Убийца среди нас

Подъем, подъем, сони! Хватит дрыхнуть. Ну, вставайте же, кончайте спать!

Замурчал спросонья как разнеженный кот Вениамин Скоркин. Помурчал-помурчал и, повернувшись на другой бок, снова затих.

Лениво свесив с верхней полки длинные волосатые ноги, Шлыков искал в карманах костюма очки. Нашел и стал протирать стекла, не спеша спускаться вниз.

Парамошкин быстро натянул спортивные брюки, убрал постель и пошел умываться. Видел, как за его действиями молча наблюдал Рюмин. Подумал, чего это он? Что ему от него надо? Вроде бы ничего плохого тот ему не сделал, а вот возникало какое-то неприятное ощущение, и к каждому его действию Рюмин относился критически. Может, из-за Ирины? Но ведь она сказала, что между ними ничего не было и быть не могло. Нельзя на этом постоянно зацикливаться, иначе можно нажить неприятности. А еще ... А еще понял, что Рюмин не терпит, когда его игнорируют.

Завтракали по сборной программе -- кто что положил на стол из домашних запасов, которые еще не иссякли. Получилось вполне прилично. В купе весьма кстати с чайным подносом заглянул молодой проводник:

– - Чаек нужен?

Поглядев на всех, Рюмин ответил:

– - Можно-можно, по паре стаканчиков.

– - Почему по паре?
– - возразил Скоркин.
– - Мне три, и погорячее.

– - Гляди, тебе потом в туалет бегать, -- напомнил Рюмин.
– - Можешь брать хоть пять, только вспомни, сколько придется в вагоне сидеть.

Но Скоркин как непослушный ребенок настоял на своем. Шлыков же и Парамошкин молча жевали, слушали и понимающе переглядывались: Рюмин и тут за всех думал.

Стали обсуждать план дальнейших действий. Парамошкин с надеждой ждал этого момента. Сам решил не соваться, а молчать и слушать. Но Рюмин начал с него.

– - Так что, Григорий, надумал? Есть что-нибудь дельное?
– - Спросил и этак елейно улыбается.

– - Не знаю, не приходилось, уж лучше вы сами. У вас опыт , не то что у меня.

– - Хитрец, однако, ну и хитрец. Я-то думал, на свежий взгляд что полезное подскажешь.
– - И тут же переключился на Шлыкова со Скоркиным.

– - А каковы ваши, господа, предложения? Или проспали и тоже подумать не успели?

– - Можно сказать, что и так, -- неторопливо ответил Шлыков.
– - Есть уже знакомый вариант, его и надо использовать. Ты как, -- посмотрел он на Скоркина.

– - У меня никаких дельных мыслей пока не имеется, -- ответил тот.

– - Вот так-то, -- пожал плечами Шлыков.
– - Мы из купе выйдем, а ты пригласи проводника, поработай с ним, дай на лапу, ну и соответственно на лапу тому, кто будет проверять. У тебя это получится лучше чем у нас.

– - По скольку сбрасываться?
– - спросил Парамошкин.

– - Обычно по двадцатке с брата.

– - Меня это вполне устраивает, -- согласился Григорий.

– - Долларов, не рублей, -- уточнил Шлыков.

Парамошкин опешил:

– - Да откуда у меня доллары?

– - Я внесу, -- сказал Рюмин.
– - Потом рассчитаемся.
– - И, в порядке разъяснения: -- Ясно, что долларов. Наши "деревянные" тут никому не нужны.
– - Помолчал и снова стал поглаживать бородку.
– - И все-таки нужен какой-то иной неординарный вариант. Кончайте дремать, думайте и не забывайте, что в других вагонах тоже не дураки едут. Там тоже думают, и долларов у них не меньше нашего. Повторяю, нужно что-то неординарное.

Наступила тишина. Думали. Причем долго. Мыслишки появлялись, но мелкие, Рюмин их тут же отметал. Вновь думали, вновь кое-что приходило в голову, и опять лопалось как мыльный пузырь. Нет, не то. Не то!..

Повернув голову к окну, Рюмин молчал и с безразличным видом смотрел, как за стеклом мелькали столбы, деревья, лесные полосы, черные квадраты пашни. Молчание стало тягостным. Но Рюмин вдруг чему-то загадочно заулыбался. Что-то придумал? И чем больше улыбался, тем больше обращал на себя внимание.

"Любит же на нервах поиграть, -- поморщился Парамошкин. В принципе, он догадывался, как поведет себя сейчас Рюмин. Прочитав мораль, скажет, что ему надоело за всех ломать голову.

– - Будто его просят! Не хочешь, не ломай, а коли нравится играть "командора", то будь человеком и не набивай себе цену. Не делай из остальных дураков!.."

– - Черт с вами, так и быть, подброшу одну идейку. Но учтите -- в последний раз, -- весело пригрозил Рюмин,хлопнув себя ладонями по коленям. Начал тихо.
– - Значит так, в соседнем купе едет поторговать бывший "мент". Очень важный, уверенный и исключительно спокойный пенсионер. Я с ним, пока вы тут дрыхли, по душам успел поговорить. Так вот, шепнем проводнику, а тот проверяющему -- и им заинтересуются. Он мне сказал, что везет коньячок армянский, сигареты "Мальборо", икру и еще что-то интересное. Таких уверенных, как он, ей-Богу, давно не встречал. Вот и пусть его потрясут. Нам лишь бы время выиграть.

– - Но ведь это не совсем порядочно, -- неуверенно протянул Парамошкин. И -- сам не обрадовался.

– - Что-что? Я не ослышался?
– - переспросил Рюмин. Улыбочка разом слетела с лица, в глазах холод.

"Слышал, все он слышал, -- подумал Парамошкин. Черт, и зачем только, идиот, ляпнул, пусть выделывался бы. Видно, зацепило не на шутку".

– - А вы что же хотите?
– - повысил голос, но не настолько, чтобы было слышно в соседнем купе, Рюмин.
– - Чтобы у нас вместо мента шмон устроили? А потом все бегом в камеру хранения? Тогда, извините меня, зачем сидим и ломаем голову? Интересно, интересно. Может, кто еще так думает?
– - Глаза буравят, лицо раскраснелось. Но Скоркин и Шлыков промолчали.
– - Хорошо хоть так, -- тяжело вздохнул Рюмин. На лице появилось подобие улыбки -- такой гаденькой, недоброй. Надо выкручиваться...

– - Да нет...
– - замямлил Парамошкин.
– - Я хотел сказать, что все это, мягко говоря...

Рюмин перебил:

– - Никаких "мягко"! Ты пойми, наконец, что нам не до риска. Мы уже не раз видели, как тут шерстят. Это не дай Бог, в сумках ничего не оставляют. Из-за этого люди возвращаются домой, а что же еще? Локти кусают, да поздно. Думать сейчас надо.

– - Да я подумал... Вовсе и не хотел... С языка сорвалось, так получилось...

Чем больше Парамошкин выкручивался, тем противнее становился сам себе. Понимал, что поступает гадко, не по-человечески, но по-другому не мог. Что скажет потом Ирине? Нет, он даже представить себе не мог, что вернется ни с чем. Такие планы с ней строили, такие задумки -- и вдруг все будет перечеркнуто...

Видимо, Рюмин догадывался, какие чувства бурлят в душе Григория и каково ему сейчас. Потому и сменил гнев на милость. Весь его облик словно говорил: ладно-ладно, ну ошибся, ну поспешил, не подумал, с кем не бывает. Наступила тишина. Какая же она бывает порой неспокойная и постыдная!..

– - Вернемся к деталям, -- перешел Рюмин к главной теме разговора.
– - На себя беру проводника и соответственно настраиваю его. Баксы отдадим сейчас же, чтобы не опоздать.

X

О Боже, переживал Парамошкин. Еще позавчера, собирая с Ириной сумки, они и в мыслях не допускали, что возникнут такие проблемы с провозом товара через границу. Нет, опасались, конечно, но не настолько. Рюмин в то время не озадачил, и они были спокойны. Парамошкин заметил, что озабочены пассажиры не только в их купе. Все что-то втихаря соображают, шепчутся, суетятся.

В идею Рюмина -- подставить "мента" Парамошкин не особенно верил, но со счетов не сбрасывал. Чем черт не шутит, возможно, инспекторша и клюнет.