Учебник выживания для неприспособленных

— Нет. Чушь собачья.

— Это не чушь… Надо смотреть на вещи глобально… Скажем, это как химическая система в равновесии… Система, в которой все переменные величины, температура, давление, химическая активность, никогда не меняются… Эти величины не надо трогать… Нельзя их дразнить… Иначе будет… Может случиться катастрофа… А эта история с нашей матерью… Черного она малость разгорячила… Понимаешь?

— Да. Но это все равно чушь. Ладно, что будем делать?

Белый уже давно задавался этим же вопросом.

— Я не знаю… Наверно, лучше всего тебе уйти. Надеюсь, теперь, когда твой муж убит, Черный немного успокоится.

— Супер.

— Мне правда очень жаль… Попытайся посмотреть на это как на неприятность, в жизни всякое бывает.

— Неприятность?

— Да.

— Твои братья убили моего мужа, привезли меня оода, чтобы насиловать неделями…

— Нет… Не для того…

— Ты называешь это неприятностью. Твою мать, ты совсем дурак!

Марианна сорвалась на крик. Ее запах стал сильнее. Такой чудесный, что у Белого слегка закружилась голова.

— Да. Я, наверно, дурак. Но я не знаю, что еще тебе сказать. Я тебе предлагаю: иди домой.

Повисла долгая пауза.

— Это все?

— Да.

— Конец истории?

— Ну да.

— Вы не боитесь, что я вернусь домой и позвоню в полицию? Ваш адрес я знаю.

— Мне придется пойти на этот риск, потому что я неспособен тебя убить.

— Вот как… по вам не скажешь, чтобы это было для вас проблемой.

— Действительно… Но ты пахнешь… Хорошо пахнешь… Убить тебя — все равно что отрезать себе руку… Да и то… руку я бы смог отрезать, если бы было очень надо. Убить тебя — это хуже. Это все равно что я умру.

Марианна была как будто тронута. Белый заметил, как слегка окрасились зеленью ее шея и щеки.

— Назови мне причину не сдать вас полиции, когда я вернусь домой? — спросила Марианна.

— Я не знаю. Скорее всего, и я бы на твоем месте все рассказал. Не знаю. У меня нет веской причины… Наверно, вообще никакой нет. Я знаю одно — убить тебя я не могу.

— Вы можете удерживать меня здесь силой.

Белому показалось странным, что эта женщина сама подставляется, но он сказал себе, что, пожалуй, она просто опасается его.

— Это был бы лучший выход, что правда, то правда. Но это значило бы применить к тебе насилие… От одной этой мысли меня тошнит… Самому странно…

— Ясно. На мой взгляд, у вас большая проблема… Не знаю какая, но мне плевать, — сказала наконец Марианна и встала.

Сердце Белого сжалось, в точности то же самое сказала ему когда-то маленькая булочница.

— Я знаю… Мне это уже говорили.

На этот раз Марианна не ответила. Она только кивнула головой и направилась к двери.

Не успела она до нее дойти, как дверь распахнулась настежь.

Пришли Серый, Бурый и Черный.

32

Квартира Бланш Кастильской оказалась темной, захламленной и крошечной.

Когда хозяйка предложила Жан-Жану и его отцу присесть, пока она сварит кофе, им пришлось, в некотором замешательстве, сдвинуть тонны вещей, валявшихся на диване: тарелки, чашки, смятые одежки, папки и накладные, казалось, выброшенные сюда долгим и сильным штормом.

Пока хозяйка рылась в шкафчике в поисках растворимого кофе («Я никогда его не пью, но уверена, что у меня где-то был», — сказала она), Жан-Жан спрашивал себя, не стоит ли ему быть «поактивнее», не надо ли что-то сделать, проявить инициативу, но с этой ситуацией он не справлялся еще вчера, а сегодня тем более.

После посещения его квартиры полицейский Тич, определенно мотивированный своей работой не больше, чем кассирша фаст-фуда в час перед закрытием, заявил, что, «поскольку нет ни тела, ни свидетельств нападения, он на данный момент ничего не может сделать, если будет что-то новое, пусть звонят». Бланш Кастильская тщетно пыталась изложить ему историю про четырех молодых волков, про их мать, ее смерть, вероятную месть… Тич пожал плечами и сказал, что он все понимает, но если в полиции станут прислушиваться ко всему, что люди «предполагают», концов не найдешь.

Бланш Кастильская подумала немного и сказала:

— Я думаю, будет благоразумнее, если вы поедете ко мне. Надеюсь, вас это не стеснит. Я постараюсь быстро найти выход.

— А Марианна?

Бланш поджала свои красивые губки.

— Я не знаю… Надо будет что-нибудь придумать…

Они забрали машину отца Жан-Жана у комиссариата и поехали к дому Бланш.

Теперь она вернулась с кофе в разномастных чашках, одну из которых украшала надпись «На память о Праге» и стилизованный Карлов мост.

— Мне надо позвонить, — сказала она, уходя с мобильным телефоном в руке в самый темный угол своей темной квартиры.

Жан-Жан слышал, как она говорила на иностранном языке. Кажется, на немецком, но он не был уверен. Отец рядом с ним пил кофе, полузакрыв глаза. Жан-Жан почувствовал себя виноватым: отец стар, вся его жизнь была лишь имитацией жизни, и этот внезапный прыжок в реальность наверняка его вымотал.

— Знаешь, я никогда не понимал, что ты делаешь с этой женщиной, — сказал отец, не выпуская из рук чашки с кофе.

Жан-Жан пожал плечами.

— Я думаю, большинство людей сходятся случайно. По недоразумению. А потом остаются вместе, потому что это проще, чем разойтись.

Отец кивнул.

— Ты прав. Знаешь, что хуже всего? Все эти фильмы, которые нам показывают. Начинаешь верить, что надо обязательно влюбиться и все такое… На самом деле мало кто по-настоящему влюбляется. Извини, что я спросил… Я устал… Просто думаю вслух, — сказал он.

— Но это правда, что с Марианной… Часто… Иногда… Иногда с ней и правда трудно…

Он не закончил эту фразу, и к лучшему, потому что все равно не знал, как ее закончить. Вернулась Бланш:

— Я позвонила в центр… В Германию… Вы не пойдете на работу, пока вся эта история не закончится… Это опасно.

— Эхм… Спасибо… Но что мы будем теперь делать?

Бланш села перед ними на пол. Пробившийся в квартирку луч света лег на ее щеку под замысловатым углом, и кожа приобрела золотистый оттенок.

— В ходе обучения я прослушала несколько семинаров коучинга. Азы, конечно, в основном все было ориентировано на «безопасность» и тому подобное… Но все-таки было кое-что интересное. Например, системный подход… Я знаю, что это не ново, но полезно в кризисных ситуациях… Классический подход конструктивен, он четко различает два уровня реальности ситуации: с одной стороны, уровень объективных фактов, ну вот, а с другой — уровень ценностей, смысла, интерпретации… Сами понимаете.