Убийство на станции

Плотников, склонившись, поднял руки, выражая этим жестом, что больше напоминаний не будет.

Хромов начал рассуждать.

— Допустим, что Скачкова хранила файлы волонтеров у себя в каюте. Потом забрала их и Сенников «подвесил» там охранный комплекс.

— За-чем? — по слогам спросил следователь. — Кого они там ждали? Меня? Так я там ничего не нашёл. Нет, тут что-то другое. Такое, что вот так не лежит на поверхности.

— Так что будем делать, Николай Иванович? — командир станции развёл руками.

— А будем, полковник, моделировать возможные ходы и искать решение. Что должны были делать добровольцы в эксперименте?

Хромов явно растерялся.

— Технология эксперимента Скачковой была мне неизвестна. Я и в эксперименте Наташи мало что понимал. Электромагнитный луч большой мощности должен был выйти на какую-то пространственную отметку… Бред какой-то. Хотя, возможно, под этой формулировкой спрятали что-то другое. Эксперимент Марины Скачковой, как я понял, предполагал изъятие разума из добровольцев, сохранение потока нейронов на некой энергетической матрице и посыл этой матрицы в сторону Титана. Это в общих чертах…

— Изъятие разума, говорите? — Плотников прикусил палец. — Так, так… Вот как сейчас не хватает действительно учёного, чтобы объяснил нам все эти научные хитросплетения! Создаётся впечатление, что эксперименты на станции лишь ширма для чего-то другого. Знать бы, для чего! — он повернулся к Хромову. — Что тут такого ценного на станции? Не просто же так приволокли сюда этих «туристов»!

— Да не знаю я! — возбуждённо выкрикнул полковник. Потом, успокоившись, заговорил спокойно. — Но это должно быть действительно очень ценно. Посыл экспедиции с таким количеством людей стоит огромных денег.

— Вот и будем из этого исходить, — так же спокойно проговорил следователь. — Что из себя представляют экспериментальные капсулы для добровольцев? Я, кстати, видел эти яйцеобразные предметы подсоединённые кучей трубок и проводов.

— Это не они, Николай Иванович, — смущённо огорчил Плотникова Хромов. — Вы видели медицинские капсулы реанимации. Экспериментальные для добровольцев выглядят как здоровенные саркофаги Египетских фараонов. И что меня особенно удивило — питаются энергией по толстенным кабелям…

Хромов замолчал, будто его в тот момент осенило. Он ошалело глядел на Плотникова, открыв рот. Потом захлопнул и хрипло прошептал:

— Что там за варево они готовили?!

— А я вам могу сказать, — спокойно ответил Николай Иванович. — Назовём это лекарством, хотя к данным медицинским препаратам то, что готовили на станции, не относится. Пытаясь объяснить мне некий феномен жизнедеятельности пострадавших женщин, Сенников чуть-чуть, но проговорился. А я запомнил.

— Ну и память у вас, подполковник!

— Не жалуюсь, — самодовольно улыбнулся Плотников.

— И что это, по-вашему?

Николай Иванович выдержал эффектную паузу.

— Наркотик, Ярослав. Уникальный и очень дорогостоящий. А «туристы» — просто подопытные кролики.

— Бред, — фыркнул Хромов. — На космической станции производство наркотиков?! Вы явно перебрали с кофебенди.

— А где ещё имеется возможность безболезненно и без следов подключиться к атомному реактору? Производство, по всей видимости, требует огромнейшего количества энергии. На Земле отследить такое запросто, а вот в космосе… Под эгидой ВКС!

После этих слов Хромов выглядел потерянным.

— Нет, это невозможно! — командир станции с трудом ворочал языком.

— Зато хорошо объясняет уничтожение станции вместе с экипажем. Очень хорошо на мёртвых людей повесить ошибки. Нет станции — нет следов.

— Нет, нет, Николай Иванович, — энергично запротестовал Хромов. — Как, вы, вообще, могли до такого додуматься?! Да и что за наркотик такой?!

— Не знаю. Скачкова, ведь — космобиолог? И, по словам, довольно успешный. Ярослав, такие деньжищи, что «клан Скачковой» получит после реализации, вы не сможете представить себе даже в кошмарном сне. И даже если будете спать целыми днями неделю, а то и месяц. Только представьте — три саркофага уникальной наркоты произведённой в космосе! Звучит, ведь?

— Вы смеётесь?

— Отнюдь. Вы сами подумайте… Какое изъятие разума?! Какие, чёрт возьми, лучи и пространственные отметки?! И… три больших ёмкости с неизвестным веществом, три «туриста», пустая каюта Скачковой с гадким «Трезором», нехватка, на секунду, мощности реактора. Далее, угрозы, сбежавший с эксперимента «турист», похожий на Синичкину. Опять же, следователь СК на станции, просьба неизвестного его найти, угроза уничтожения станции… Ещё?!

— Так что делать-то?! — совсем растерялся Хромов.

— Искать третий саркофаг с веществом и «туриста», видимо, родственника доктора Синичкиной. Это будет доказательствами моей версии. Хотите, я её озвучу?

— Да. Очень любопытно.

Тут в диалог вмешался Стажёр.

— Я прошу прощения, но время неумолимо истекает. Кофебенди уже закончился, а мы не сдвинулись с места.

— Кеша, а ты что предлагаешь? — удивленно хмыкнул следователь.

— Шеф, я предлагаю найти транспортное средство, на котором кто-то или что-то будет возвращаться на Землю.

— А что их искать? Спасательные шаттлы под контролем «кланов». На них они и уйдут со станции.

— Ты забыл про транспорт, на котором мы сюда прибыли.

Плотников восторженно сжал кулаки и прижал их к груди.

— А вот и причина, по которой меня сюда сослали! В транспорте, наверняка сидит «турист» и охраняет саркофаг.

— А почему он не улетает? — Хромов пошатнулся от осознания полученной информации.

— Потому, что, Ярослав, идёт торг. Саркофаг в обмен на доктора Синичкину. Уверен, что скоро нам поступит предложение о посредничестве…

Развязка

— Кеша, твоя задача — любым способом добыть связь с транспортником, — раздавал указания Плотников. — Что хочешь делай, к чему хочешь подключайся. Разрешаю тебе беспорядочно втыкать свои манипуляторы в любое место на панели управления шлюзом, но связи добейся. Она должна быть! Вам, Ярослав, поручается охрана сего действа. Берите разрядник и прикрывайте Стажёра. Стреляйте во всё, что движется.

— А вы? — Хромов поднял разрядник.

— Я осуществляю руководство операцией. И не надо дискуссий. Пошли…