Убийца Шута

Я подумала, что надо бы заглянуть в тот список, что приготовил Ревел, но отец казался таким радостным, когда находил и покупал мне что-то, что я не решилась остановить его. Мы вышли на оживленную улицу, полную ларьков и маленьких магазинчиков. Затем я увидела мужчину с корзиной щенков. Измученный осел тянул двуколку по людной улице, старая полосатая ощенившаяся собака с тревогой рысила следом, а ее щенки стояли в корзине, опираясь передними лапками на края, скуля и подвывая в ее сторону. Тощий мужчина с рыжими бакенбардами, правивший телегой, заставил осла остановиться под одним из дубов на центральной площади рынка. Он встал на сиденье и, к моему удивлению, закинул веревку на голую нижнюю ветвь дуба.

– Что он делает, папа?
– спросила я, и отец с Риддлом остановились и повернулись посмотреть.

– Эти щенки, - выкрикнул человек, когда поймал конец перекинутой веревки, - лучшие среди бульдогов, которыми только может владеть человек. Все знают, что щенкам достается сердце матери, а эта старая сука самая отважная из всех сук. Сейчас она стара и выглядит не так хорошо, но у нее все то же сердце. Я думаю, это ее последний помет. Так что, если хотите собаку, которая встретится лицом к лицу с быком, собаку, которая сожмет зубы на ноге вора или на носу быка и не отпустит, пока вы этого не прикажете – самое время купить одного из этих щенков.

Я смотрела на коричневых с белым щенков. Их уши были окаймлены красным. Я поняла, что их отрубили. Некоторые купируют уши псам. Один из щенков внезапно повернулся, как будто его укусила блоха. Но я догадывалась, что он делает. Зализывает обрубок, который остался от хвоста. У старой собаки были только рваные огрызки ушей и шишка вместо хвоста. Пока мужчина говорил, он потянул за веревку и к моему изумлению покрывало в корзине вздрогнуло и из-под него выглянула окровавленная бычья голова. Мужчина обвязал рога веревкой, и голова висела вниз носом, из отрезанной шеи проглядывала глотка. Он подвесил голову на высоту человеческого роста. Потом привязал веревку и толкнул голову, заставив ее качаться. Должно быть, он уже делал так прежде, потому что старая сука перевела взгляд туда.

Она была вся побитая, с белой мордой, обвисшими сосками и рваными ушами. Она уставилась своими покрасневшими глазами на раскачивающуюся голову и дрожала, бегая вокруг. Люди стали подходить ближе. Кто-то что-то прокричал у двери трактира и мгновение спустя множество людей вывалили оттуда.

– Взять, сука!
– крикнул мужчина, и старая псина рванула вперед. Взвившись в огромном прыжке, она схватила быка за нос и повисла, не ослабляя хватку. Стоящие ближе всех люди взревели от одобрения. Кто-то подбежал и толкнул голову вместе с висящей на ней собакой.

– Ничто не разорвет ее хватку!
– закричал человек в телеге, - Ее бодали и топтали, но она никогда не отпускала. Берите щенков из ее последнего помета!
– К моему неудовольствию, толпа вокруг телеги росла.

– Я ничего не вижу, - пожаловалась я отцу, - Мы можем подойти поближе?

– Нет, - коротко сказал Риддл. Посмотрев вверх, я увидела, что его лицо потемнело от гнева. Я взглянула на отца, но он вдруг оказался Волком-Отцом, стоящим рядом. Это не значит, что у него была морда и шерсть на лице, но его глаза стали свирепыми и дикими. Риддл поднял меня, чтобы унести отсюда, но это только дало мне обзор. Человек с повозки вытащил из-под пальто большой нож. Он шагнул вперед и схватил свою старую суку за загривок. Та зарычала в ответ, но продолжала сжимать челюсти. Он улыбнулся, глядя на толпу, а потом внезапным сильным ударом отрезал ей ухо. Она бешено зарычала, но не отпустила голову. Алая кровь стекала по ее бокам и капала на тающий снег красным дождем.

Риддл развернулся и широкими шагами пошел прочь.

– Идем, Фитц!
– позвал он грубовато-низким голосом, так твердо, будто подзывал собаку. Но никакая команда не могла сдержать Волка-Отца. Какое-то время он стоял неподвижно, и я видела, как его плечи напряглись под плащом, когда внезапно в его руках возник окровавленный нож, затем он снова опустился и его вновь обагрила кровь. Больше я ничего не могла увидеть, но толпа зевак ревела и кричала и я знала, что собака все еще держит хватку.

– Всего три щенка на продажу!
– кричал мужчина.
– Только три детеныша суки, которая позволит выпотрошить себя и умрет, сжимая зубы! Последний шанс поторговаться за щенков!

Но он не стал ждать, пока кто-то предложит деньги. Он знал, что должен закончить то, что начал, ведь все жаждали кровавой бойни. Риддл держал меня, и я понимала, что он одновременно хочет унести меня подальше и боится оставлять моего отца одного.

– Дьявол, куда подевались Шун с ФитцВиджилантом, когда они могли бы быть полезными, а не раздражающими!
– сказал он в пустоту. Он посмотрел на меня своими темными дикими глазами.
– Если я поставлю тебя, Пчелка, ты подождешь… нееет… Тебя могут просто затоптать. О, малышка, что твоя сестра скажет мне?
– и в это мгновение отец рванул вперед, словно цепь, которая его удерживала оборвалась, и Риддл устремился вслед, попытавшись поймать его за край плаща. Окровавленный нож мужчины снова поднялся. Я видела это поверх голов зевак, пока Риддл проталкивался сквозь толпу, собравшуюся посмотреть на смерть собаки.

Впереди нас кто-то сердито закричал, когда отец оттолкнул его, чтобы пройти. Нож опустился и толпа взорвалась криками.

– Это кровь, которая мне привиделась?
– спросила я Риддла, но он меня не услышал. Все вокруг меня дико завертелось. Я ощущала кровавое безумие, охватившее толпу, словно запах, от которого я не могла избавиться. Я чувствовала, будто вырвалась из своего тела. Риддл прижал меня к левому плечу, правой рукой пробивая себе путь к отцу.

Я поняла, в какой момент отец добрался до собаки мясника. Я услышала треск, как будто кость ударила о кость, а толпа заревела по-иному. Риддл протиснулся к открытому пространству, когда отец схватил мужчину. Одной рукой отец сжал его горло, а другую отвел назад, а потом она взвилась вперед, подобно стреле из лука. Одним ударом кулака он разбил лицо этому человеку. Подобно волку он отбросил мужчину в толпу, словно кролика, которому только что сломал шею. Я даже не догадывалась о том, что мой отец настолько силен.

Риддл попытался прижать мою голову к плечу, но я вывернулась, чтобы посмотреть. Сука все еще сжимала ноздри быка, но ее внутренности болтались в воздухе как ленты серого белого и красного цветов. Отец взял нож в руку. Он обнял ее, перерезав собаке горло. Когда ее сердце ударило в последний раз, челюсти разжались, и он опустил ее на землю. Он не произнес ни слова, но я услышала, как он пообещал ей, что щенки узнают лучшую жизнь, чем она.

Не мои щенки, ответила она. Я никогда не знала, что бывают такие хозяева как ты, сказала она затем, пораженная, что такой человек может существовать.

А потом ее не стало. Только голова мертвого быка висела на дубе, как чудовищное украшение к Зимнему Празднику, а живодер катался по окровавленной земле, извергая кровь и проклятия. Окровавленный труп в руках отца больше не был собакой. Отец позволил телу упасть и медленно встал. Люди расступились. Они отступали подальше от отца и его потемневшего взгляда. Он подошел к валяющемуся человеку, переступил через него и уселся на грудь, прижав к земле. Собачий мясник перестал хныкать и застыл на месте. Он смотрел на отца так, будто видел свою смерть.

Отец молчал. Тишина длилась, пока человек на земле не поднял руку к разбитому носу.

– Вы не имели права, - начал он.

Отец сунул руку в кошелек. Он бросил монетку на грудь человека. Она была серебряной. Его голос был подобен скрежету меча.

– За щенков.
– Он взглянул на них и на бедное тощее существо, впряженное в телегу.
– И за воз с ослом.
– Толпа зрителей выросла еще больше. Он медленно оглядел их и указал на высокого подростка.
– Ты. Джереби. Отвезешь щенков в Ивовый Лес. Отнеси их в конюшни и передай человеку по имени Хантер. Потом ступай к управляющему Ревелу и передай, чтобы он дал тебе две серебряных монетки.