Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

Лунд и Майер сидели бок о бок и переглядывались, как нашалившие ученики в ожидании выволочки от учителя.

Нарушил тишину Майер:

— Мы понимаем, что все пошло не совсем так, как следовало.

Букард ничего не ответил, только показал им газетный разворот с крупным заголовком: «С ролевой модели Хартманна сняты все подозрения».

— Если бы Кемаль сразу рассказал нам правду… — начала Лунд и умолкла, остановленная язвительной усмешкой Букарда.

— Как я уже говорил вам, у нас с самого начала не сложились рабочие отношения… — добавил Майер. — Я, конечно, не хочу никого обвинять.

— Кемаль лгал нам! — повторила Лунд. — Он мог в любой момент предоставить нам свое алиби, но не сделал этого. Если бы он…

Букард снова ткнул пальцем в газету.

— Люди знают только вот это, — буркнул он. — Ваши оправдания никому не интересны. — Пауза. — Комиссар требует отстранить вас от дела. Нам не нужна вся эта шумиха в прессе. И по вашей вине мы оказались замешаны в предвыборной гонке, что вообще недопустимо. В довершение всего отца жертвы обвиняют в покушении на убийство.

— Кемаль не хочет выдвигать обвинение! — воскликнул Майер. — Разве это ничего не значит?

— Это будут решать юристы, не он. Как бы то ни было, вы оба провалили дело.

Они опустили головы.

— А теперь назовите мне хоть одну причину оставить вас для продолжения расследования.

— Одну? — немного воспрянула духом Лунд. — Я могу назвать…

— Тогда начинай.

— Мы знаем об этом деле больше, чем кто-либо другой. У новой команды уйдет не меньше недели на то, чтобы ознакомиться со всеми материалами.

— Я лучше подожду одну неделю и получу результат. От вас же пока были одни проблемы и неприятности.

— Мы знаем больше, чем знали вчера.

— Сегодня я еду в гимназию, — добавил Майер. — Смогу прояснить там кое-какие вопросы. Мы держим ситуацию под контролем. Лунд права: приведите других людей, и им придется начинать с нуля.

Букард надолго замолчал, погрузившись в размышления.

— Если завтра дело не сдвинется с мертвой точки, я вас отстраню. Обоих.

Он поднялся, направился к двери.

— И держитесь подальше от ратуши и Троэльса Хартманна. Не желаю больше получать из-за вас головомойки. Ясно?

— Конечно, — сказал Майер.

Букард ушел. Лунд сидела молча, сложив руки на груди, а Майер вышел в коридор раздать задания дневной смене.

— Мы должны сегодня как следует поработать, — сказал он. — Для начала возвращаемся в гимназию. Допросим всех до единого, включая уборщиц.

Лунд встала и подошла к шкафу, где хранились вещественные доказательства, стала перебирать пакеты в поисках нужного.

— Покажите фотографию Нанны всем водителям такси, — продолжал Майер.

— Уже показывали, — недовольно протянул Свендсен.

Майер накинулся на него:

— Всем водителям? В целом Копенгагене? Сомневаюсь. Особое внимание уделите тем, кто работал в районе квартиры Кемаля. Может, оттуда она поймала такси. Узнайте хоть что-нибудь! За работу!

Он вернулся в кабинет, бурча себе под нос:

— Неужели это так сложно?

Лунд сидела перед раскрытым журналом регистрации автотранспорта, полученным из мэрии.

— Нужно разослать фотографию машины на все заправки в городе, — сказала она, — уточнить, не заправляли ли ее вечером тридцать первого октября.

— Зачем?

— Мы кое-что упустили. — Она передала ему журнал. — Если верить этой записи, в баке уже не должно было оставаться бензина, а он почти полный. Значит, преступник заезжал на заправку, и в таком случае…

— В таком случае его должны были зафиксировать камеры слежения, я понял, не дурак.

— Хорошо! Давайте начнем с заправок возле гимназии Нанны.

— Лунд. Если бы вы были за рулем украденной машины с похищенной девушкой в багажнике, стали бы вы сами заправлять бак? И потом, в журнале может быть ошибка.

Она кивнула:

— Верно. Тогда проверьте этот вопрос со службой безопасности ратуши.

Майер засмеялся:

— Ага. Вы слышали, что сказал Бремер? Он оторвет мне яйца, если я туда сунусь.

Поставив руки на бедра, склонив голову, она смотрела на него не мигая большими яркими глазами — выжидательно, упрямо.

— Не надо на меня так смотреть, мне это не нравится, — пожаловался Майер.

Она не шевельнулась.

— Я в ратушу не поеду, Лунд. И точка. Вы делайте что угодно. А я туда не поеду.

Он двинулся к двери.

— Майер! Вы обещали отцу Нанны, что найдете того, кто это сделал.

Он остановился, обернулся, хмуро посмотрел на нее.

— Или это были просто слова?

— А еще я обещал жене, что продержусь на этой работе не меньше трех недель. И что важнее, как вам кажется?

Она открыла рот, чтобы ответить, но он не дал ей:

— Все, не надо ничего мне говорить. Я сам знаю ответ.

Те же люди, то же место. И тем не менее все было иначе. Собрание группы началось в спокойной атмосфере, напряжения прошлого вечера как не бывало. Все шутили, смеялись, вели себя так, словно вчера ничего не произошло, и ждали продолжения. Шире всех улыбался Кнуд Падде. Он уже созванивался с Риэ Скоугор, интересовался свободными местами в комитете, метя на повышение.

Во главе стола сидел Троэльс Хартманн, рядом с Элизабет Хедегор. Присутствующие с удовольствием угощались булочками и пирожными. Он лишь изредка подносил ко рту чашку с кофе.

— Доброе утро всем, — сказал Хартманн и быстро покончил с вежливым вступлением: благодарю за то, что пришли, извините, что созвали в срочном порядке.

Бигум сидел в самом конце стола, сгорбившись на стуле, но пытался улыбаться.

— Уверен, мы быстро со всем разберемся… — приступил к делу Хартманн.

— Троэльс.

Это был Бигум, с улыбкой даже более вымученной, чем обычно.

— Прошу вашего внимания. Я хотел бы сказать несколько слов.

Хартманн изобразил удивление: