Убить героя

Кроме них двоих никого в зале не было, лишь торчал из-за угла чей-то маленький любопытный нос. Через несколько минут ребенок не выдержал и сунул голову в проем, Лоту шикнул.

"Я тихо. Просто посмотрю", — шепнул ребенок.

"Ты мешаешь!" — ответил Лоту.

"Но он же ничего не делает, просто яблоко ест!"

Правитель лишился дара речи. Если бы его тело не покрывала короткая шерсть, он бы, наверно, стоял сейчас весь пунцовый.

— Ах ты… — прошипел он сердито.

— Пусть останется, — вставил Лиам, скосил на ребенка взгляд, не поворачивая головы. Тот выскочил и уставился на войда во все глаза. — Подойди. Как тебя зовут?

— Сохо! — Он в ту же секунду оказался рядом со столом, замер в почтительных двух метрах и поклонился.

— Ты прав, ты мне абсолютно не мешаешь. Хочешь о чем-то спросить?

Лиам развернул поля будущего, сканируя каждую душу, что намеревалась реализоваться на Азолло. Нулевой, нулевой, создатель, управленец порядка, управленец хаоса, еще один, нулевой, снова нулевой… Итого, на восемь душ — целых четыре нулевых. Дальше можно не смотреть.

— А почему область стагнации называется так странно? — спросил Сохо. Глаза его азартно горели. Редкое качество для азолловца… — Там все замирает?

— О, нет, — мотнул головой Лиам, доедая яблоко. — Все совершенно наоборот. Скорость бытия там выше на несколько порядков. Именно поэтому неподготовленные души туда не допускаются. А называется она так, потому что мы должны остановить наше кармическое тело, если хотим туда попасть.

— Что за тело такое?

— Раньше его называли казуальным, но это описание… не совсем верно. Буддизм учит вас, что нужно выйти из колеса Сансары, чтобы попасть туда насовсем. А я говорю, что можно его приостанавливать. И ненадолго заглядывать. Режим стагнации — и есть приостановка. Понятно?

— Ух! — выдал Сохо. И неосознанно сделал шаг вперед. — А как вы работаете с будущим? Как влияете на него? Вы все просчитываете? Или чувствуете интуитивно?

— Ни то, ни другое. — Лиам взял еще одно яблоко. — Я могу оперировать небольшими отрезками времени. Прокручивать их вперед-назад. Я в буквальном смысле могу залезть в будущее и посмотреть.

— Но разве у будущего только один вариант?

— Конечно.

— Но вы же меняете…

— Будущее меняется, если воздействовать на реперные точки. Но измененное будущее тоже существует лишь в единственном варианте. Если сплести новый вариант событий, старый автоматически расплетется.

Лиам снова активировал нейросеть, посмотрел отчеты о рождаемости и о распределении детей за последние пять лет. Нулевых почти не было. Еще страннее…

— Мне нужны оценки детей до пяти лет. Всех, — переключился войд на Лоту. — Сейчас.

Правитель быстро подошел ближе, развернул объемную сферу, вывел показатели. Всего четыреста три тысячи семьсот двадцать восемь детей. Лиам осторожно потянул первого, потом седьмого, пятнадцатого, складывая их профайлы в отдельную виртуальную стопку. Лоту попробовал еще раз намекнуть сыну, что тот мешает, но Лиам пресек его попытку:

— Нет. Пусть останется. Он не мешает. — Улыбнулся мальчику: — Если есть еще вопросы, задавай.

Сохо невольно вздрогнул и не сразу, но все же спросил:

— Как вы можете управлять всеми? Мы же такие разные. Я имею… мы так непохожи, с разными инстинктами, верой, традициями. Вы не думаете, что навязывание той же экспансии может плохо сказаться на нашей цивилизации? Как вы можете вот так за всех отвечать?

На вид мальчику было чуть больше четырех. Лиам знал, что жизненный цикл аборигенов выглядит очень экзотично. На ноги здесь встают уже в первые дни, а школу оканчивают в четыре. К пяти — полностью осваивают программу университета. Но все же… очень способный ребенок. И поле неплохое.

— Вот эти дети. — Лиам собрал девяносто шесть тысяч девятьсот тридцать семь профайлов. — Они все распределены неверно.

— Но такого… не может быть! — воскликнул Лоту. — Списки одобрили регенты…

— Тогда вы были правы, что сначала обратились ко мне. Не знаю, заметил ли, — Лиам перевел взгляд на Сохо, — но ты вздрогнул, увидев мою улыбку. Вернее, мои клыки. Ты испугался, потому что я хищник. Хотя — с какой стати? Ты ведь их никогда не видел. И предки твои не видели. Азолло — удивительное место с неповторимой саморегуляцией. Но ты боишься хищников. Почему же?

Сохо не смог ответить. Лиам посмотрел на Лоту:

— У всех этих детей показатели развития чуть выше среднего. И такая же успеваемость по всем дисциплинам. Они распределены неверно. Они все нулевые.

Правитель нахмурился.

— Нулевые? — вставил Сохо. — Как это?

— Нулевые очень редкие, — пояснил Лиам. — Они могут справиться с любой работой. Гениев, конечно, среди них не бывает, но если нулевой возьмется за дело, то выполнит его на четверку с плюсом, если исходить из пятибалльной системы. Любое дело. Такие субъекты — соединительная ткань цивилизации, экстренная помощь. Они редки, но… когда рождаются в большом количестве… это не сулит ничего хорошего. Я посмотрел слой будущего, там нулевые составляют уже половину от общего числа. Так что… ваша цивилизация явно к чему-то готовится, отсюда падение жизненной энергии, которое еще не началось, но уже на подходе. Вы должны будете с чем-то столкнуться, но вас решительно не хватает. И мне нужно будет проработать этот вопрос с вашими регентами. А что касается тебя, — Лиам снова улыбнулся Сохо, но на этот раз ребенок сдержал себя, что было похвально, — то отвечу так: все цивилизации очень разные, в этом ты прав. Но они развиваются по общей наработанной кальке и являются частью единой вселенской сети. На другой планете травоядные знают, что такое хищники. И почему их стоит бояться. Поэтому знаешь и ты. — Лиам поднялся. — Спасибо за полдник. Скоро начнутся сумерки, самое время заняться спорой.

Глава -10.2

— Так ее логичнее назвать областью изобилия, а не стагнации? — спросил Сохо, гордо вышагивая рядом с войдом.

Он изо всех сил пытался казаться взрослым и достойным, и это Лиаму определенно нравилось. Мальчишка не был отчаянным бунтарем, что попирал все законы и устои, но и преклонения в его взгляде Лиам не заметил. Сохо пытался нести себя, как отдельную единицу — вполне сформированную и имеющую на все свою точку зрения.

— Вы называете что-то, исходя из открывающихся возможностей. Люди же частенько вкладывают в название те ограничения, с которыми им придется столкнуться, — ответил Лиам. — Но да, так было бы логичнее.

Они поднимались на холм небольшой компанией: только войд, правитель, его жена и сын. Лиам сам настоял, чтобы мальчик шел с ними, Лоту не решился перечить. А Има побоялась оставлять чадо без своего присмотра.

Аврора тонула за горизонтом, золотое море полей багровело со стороны заката, на небе стали появляться первые звезды. Учитывая, что второе светило, Мерида, стояло все еще высоко, картина получалась сюрреалистичной.

Холм находился с другой стороны от столицы, и за приземистыми домами Лиам не видел ни космодрома, ни своего звездолета. Но он чувствовал на себе цепкий взгляд Ланафея, готового выйти из режима сна и примчаться на помощь в любой конец вселенной.

На саму вершину он взошел один, попросив сопровождающих остановиться метрах в пяти. Огляделся. Прямо по курсу были причудливые изогнутые скалы. Лиам знал, что за скалами ничего нового, только все те же поля и неказистые города. И так до самого океана. Он закрыл глаза и прислушался к тихому шелесту колосьев.

— Вы ведь еще можете это остановить? — спросил Лоту с тревогой. Видимо, ему показалось странным, что войд бездействует так долго.

— Конечно, — ответил Лиам спокойно. — Кажется, спора попала в полость Роша Авроры, поэтому формируется так медленно. Гравитация — везде гравитация. Вырезать ее будет нетрудно.