесь из плотной красной ткани.

Дальний зал был сравнительно небольшим и вмещал в себя всего шесть обособленных беседок, каждая из которых была сейчас занята. Музыка здесь играла на порядок тише, чем внизу, чтобы не мешать неспешным беседам чистокровных аристократов. А небесной красоты официанты и официантки готовы были выполнить любую их прихоть.

Шун подошел к самой большой беседке, не раздумывая потянул вверх золотистый полог и встретился взглядом со Стальным Псом, сидящим напротив входа. Слева и справа от него за овальным мраморным столом восседало пятеро высших, а за левым плечом Лиама стоял молодой человек с раскосыми глазами и медным оттенком волос.

Все присутствующие были облачены в длинные шелковые халаты красного цвета с широким запахом, которые выдавались здесь же, в расположенных сразу за залом купальнях.

Как только Шун ступил внутрь, тихий разговор над столом прервался, шесть пар глаз уставились на незваного гостя, а раскосый парень как-то странно опустил голову, словно пытался скрыть свое лицо. Лиам посмотрел через левое плечо и едва заметно кивнул, после чего медноволосый быстро покинул беседку, приподняв полог прямо за спиной Стального Пса.