Убийство в теологическом колледже

– Как странно, Редж, – сказала она, – дверь в подвал открыта. Кто-то рано встал. Ты не проверял, прошлой ночью дверь была закрыта?

– Прошлой ночью она была заперта, – сказал он. – Ты же не думаешь, что я оставил ее открытой?

Они подошли к каменной лестнице. Ступеньки освещали яркие потолочные светильники, с обеих сторон стояли крепкие деревянные перила. У подножия лестницы, ясно видимое в ослепительном свете, раскинулось тело женщины.

Руби пронзительно вскрикнула:

– Господи, Редж! Это мисс Беттертон.

Редж оттолкнул жену со словами: «Постой-ка здесь, любимая», и она услышала стук его ботинок по лестнице. Помедлив лишь несколько секунд, она стала спускаться за ним, двумя руками вцепившись в левые перила. Около тела они преклонили колени уже вместе.

Женщина лежала на спине, повернув голову к нижней ступени. Единственная рана была на лбу, в ней уже спеклась кровь и сыворотка. Под линялым домашним халатом из шерстяной ткани с узором пейсли оказалась белая хлопковая ночная рубашка. Жидкие седые волосы были убраны в косу, тонкий конец которой удерживала плетеная резинка. Открытые, безжизненные глаза смотрели вверх, на лестницу.

– Боже мой, нет! – прошептала Руби. – Бедняжка, какой ужас.

Она инстинктивно обняла тело, но сразу поняла, что напрасно. Женщина почувствовала запах волос, кисловатый запах неряшливой старости от ночной рубашки и удивилась, что это последнее, что останется от мисс Беттертон. Горло ей сдавила безысходная жалость, и она отдернула руку. Мисс Беттертон не позволила бы ей прикоснуться к себе при жизни, так зачем навязываться после смерти?

– Она мертвая, – выпрямившись, сказал Редж. – Мертвая и холодная. Похоже, свернула шею. Помочь уже нечем. Сходи лучше за отцом Себастьяном.

Руби пугала задача будить отца Себастьяна, искать нужные слова и собираться с духом, чтобы вообще их произнести. Она бы предпочла, чтобы эту новость сообщил Редж, но в таком случае ей пришлось бы остаться рядом с телом одной, и эта перспектива была еще ужаснее. Жалость впервые сменилась страхом.

Темные ниши подвала выросли до необъятных размеров, а внутри словно притаились кошмары. Руби не отличалась особой впечатлительностью, но в тот момент ей казалось, что знакомый мир повседневных забот, добросовестного труда, дружбы и любви распадается вокруг нее. Она знала, что Реджу достаточно протянуть руку, и подвал с побеленными стенами и маркированными полками с бутылками вина станет таким же знакомым и безопасным, каким был, когда они с отцом Себастьяном спускались взять несколько бутылочек на ужин. Но Редж руки не протянул. Все должно было оставаться на своих местах.

Когда она взбиралась по ступенькам, каждый шаг давался с таким трудом, будто она шла в гору, а ноги вдруг настолько ослабели, что еле выдерживали ее вес. Она включила весь свет в холле и какое-то время стояла, собираясь с силами, перед тем как подняться еще на два пролета вверх в квартиру отца Себастьяна.

Поначалу Руби осторожничала, но потом ей пришлось стучать изо всех сил. Дверь вдруг неожиданно отворилась – что привело женщину в замешательство, – и на пороге оказался отец Себастьян. Прежде она никогда не видела его в халате, и на долю секунды, так как от пережитого потрясения путались мысли, ей показалось, что перед ней незнакомец. Внешний вид Руби, должно быть, тоже произвел впечатление: директор протянул руку, чтобы ее поддержать, и провел гостью в комнату.

– Мисс Беттертон, отец, – сказала она. – Мы с Реджем нашли ее в подвале, у лестницы. Боюсь, что она мертва.

Она удивилась, насколько ровно прозвучал ее голос. Ни слова не говоря, отец Себастьян закрыл дверь и поспешил вместе с ней вниз, поддерживая ее под руку. На верхней площадке лестницы в подвал Руби осталась. Она видела, как директор зашагал по ступеням, что-то сказал Реджу, а потом опустился на колени рядом с телом. Спустя мгновение он поднялся на ноги и заговорил с Реджем, как обычно, спокойно и властно.

– Вы оба испытали большое потрясение. Думаю, будет лучше, если вы спокойно продолжите заниматься повседневными делами. Мы с коммандером Дэлглишем сделаем все, что необходимо. В это ужасное время нас спасут только работа и молитва.

Редж взобрался по лестнице к жене, и уже вместе они молча пошли на кухню.

– Наверное, все захотят позавтракать, как обычно, – сказала Руби.

– Конечно, захотят, милая. Сложно пережить такой день с пустым животом. Ты же слышала, что сказал отец Себастьян: нужно спокойно продолжать заниматься повседневными делами.

– Это же несчастный случай, скажи, несчастный случай? – жалобно посмотрела на него Руби.

– Конечно, несчастный случай. Такое могло произойти в любой момент. Бедный отец Джон. Для него это будет ударом.

Руби размышляла. Конечно, это будет ударом – как ни крути, смерть неожиданная. Хотя нельзя отрицать, что с мисс Беттертон было совсем не просто уживаться.

Она потянулась за белым халатом и с печалью в сердце принялась готовить завтрак.

Отец Себастьян прошел к себе в кабинет и позвонил Дэлглишу в «Иероним». Ответили так быстро, что было очевидно: коммандер уже встал. Директор сообщил дурную весть и спустя пять минут они уже вместе стояли рядом с телом. Отец Себастьян наблюдал, как Дэлглиш нагнулся, умело обследовал лицо мисс Беттертон, потом выпрямился, в молчаливом раздумье глядя вниз.

– Мы должны сообщить отцу Джону, – сказал отец Себастьян. – Я возьму это на себя. Он, наверное, еще спит, но я должен встретиться с ним до того, как он спустится на заутреню. Это сильно по нему ударит. С ней было нелегко, но она – его единственный родственник, и они были близки. – И не сделав попытки уйти, спросил: – У вас есть мысли по поводу того, когда это произошло?

– Судя по трупному окоченению, я бы предположил, что она мертва уже часов семь, – сказал Дэлглиш. – Судмедэксперт определит точнее. Поверхностный осмотр никогда не дает точного ответа. И конечно, придется делать вскрытие.

– Получается, она умерла после повечерия, наверное, около полуночи. И даже если так, нужно было очень тихо пройти через холл. Хотя, с другой стороны, она всегда была как мышка: передвигалась бледной тенью. – Он помолчал, а потом добавил: – Мне не хотелось бы, чтобы мисс Беттертон увидел ее брат. Не здесь и не в таком виде. Ведь ее можно перенести в комнату? Она не была верующей, и нужно уважать ее чувства. Мне кажется, она не хотела бы лежать ни в молельне, ни в церкви, даже если бы последняя была открыта.

– Она должна оставаться на месте, отец, пока ее не осмотрит судмедэксперт. Для нас это смерть при подозрительных обстоятельствах.

– Но можно хотя бы ее накрыть? Я схожу за простыней.

– Да, – сказал Дэлглиш, – накрыть мы ее, безусловно, можем. – И когда отец Себастьян развернулся к лестнице, спросил: – Можете ли вы предположить, отец, что она здесь делала?

Отец Себастьян развернулся и после секундного колебания ответил:

– Боюсь, что да. Мисс Беттертон достаточно часто угощалась бутылочкой вина. Все священники об этом знали. И думаю, что студенты догадывались, может быть, даже персонал. Она никогда не брала больше одной бутылки, что происходило примерно два раза в неделю, и выбирала не лучшие вина. Естественно, я обсудил эту проблему с отцом Джоном как можно тактичнее. И решил ничего не предпринимать, пока дела не выйдут из-под контроля. Отец Джон регулярно возмещал стоимость вина, по крайней мере тех бутылок, что находил. Конечно, мы понимали опасность, которую представляли крутые ступени для пожилой женщины. Поэтому так ярко осветили лестницу и заменили веревку на деревянные перила.