Убийство по-домашнему

— Ну что ты, ну что ты, — успокаивающе бормотал сержант О'Хэйр. — Расскажи мне обо всем подробно, а потом, когда сбросишь весь груз с души, сможешь забыть обо всей этой истории. — Он понизил голос. — Знаешь, психология учит, что когда доверишь кому-нибудь такую тайну, она перестанет мучить тебя.

— Ах! — вздохнула Эйприл. — Как вы все хорошо понимаете! — Она подняла на него огромные, полные слез глаза. — У вас наверняка есть дети!

— Я воспитал девятерых, — сказал сержант, стараясь скрыть справедливую гордость. — И все они вышли в люди. Допей этот сироп, он очень полезный. И скажи мне кое-что еще. Ты хорошо рассмотрела этого мужчину в беседке? Ты смогла бы его описать?

Эйприл покачала головой и придвинула к себе стакан.

— Я вообще не видела его. Я слышала только голос. Я бы не узнала его фамилию, если бы миссис Сэнфорд не произнесла ее.

— Ах, так! — сказал сержант. — Стало быть, ты знаешь его фамилию?

Эйприл кивнула головой.

— Она сказала… Я повторяю слово в слово, господин капитан… — Эйприл сделала паузу. Ей нужно было срочно придумать какую-нибудь фамилию. Персифляс Ашубатабул явно не годился. Она искала в памяти фамилии. Ага, новая рукопись матери! Эйприл успела прочитать последние двадцать страниц. Там было какое-то имя и несколько фраз диалога. Эйприл просияла и, глядя с улыбкой на уже начинающего терять терпение сержанта, заявила: — Она сказала: «Руперт, ты бы не осмелился притронуться к пистолету, а уж тем более прицелиться и выстрелить».

— Руперт? — повторил сержант и записал имя. — А он что сказал на это?

— Он сказал… — Эйприл доверяла своей памяти, она знала, что верно воспроизводит текст рукописи матери. — Он сказал: «Думаешь, я пуглив, как мышь, но я докажу тебе, что умею быть отважным, как мужчина». А потом… — Нужно было как-то подобрать фамилию к этому имени. — А потом она сказала: «Тихо, кто-то идет!» С минуту оба молчали, и она снова воскликнула: «Ах, Уолли! Позволь представить тебе: мистер ван Дьюсен».

— Ван Дьюсен, — пробормотал сержант О'Хэйр. Он записал фамилию рядом с именем в блокноте. Руперт ван Дьюсен. Он нежно улыбнулся Эйприл. — Рассказывай дальше, девочка.

— Это уже все, — невинно ответила Эйприл. — Этот человек, этот мистер ван Дьюсен, сказал: «Очень приятно с вами познакомиться», а мистер Сэнфорд сказал: «Может, зайдете в дом, выпьем чего-нибудь?» Ну, и они ушли, и больше я уже ничего не слышала. — Она улыбнулась сержанту. — А потом Арчи нашел Хендерсона. В корзине с бельем, в прачечной.

— Хендерсона? — нахмурившись, спросил сержант.

— Ну, эту черепаху, — напомнила ему Эйприл. — У Арчи есть черепаха. Я ведь говорила вам. Она перегрызла веревку и удрала. Мы искали ее, и во время поисков я случайно услышала этот разговор.

— Ах, да! — сказал сержант. Он закрыл блокнот и засунул его в карман. — Я помню, Хендерсон. Рад, что Арчи нашел его. Ну так как, может, хочешь еще сиропа?

Эйприл, маскируя дрожь отвращения, вежливо ответила:

— Спасибо, господин капитан. — Она встала. — Мне уже пора идти домой и чистить эти овощи. — По ее лицу пролетела тень. — Но вы должны обещать мне, что никому не скажете! Потому что если бы мамочка узнала…

Она сказала это с такой страстностью, что даже дремлющий мужчина в сером костюме открыл глаза и посмотрел на нее.

— У меня были бы ужасные неприятности, если бы мамочка узнала, — продолжила Эйприл. Она побледнела и явно разнервничалась.

— Обещаю, — сказал сержант.

— Ах, спасибо, господин капитан!

После чего Эйприл с достоинством ушла. Сержант вытащил из кармана блокнот и еще раз проверил свои записи. Хорошая, воспитанная, умная девочка. Он воспитал девятерых и разбирался в детях. Она называла его «господин капитан». Ха, кто знает, возможно, в будущем…

Если бы ему, например, удалось найти этого Руперта ван Дьюсена, прежде чем лейтенант Билл Смит совершит какую-нибудь глупость… Сержант захлопнул блокнот, засунул его в карман и вышел из кондитерской.

Через пятнадцать секунд после ухода сержанта мужчина в сером костюме, совершенно протрезвев, вскочил из кресла и закричал:

— Дай мне немного мелочи, Люк!

Он лихорадочно опустил монеты в щель телефона-автомата. Наконец ему ответили.

— Это Фрэнк Фримен, — возбужденно сказал он. — Соедините меня с отделом городских новостей. — И через минуту: — Хэлло, это ты, Джо? Слушай…

Пятью минутами позднее он все еще диктовал свою статью по телефону, а горсть монет почти исчерпалась.

— Я сказал: «надежный свидетель». Ты понял? Хорошо. Ван Дьюсен. Руперт ван Дьюсен. Почему, черт возьми, ты не слушаешь внимательно? Р, как роза, У, как укулеле, П, как портфель… Записал? Руперт ван… Записывай: Д, как дурак, Ю, как Юкон, С, как…

Перестань ругаться, не то я больше ничего не скажу. Руперт ван Дьюсен. Хорошо. Записывай дальше: «Надежный свидетель, фамилию которого мы не можем предать гласности, сообщил…»

Глава 6

— Где ты бродила столько времени? — спросила Дина. Однако подняв глаза от картошки, которую она чистила, на входящую сестру и увидев, как та выглядит, она испугалась. — Эйприл! Что с тобой?

Лицо Эйприл было явно зеленоватого оттенка.

— Я объясню позже! — простонала она и выбежала из кухни.

Через пять минут она вернулась, еще бледная, но уже не зеленая.

— Один стакан сиропа я могу вынести, но больше ни капли, — объяснила она. — Крем я ненавижу, а от шоколада меня всегда тошнит. Три порции — это выше моих сил.

Картофелина выпала из руки Дины. Она критически оглядела сестру.

— О Боже, а зачем ты заказала целых три порции?

— Потому что это самое дорогое из того, что имеется у Люка, — обиженно ответила Эйприл. — Не думаешь же ты, что я бы позволила этому грубияну О'Хэйру отделаться пятью центами?

Дина прыснула. Она обожала крем и шоколад.

— Ну, ладно, мученица! — сухо сказала она. — Почисти морковку. А в следующий раз…

— Следующего раза не будет, по крайней мере, не с этим О'Хэйром, — заявила Эйприл. Она со вздохом взяла в руку щетку и начала чистить морковку. — Я…

Она осеклась. Ей пришла в голову мысль, что лучше не доверять Дине и Арчи тайну несчастного и полностью выдуманного молодого человека, которого зовут Руперт ван Дьюсен. Может случиться, что сержант задаст им какой-нибудь вопрос на эту тему, а они не выдержат и рассмеются прямо ему в лицо. Из всей тройки только Эйприл успешно закончила курс драматического мастерства для юных дарований под руководством мисс Граби.

— Что — я? — спросил Арчи, оторвавшись от мытья салата.

— Я это я, — спокойно сказала Эйприл. — Ты это ты, мы это мы, они это они, что наше то наше, а двадцать четыре часа это сутки, а триста шестьдесят пять дней это год. Подай мне вон ту щетку, братишка-глупышка.

— Ох! — возмутился Арчи, — Ох ты, ехидина! — И наморщив лоб от умственных усилий, выпалил в ответ: — Вот тебе щетка, идиотка.

— Ты еще слишком мал, чтобы обращаться ко мне на «ты»! — ответила Эйприл.

— Успокойтесь, дети! — одернула их Дина. — Мамочка работает. — Она засунула картошку в духовку. — Слушайте внимательно. Прошло двадцать четыре часа, даже немного больше, а мы не продвинулись ни на шаг дальше…