Убийца с маникюром
Шрифт:
– Кто зачистил? – оживился Козырев.
– Кого зачистили? – спохватилась она.
– Давай без разворотов! Ты сказала, я услышал, а если ты сдаешь назад, значит, тебе нельзя верить. Ты говоришь, что не убивала Марго, почему я должен тебе верить?
– Мне все равно, веришь ты или нет.
– Значит, Агнию могли зачистить?
– Ну, если она пыталась зачистить меня… Там у них все очень серьезно, если они беспилотник против нас бросили…
– Я того же мнения, – удовлетворенно взглянув на нее, кивнул Козырев. – Беспилотник немалых денег стоит. И взрывчатка там была… Агния за
– За взрывчатку.
– Значит, это оружие из ее арсенала.
– Ты ее за это оружие закрыл. Она тебе за это о-очень благодарна… Говоришь, она тебе два гола забила?
– Она жила со мной, голову морочила. Первый раз появилась, когда тебя за Марго закрыли, потом появилась, когда ты Караваева убила. Как будто почувствовала, что мы тебя в разработку взяли. Может, она сама следила за тобой…
– Да, она могла следить, – кивнула Кира, вспомнив, как Агния шла за ней со снайперской винтовкой в чемоданчике после того, как она исполнила Марго.
– Ты так думаешь?
– Я думаю?! Ничего я не думаю!
– Снова на разворот пошла?.. Тогда почему Караваева назад не забираешь? – торжествующе усмехнулся он.
– Караваева?! Назад? – не поняла Кира.
– Я сказал, что ты Караваева убила, а ты не стала этого отрицать… Тихо! Давай без ля-ля! – Он вытянул руку – как бы для того, чтобы отгородиться от словесного потока. – Диктофона у меня нет, протокол я не веду, так что бояться тебе нечего. Можешь прямо сейчас в убийстве Караваева признаться, а потом назад показания забрать, и ничего… Насчет Марго можешь не признаваться. Ее как-то не очень жаль…
– Почему?
– Да сука потому что. Тебе судьбу, считай, сломала… Мужа своего отравила, мать Глеба…
– Тебе Агния это сказала?
– А она могла мне это сказать?
– Мне сказала… Про мать Глеба не говорила, а про Евгения Александровича сказала. Заказ был на Евгения Александровича, убили его. Марго его заказала…
– Ну, Агния и соврать могла. Чтобы ты злее была… Если Марго Евгения Александровича заказала, то и Глеба могла заказать.
– Плевать мне тогда было на Глеба. И на его отца. И не врала Агния. Там действительно заказ был. Марго неправильно вести себя стала, поэтому решили ее убрать…
– Решили? Есть кто-то выше Агнии?
– Не знаю.
– И я не знаю… Мы знаем трех киллеров, с которыми она работала. Игорь Горбатов точно киллером был. Это с ним я Агнию застукал. Из-за него у нее взрывчатку в доме нашел. Потом она на девушек переключилась. Тебя завербовала… И с Дашей общий язык нашла. Хотя и не факт, что Даша киллер. Против нее вообще ничего нет, только догадки…
– А я, значит, киллер?
– Пока только предположительно.
– И против меня только догадки.
– Да нет, есть кое-какие факты, косвенные… Вот если твое сегодняшнее признание к делу приложить…
– Ни в чем я не признавалась! – встрепенулась Кира.
– Признавалась… Перед своей совестью признавалась. Мучает тебя совесть. Мучает, да?
– Не мучает!
– Не верю я тебе, – глядя ей в глаза, с глубокомысленной усмешкой сказал Артем. – Неплохая ты, в общем-то, баба, просто тебя втянули в дурную компанию. Запутали, запугали, сломали. Два убийства на тебе, а это пожизненное…
– Почему
пожизненное? Если я раскаюсь, чистосердечно во всем признаюсь, мне скостят срок в два раза…Какое-то время Козырев пытливо смотрел на нее, решал, всерьез она говорит или ерничает.
– Кто тебе такое сказал?
– Да Глеб приходил, убеждал во всем сознаться. Срок мне тогда в два раза скостят. Пожизненное – это вечность, если вечность на два разделить, это сколько будет? – ехидно усмехнулась Кира.
– Та же вечность.
– Вот и я о том же… Глеб мне про десять лет говорил. И даже верил в это. Но ведь он не дождется меня…
– Почему?
– Ненадежный он. Вроде бы и любит меня, а все равно ненадежный. И слабохарактерный. Марго крутила им как хотела…
– Я в курсе… Это тебе не поможет, если ты чистосердечно во всем признаешься. В лучшем случае двадцать лет получишь. И то если твое грязное белье на всю страну не растрясут. Ты же все-таки жена миллионера, а в народе миллионеров не любят. Народу нужна кровь миллионеров, родных и близких тоже на кол. Но можно обойтись без огласки, решить все по-тихому. Если ты поможешь найти Агнию, тебе точно спишут лет десять…
Кира думала долго, напряженно.
– Я все поняла. Не бегаешь ты от закона. И меня ты не похищал, – голос ее звучал уверенно, но при этом дрожал от обиды. – Это розыгрыш. Комедию ты передо мной ломаешь. В доверие втираешься. И, знаешь, это у тебя почти получилось. Только забудь, что я тебе тут говорила. Не было ничего! И ничего я не знаю. Так что можешь сворачивать свою лавочку. Давай, звони своим, пусть приезжают…
Козырев ответил не сразу.
– На самом деле я действительно пострадал от Агнии. Она переиграла меня, забрала у меня пистолет и сбежала. Через балкон сбежала. Я не думал, что она может сбежать, но она сбежала. А я остался в дураках. И сейчас я готов на все, чтобы ее найти.
– Ты снова в дураках, майор. С чего ты взял, что я помогу тебе найти Агнию? Ты хочешь ее арестовать, но ты должен понимать, что это не в моих интересах.
– Я это понимаю, – кивнул Козырев.
– Да ты и не ждал от меня помощи. Ты просто хотел расколоть меня на признание.
– Ну, Агния же расколола тебя на сотрудничество!
– Агния – подлая сука! И ты такой же!
– Хочешь, чтобы я тут перед тобой каялся? – мрачно усмехнулся он. – Так ты этого недостойна. Ты убила как минимум двух человек. И хочешь, чтобы с тобой играли по правилам?
– Не убивала я никого.
– Это ты следователю скажешь. Но мы-то знаем, как все было на самом деле…
– У тебя нет доказательств!
– Мне доказательства не нужны. Мне Агния нужна. И ты должна помочь нам ее найти.
– Вам? – угнетенно вздохнула Кира.
Хотела она, чтобы ее суждения насчет Козырева оказались неверными. Хотелось, чтобы он действительно скрывался от закона вместе с ней. Но нет, она была права. Это похищение было постановочным, ее жестоко разыграли, чтобы развести на признание… Но ведь она так ни в чем и не призналась. Ну, кое-что рассказала, но как такового признания не было. И не будет. И пусть этот чертов Козырев хоть выспится на ней, она все равно будет стоять на своем.