Убить героя
Шрифт:
Падая в объятия медицинского сна, Шун все еще смеялся, и смех этот скакал по стенкам черного туннеля золотистыми бусинками. Свет впереди превращался в маленькое белесое пятно, в спину Шуна дул сильный ветер. Сдаваясь на волю провидения, он подумал лишь о том, что неплохо было бы забыть вообще всю свою жизнь, ничего примечательного в ней все равно не было, одни только боль да разочарование. Впрочем, были мама, Соня и Юнис, вот их бы запомнить…
Из темноты проступили знакомые очертания, вокруг Шуна развернулась арена, трибуны вздыбились протянутыми к небу руками, кажется, он даже услышал далекие ликующие крики. И прямо по курсу два
Земля под ногами задрожала, из-под песка арены показались мерцающие жгуты. Они тянулись к рукам Шуна, обвивали запястья теплом, нашептывали о секретах, до которых он так и не додумался. Шун какое-то время наблюдал за ними, а потом дернул их все разом — и мир послушно вывернулся наизнанку, забросив его в угольную черноту, испещренную далекими яркими точками.
Сознание таяло, растворялось в пустоте, радуясь полному забвению. Не нужно больше сопротивляться, не нужно бороться и принимать решения. Он был чьим-то запасным вариантом, лишней деталью, персонажем из массовки, которого кто-то в шутку толкнул на сцену в разгар спектакля. Или ружьем на стене, необходимость в котором пропала по ходу сюжета. Но это больше не его проблемы…
В спину опять подул ветер, однако теперь он был легким и приятным. Шун представил, как под этим ветром тело его распадется на элементарные частицы, они вернутся в лоно какой-нибудь звезды. А все его мысли, весь жизненный опыт растворятся в пустоте абсолютной бессмыслицей. И это будет так правильно и хорошо…
Что-то мягкое проехалось по щеке Шуна, он скосил глаза и увидел длинную серебристую прядь волос. Пальцы, которые почему-то были холоднее космического пространства, прикоснулись к его вискам, и тихий голос сказал на ухо:
— Ты думал, что все будет так просто?
Голову Шуна сковало обручем адской боли, словно кто-то накинул на нее раскаленное лассо и тянул теперь, пытаясь расплавить кости и вскрыть черепную коробку. Шун закричал. Пустота ворвалась в рот, затопила легкие. Вопреки логике, раздула их так, что грудь теперь выпирала из-под футболки колесом, ребра затрещали. Шун взмахнул руками, не особо надеясь на чью-то помощь, однако его ладонь перехватили и крепко сжали. Боль отступила, вслед за ней потихоньку рассеялась темнота, с трудом сфокусировав взгляд, Шун рассмотрел впереди невысокого сухопарого человека. Было странно осознавать, что этот немолодой уже мужчина может сжимать его пальцы с такой силой, и эта странность казалась очень знакомой.
— Не беспокойтесь, — сказал мужчина, отпуская его ладонь. — Таблетка никак не заденет ваших личных воспоминаний. И сработает она только в случае крайней необходимости.
— Господин Вигман, я признателен за такое доверие, но… если бы вы видели табель о моей успеваемости…
Шун не сразу узнал свой голос. Это что, шутка какая-то?
— Поверьте, вы сами не знаете своего потенциала, — улыбнулся мужчина. — Я присяду?
— Ох, конечно! Простите, что сразу не предложил! — Шун из воспоминаний засуетился.
— Дело в том, что у нас кое-кто пропал…
Шун успел понять, что принимает гостя у себя дома, а в следующее мгновение картинка задергалась, через нее проявилась другая: в зале царил беспорядок, стулья перевернуты, массивный стол небрежно сдвинут к стене, словно кто-то очень сильный устроил в его доме потасовку. Издалека послышались женские крики. Они
были жуткими, влажно-утробными, словно кого-то резали заживо, причем в сознании. Шун зажмурился. Он вдруг вспомнил — очень ясно и отчетливо — что расправу над Соней устроили прямо у них дома, не озаботившись даже тем, что ее младший брат стал невольным свидетелем."Не вспоминай, не вспоминай! — закричал Шун. — Умоляю, только не вспоминай до конца!"
Тьма была благосклонна, тьма снова окутала его своим холодом, прошлась по вискам тонкими пальцами, успокаивая. Прошептала в ухо:
— Падай глубже.
Звезды закрутились хороводом, чувство падения отдалось в голове тупой болью.
"Почему я ничего не забываю, а наоборот вспоминаю? — подумал Шун. — Может, они что-то сделали? Запустили обратный процесс, чтобы восстановить поврежденные участки? И я начал вспоминать все моменты, которые были уничтожены еще раньше? Сколько раз они давали мне эти таблетки? Как много я забыл?"
Падение замедлилось, Шун плавно приземлился среди аудитории, рядом стояли его сокурсники.
— Подходите по одному, — сказал впереди мистер Кам. Он держал в руках прозрачную коробку с небольшими блистерами. — Потом разбейтесь на пары и подумайте, какое именно действие вы будете стирать, запишите его, чтобы было вещественное доказательство. Принимайте таблетки только после того, как все обговорите со своим партнером. Отчет по качеству работы таблеток я жду к завтрашнему дню.
Шун полетел ниже, прошел сквозь пол и приземлился в кабинете декана.
— …но у вас будет помощник, — улыбнулся Асвальд, кивнув в сторону высокого молодого человека, что восседал на краешке стола.
Шуна вытряхнуло в другую комнату, он опять оказался в своей квартире. Зажал уши ладонями и зажмурился, но продолжал все видеть и слышать. Хвала небесам, воспоминание подкинуло ему продолжение разговора с Вигманом, а не сцену расправы. Похоже, восстановление памяти шло так же фрагментарно.
"Интересно, если ко мне уже приходили федералы, если они уже просили найти господина Новака, то что в тот раз пошло не так? Почему мне стерли память? Я кому-то что-то рассказал?"
— Мы не знаем, где именно его держат, так что вам придется спуститься самому.
Вигман крутанулся в кресле Шуна, на миг скрылся за его высокой спинкой. А когда кресло развернулось обратно, в нем сидел Стальной Пес. Он подался вперед и добавил:
— Спустись еще ниже.
Мимо пролетели перекрытия и этажи, золотое сияние разлилось под ногами, Цитадель раздвинула блоки, из которых был выложен ее пик, обнажила глубину.
"Ну вот они и добрались до секретов, — подумал Шун. — Интересно, после этого меня убьют?"
Стальной Пес уже ждал его посреди зала, подернутого розоватым туманом. Он стоял, заложив руки за спину и вскинув голову. Как только ноги Шуна коснулись пола, Пес схватил его за запястье, сказав:
— Еще немного.
Каменная поверхность засосала его, Шуна окутала тьма. Она была живой, она пульсировала, но эта пульсация показалась ему такой родной и долгожданной…
В какой-то момент он понял, что парит с закрытыми глазами. Открыл их и ошалел от буйства красок и форм, что окружили его хаотичным хороводом. Это было так прекрасно, так всеобъемлюще, так самодостаточно… словно вся вселенная сжалась в небольшой объем, проявилась в нескольких секундах. Шун заплакал. Еще немного — и он сойдет с ума, рехнется от восторга и переполняющего его счастья…