Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен?

Начал Кнуд Падде:

— Очень жаль, но нам необходимо прибегнуть к особым мерам — проголосовать за вотум недоверия Троэльсу Хартманну. Позвольте мне…

— Мы тратим время, — устало произнес Хенрик Бигум. Он сидел с таким видом, будто результат голосования был уже оглашен. — Мы все знаем, зачем собрались.

— Не беспокойтесь, Хенрик, — сказал Хартманн. — Голосовать нет необходимости.

— Извините, Троэльс, но голосование состоится. Так было решено.

— Я могу сам отозвать свою кандидатуру. Вам не придется голосовать. Если только за того… — он улыбнулся Бигуму, — …кто займет мое место.

— Нет, Троэльс! — запротестовала Элизабет Хедегор. — С какой стати? Это неправильно. Хенрик говорит только за себя, как всегда…

— Ну что же, добровольный отзыв также допустим, — согласился Бигум. — Если таков ваш выбор. — Он вынул из кармана пиджака ручку, протянул ее Хартманну. — Достаточно письменного уведомления, чтобы отзыв вступил в силу.

— Вы давно проверяли свой телефон, Хенрик? Нет никаких сообщений? Никаких подсказок из кабинета Бремера? Никаких новостей?

Бигум рассмеялся, потряс головой:

— Я все-таки надеялся, что вы уйдете с большим достоинством. Пишите отзыв, и покончим с этим.

— Я только что разговаривал с инспектором, ведущим расследование убийства Бирк-Ларсен, — объявил Хартманн. — Получены неоспоримые доказательства того, что учитель невиновен. Об этом будет объявлено в новостях через несколько минут. Если хотите убрать меня за то, что я защищал невинного человека, воля ваша. Каковы будут перспективы моего преемника в таком случае…

— Кнуд, ведите собрание! — выкрикнул Бигум.

Падде сидел с открытым ртом, неспособный решить, в какую сторону повернуть.

— Возможно, нам следует подумать об этом, — сказал он в конце концов. — О том, чтобы не проводить голосование. Если то, что говорит Троэльс, правда, мы должны ознакомиться с фактами.

— С фактами? — взвился Бигум. — Вот какие у нас факты: с самого начала и до сегодняшнего дня Хартманн лепит ошибку за ошибкой. Это уловка, если вы сейчас попадетесь на нее…

Хартманн качал в ладонях чашку кофе. Разглядывал ее. Заставлял их ждать.

— Я считаю, — произнес он после продолжительной паузы, — нам следует хорошенько выспаться, еще раз все обдумать и поговорить утром, на свежую голову. Несколько часов ничего не изменят, согласны?

Наступило долгое молчание. Наконец Хенрик Бигум встал, с грохотом отодвинув стул, и бросился вон из комнаты, бормоча ругательства. Элизабет Хедегор нагнулась к Хартманну через стол, сжала его руку с улыбкой и прошептала:

— Отличная работа.

Через десять минут в своем кабинете Хартманн стоял перед телевизором.

— …с ролевой модели программы интеграции Хартманна в настоящее время сняты все обвинения, его непричастность к убийству Нанны Бирк-Ларсен доказана… — говорил диктор.

Затем показали, как телерепортер бежит по коридору ратуши вслед за Поулем Бремером, подсовывая микрофон мэру под нос.

— Я рад, что все закончилось для Хартманна благополучно, — не очень убедительно говорил Бремер. — Но мы все видели, как он себя вел. Его нерешительность граничила с параличом. Троэльс Хартманн не годится на пост мэра города. Эта работа ему не по зубам.

Вошел Вебер, сияя улыбкой, что было вовсе не характерно для него:

— Нам оборвали телефон, Троэльс. Пресса жаждет пообщаться с тобой. Все довольны таким оборотом.

За ним следовала Скоугор.

— Даже в парламенте рады, — добавила она. — Победители всем нравятся.

На экране возникла Кирстен Эллер.

— Это замечательный момент, — провозгласила она, самодовольно улыбаясь. — Сама жизнь показывает нам, что Троэльс Хартманн — достойная альтернатива Бремеру. Именно поэтому мы поддерживали его с самого начала.

Хартманн запрокинул голову и захохотал в потолок. Потом выключил телевизор.

— Так что с прессой? — напомнила Скоугор.

— Я не хочу говорить с ними до завтра. Сделай заявление о том, что справедливость восторжествовала и я этому рад. Мортен?

Вебер открыл свой блокнот.

— Активизировать наглядную агитацию. Сделать акцент на нашей программе интеграции. Как можно чаще упоминать о ролевых моделях, говорить об их успехах. Да, еще одно… — Хартманн подошел к вешалке, надел пальто. — Назначь на завтра собрание группы, но не звони никому до утра. Скажи, чтобы пришли все те, кто был на собрании сегодня.

— Может, все-таки пораньше предупредить? — спросил Вебер.

— Мне дали еще меньше времени.

Вебер отправился в свой офис выполнять указания, а Троэльс Хартманн снял с крючка пальто Риэ Скоугор, подал ей. Давно уже он не видел ее такой счастливой. Она была очень красива, хотя и измучена. В эти дни всем досталось.

— Я проголодался, — сказал он. — И нам нужно поговорить.

Тайс Бирк-Ларсен сидел в комнате с двумя полицейскими в форме, они оформляли бумаги о его задержании. Лунд вместе с Пернилле наблюдала за ним через стекло.

— Что теперь?

— Ему выдвинут обвинение, — сказала Лунд.

— Куда его забирают?

— В камеру предварительного заключения.

Наконец полицейские закончили писать, кивнули Бирк-Ларсену, чтобы он поднимался и шел за ними.

— Когда ему можно будет вернуться домой?

Лунд не ответила.

— У нас два сына. Когда его отпустят?

— Это будет зависеть от приговора.

— Его посадят в тюрьму?

Лунд пожала плечами.

— Это вы во всем виноваты, Лунд. Если бы не вы…

— Мне жаль.

— Жаль?

— Вас отвезут домой. После предварительного слушания с вами свяжутся и сообщат о результате.

— И это все?

— Пернилле… — Она не была уверена, что это стоит говорить. Вряд ли ее слова что-то изменят. — Мы не боги. Мы такие же, как вы. Если люди нас обманывают, нам это не нравится. Мы не знаем, хорошие это люди или плохие. Просто знаем, что… что они лгут.

Пернилле Бирк-Ларсен с неприязнью посмотрела на нее и возмущенно спросила:

— Вы думаете, я сейчас лгу?