Убить мажора (антисоциальный роман)

У ограды детского сада Голубева проводила часа полтора, а затем шла на остановку, снова садилась в трамвай и ехала через весь город на Трубецкова, к областному клиническому перинатальному центру. Шагая за Татьяной через проходные ворота центра, Сергей каждый раз читал вслух девиз, написанный на развивающемся над воротами ярко-голубом баннере: «Дом с окнами в небо»; и останавливался в стороне.

Татьяна заходила во двор, смотрела на окна родильных палат, вероятно вспоминая время, когда ее перед этими окнами ждал осчастливленный муж. А сейчас она смотрела на чужых счастливых новоиспеченных отцов и мама в часы выписки. Казалось, она видела себя в «прошлой» жизни, которая была до аварии. Она уже не плакала, печально улыбалась, поглаживая живот.

Наблюдая за надломленной женщиной, Сергей нередко испытывал чувство глубокого сострадания, а порой необъяснимое и внезапное отвращение — секундное, мгновенное. Как набег первой утренней морской волны, вызывающий сковывающую дрожь тела, так и неопрятная женщина — отвращение, стыд и раскаяние. После которого, все последующие волны вызывали прежние чувства — сострадание и жалость, и желание помочь. Но раздумывая над возможными вариантами человеческого участия, в том числе и своего, кроме сочувствия, — любая другая помощь Сергею представлялась смутно и не вполне ясной.

«Что я могу сделать? — думал Сергей. — Как помочь? Заступиться? Как поддержать? Должно быть, в таких делах есть только один помощник — Бог. Если веришь, конечно.

Ну, а если не веришь…

Вот я, например, в Бога не верю!

Так что, если не веришь — помощник… не знаю даже, кто или что? Должно быть, ненависть. Или месть…

Скорее всего, только месть будет гореть огнем, и управлять человеческим сердцем, жаждущим правосудия и справедливости…

Или, самоубийство? — мысль о самоубийстве пришла Сергею в голову уже на подножке трамвая, в который Сергей заскочил вслед за Татьяной. Оказавшись на верхней площадке, они встретились глазами, но Сергей быстро отвел глаза в сторону. У Татьяны были выразительные голубые глаза, но распухшие от слез на покрасневшем лице они казались необыкновенно большими и впалыми, а взгляд — неприятным. — Вот взять, и… отомстить Могилевскому! — внезапно подумал Сергей. — Отомстить всей его семье! Как это заведено на Кавказе… — думал Сергей, глядя в трамвайное окно за которым сквозь тень деревьев выпрыгивало яркое осеннее солнце. — Или, как это сделал Тимур Бекаев, убивший диспетчера авиакомпании «Fall Upwards» Роберта Тирсена. После авиакатастрофы над Крёдеренским озером, в которой Бекаев потерял жену и двоих детей — тринадцатилетнего сына и трехлетнюю дочь.

Была такая история:

«Что вам угодно?» — спросит Тирсен, открывая дверь неизвестному мужчине в черном пальто. За спиной диспетчера незваный гость в черном увидит двух его дочерей: одной — двадцать один, другой — всего два годика. Супруга Тирсена поспешит увести детей вглубь квартиры.

«Мне нужна справедливость!» — скажет человек в черном.

Когда фру Тирсен настороженно прислушиваясь, услышит странные шорохи и выглянет на веранду, ее муж будет лежать на полу в луже крови. А рядом с ним будет стоять убийца. Незнакомец нанесет диспетчеру ножом два удара — в сердце и горло…

Убийцей в черном будет Тимур Бекаев.

Или вот еще: Василий Буран так же потерявший двоих детей. Дочь умрет в больнице, от передозировки наркотиков, а сына зарежет на дискотеке местный «авторитет». Буран убьет всех, кто будет более или менее причастен к трагедии: врача, который не спасет его дочь; двух милиционеров, отмазавших криминального авторитета от следствия; и самого авторитета.

Убить Могилевского… и все тут!» — хладнокровно выпалил мозг Сергея, но этот душевный порыв был секундным, и тут же из головы Сергея улетучился.

Согласно маршрутной схемы Татьяны Голубевой, два следующих час она должна была провести у дома Артура Могилевского, на улице Мирджаянова. В это время, Артур находился в областном следственном изоляторе но, вероятно, Татьяна вряд ли об этом догадывалась. Сергею было не понятно, чего именно хочет женщина, ожидая Могилевского у подъезда. Но Сергею совершенно точно было известно, что Артур Могилевский не появиться здесь, ни ближайшие сутки, ни уж точно ближайшие два часа, спустя которые Татьяна отправлялась домой или ехала в ближайший с домом гипермаркет.

Когда Артура Могилевского выпустили под залог, Сергей решил наблюдать и за ним. Но наблюдать за Артуром было сложно. Именно в это время шпионить за Могилевским принялись все кому не лень. В основной своей массе это были журналисты различных газетных изданий, которые собирали об этой трагедии различные скабрезные и скандальный детали и подробности.

Следить за Артуром было сложнее еще и по той причине, что теперь он осторожничал — передвигался всегда на отцовском автомобиле с водителем-охранником. И на какое-то время даже пропал из виду.

И хотя, узнать адрес, по которому проживал Артур и его семья (Артур имел собственную жилую площадь, но по известным причинам проживал после аварии с родителями), не представлялось сложным, следить за ним было крайне некомфортно. Сергею было сложно перемещаться за объектом наблюдения, потому как общественный транспорт всегда двигался по своему определенному маршруту, а на такси — у Сергея просто не было денег. Да и слежка совершенно не показалась Сергею чем-то романтичным и завораживающим, как это показывали в кино.

Как только Артура выпустили под залог, возле его дома проявились журналисты. Можно сказать, временно поселились у дома. Они устраивали засады на соседей, организовывали осаду подъезда, желая заполучить хоть какие-нибудь сенсационные крохи для своих журналистских расследований, чтобы затем феерическим плюмажем размазать их по первой полосе своей газетенки. Но вскоре это закончилось. Чему у Сергея было два, как ему казалось, рациональных объяснения.

Ну, во-первых, журналистика, как охота — требует предварительной тщательной подготовки и выносливости. Любитель — долго не продержится. Такой любитель, выйдя на охоту и не наметив заранее, какого зверя он хочет подстрелить, сотрет ноги в его поисках.

Профессиональный охотник, заранее наметив свою цель, подготовит для охоты весь необходимый арсенал. Только основательная подготовка может гарантировать удачную охоту. Ну и, конечно же, чутье. Так что профессиональный журналист сначала тщательно обдумает, какую читательскую аудиторию может заинтересовать выбранная им для расследования проблема и почему эта проблема является актуальной. А еще, что касается дела Могилевского, следовало учесть тот факт, что главный редактор мог неожиданно объявить, что жанр этого журналистского расследования не соответствует редакционной политике издания.

Во-вторых, расследование по уголовному делу Артура Могилевского, попадало в разряд экстремальной журналистики, и могло послужить причиной для возможного преследования и даже мести со стороны фигурантов расследования, причем в отношении, как журналиста, так и редактора. А так как журналисты заранее продумывают возможные реакции на публикацию своего расследования и прогнозируют резонанс темы, было ясно — дело резонансно во всех отношениях. Следовало только представить реакцию заинтересованных сторон, которыми в данном случае, являлись — ветвь власти, наверняка при поддержке «коррумпированных» силовых структур, сразу же становилось не по себе. А так как от такого расследования — объективно, «выгоды» никакой, а возможны еще и проблемы, автору проведенного расследования ни в жизни не убедить редактора пустить материал в печать. Кому охотнику охота во время охоты напрасно тратить время и драгоценное здоровье, или вовсе оказаться мишенью в прицеле чужих обстоятельств и аргументов, в виде пистолетов.