Учебник выживания для неприспособленных
Шрифт:
Он и его братья, проклятые генетической уникальностью, были в конечном счете одни на свете.
И это одиночество, огромное, полное и окончательное, всегда служило главным топливом двигателю их братства.
Мир, в который нельзя войти, будет вопреки всему миром, с которым можно драться.
А драться — это все же лучше, чем ничего.
Из глубины беспокойного от боли сна выплывали в кору головного мозга в беспорядке воспоминания его детства и отрочества, магма образов, звуков и ощущений без связи друг с другом: чахло растение с пыльными листьями, забытое на подоконнике соседского окна, пахло мылом от матери, уходившей на работу в торговый центр, склонившийся над ним незнакомый ребенок смеялся над его желтыми глазами и густой белоснежной шерстью.
И вот, наконец, как последний
Он видел ее как живую: едва сравнявшиеся пятнадцать лет и право работать по выходным в отделе выпечки, который с легкой руки маленьких гениев обонятельного маркетинга был насыщен синтетическим ароматом свежего хлеба, шоколада и меда. Ему было двенадцать, пушок волчонка уже стал жесткой шерстью, которая такой и останется до конца его дней. Целыми днями он вместе с братьями воевал со всем миром и открывал для себя любовь на сайтах, распространяющих потоковым мультимедиа миллиарды порнографических видеороликов, в которых до бесконечности повторялся один ритуал: минет — проникновение — эякуляция на лицо.
Он встретил ее однажды зимним днем, когда нес под широкой паркой двадцать килограммов говядины, украденных в мясном отделе. Несмотря на форменный передник, покрой которого был явно придуман ненавистником женского тела, он нашел ее восхитительной. Белый, никогда в жизни не читавший книг, не видевший картин и не слушавший музыки, почувствовал, как теснятся в нем эмоции без единого весомого ориентира. На миг, когда мясо в герметической упаковке холодило ему живот, а незнакомый огонь жег сердце, ему показалось, что он сейчас упадет.
Впервые в жизни он обратился в бегство.
Шли дни, в эти дни он, сбитый с толку, почти не выходил из дома. Образ маленькой булочницы впечатался в оптический нерв. Он подумал было, что надо бы пойти поговорить с ней, но не знал, как говорят с девушками, и не решился.
В Интернете он ввел в поисковик слово «любовь», потому что короткая самодиагностика подтвердила, что он болен именно этим. Он наткнулся на сайт, где приводилось множество цитат и типовых признаний. Все показалось ему тусклым и невыразительным в сравнении с тем, что он испытывал и чего, он был уверен, никто никогда не испытывал до него.
В конце концов, он решил посоветоваться с братьями. Никто над ним не смеялся. Четыре волчонка вместе родились, вместе дрались, вместе свирепствовали и своих не обижали. Они не смеялись, нет, но идей не подали. Любовь — это был для них темный лес. Девушки тоже.
Тогда Белый решился на чистую импровизацию и, вдохновившись всем, что успел прочитать, что мало-мальски понял и что, как ему казалось, чувствовал, вернулся в торговый центр в следующие выходные, держа в правой руке букетик чахлых цветов, сорванных на пустыре. С бешено колотящимся сердцем он пошел, петляя по проходам, к хлебному отделу. Она была там, осиянная светом, как сверхновая звезда, сажала в печь бледное тесто традиционных багетов, гарантируя покупателям лейбл «свежая выпечка». Под уродливой форменной одеждой Белый представлял себе тело богини, спустившейся на землю, чтобы исполнить свою карму. Он унесся мыслями в будущее и увидел, как они вдвоем колесят по миру на яблочно-зеленом «Ауди Р8 Спайдер», потом представил ее голой на тропическом пляже, услышал, как она благодарит его за то, что он спас ее от нищенской жизни, когда она надрывалась, выпекая и раскладывая на полках искусственный хлеб, и скромно отвечал ей, мол, ничего такого, теперь все будет хорошо и они никогда не расстанутся.
Сжимая в руке свой вялый букетик, он подошел к ней. Она почувствовала его присутствие и обернулась. Белый прочел в ее глазах, что она устала, что ей обрыдло с рассвета стоять у печи.
Он не нашелся что сказать. Просто протянул цветы. Она посмотрела на них, не понимая, потом посмотрела на Белого.
— Оставь меня в покое! — сказала она.
— Это тебе… — сказал он.
— У тебя проблема, — сказала она. — Я не люблю людей
с проблемами. Оставь меня в покое!Повернулась и ушла.
Белый вернулся к братьям. Цветы он выбросил по дороге. Он ничего не сказал, его ни о чем не спрашивали.
Он помнил, что в последовавшие за этим дни ломал голову, не зная, как пережить то, что произошло.
Потом, со временем, боль утихла, и воспоминание о маленькой булочнице отправилось в ту зону памяти, где перерабатывались трудные моменты жизни.
Из этой истории он сделал только два вывода:
— Он способен влюбиться, но лучше, чтобы этого не случалось.
— Маленькая булочница впервые сумела облечь в слова то неладное, что он чувствовал всю жизнь: у него проблема.
Тайный пантеон Марианны состоял из многих богов: Анита Роддик, основательница сети «Боди-Шоп», Том Монаган, основатель «Доминос Пицца», или, например, Сэм Уолтон, основатель гипермаркетов «Волмарт». Она любила их всех. Она ими восхищалась. Они были образцами для подражания. Разумеется, были у нее и любимчики.
А самым-самым любимым из любимчиков был Фредерик Уоллас Смит, основатель «Федерал Экспресс».
Она любила его даже не столько за империю экспресс-доставки, которую он сумел создать за несколько десятилетий, сколько за одну забавную деталь его биографии: в первый месяц эксплуатации своего дела, он купил с кондачка четырнадцать реактивных самолетов «Фалькон-20» и остался с жалкими пятью тысячами на топливо.
Большинство в таком положении наверняка повесились бы, поплакав у того или иного банкира. Но не таков был Фредерик Уоллас Смит — он отправился в Лас-Вегас играть в блэк-джек.
Он вернулся, имея около сорока тысяч долларов в кармане, и его самолеты теперь могли взлететь. Это была прекрасная иллюстрация к тому, что гуру маркетинга Филип Котлер в своей книге «Маркетинг по Котлеру, или Как создать, завоевать и удержать рынок» назвал «умением идентифицировать благоприятный случай».
И когда Марианна толкнула дверь квартиры, из которой только что бежала, она думала о Фредерике Уолласе Смите, сидящем за игорным столом и ставящем на кон свое достоинство. Она говорила себе, что, как он, может потерять, если не попытает счастья, самое ценное и необходимое для того, чтобы двигаться вперед к посту Старшего Отраслевого Менеджера: уважение к себе. Менеджер, учили ее на сеансах коучинга, организованных ее предприятием, живет в постоянном риске. Он как хищник, на которого идет охота, и должен научиться любить эту реальность. Стресс в его карьере столь же ценен, как воздух, которым он дышит, и кровь, которая течет в его жилах. Опасность должна стать тестом, из которого вылепятся его амбиции.
Марианна уже стояла в квартире, из которой только что бежала. Она закрыла за собой дверь, тишина нарушалась только глубоким, ровным дыханием спящей туши. Марианна подошла и приподняла одеяло. Она узнала белую шерсть и острые уши одного из волков, напавших на них этой ночью. Когда она сдернула одеяло, белый волк тихо застонал, но не шелохнулся. Она увидела неумело наложенную толстую повязку на его руке. Это вызвало у нее улыбку: вот, значит, кого она укусила, ее гены зеленой мамбы хорошо поработали. Знать, на что она способна, — это было хорошо для ее веры в себя, хорошо для ее карьеры.
Какое-то время она ничего не делала. Просто смаковала ощущение полного контроля над ситуацией и мысль, что она своими силами частично решит профессиональную проблему, которую ее муж притащил домой. Трое других волков наверняка вот-вот вернутся, но она рассчитывала на эффект неожиданности и чувствовала себя достаточно сильной, чтобы расправиться с ними.
Ей только нужно было оружие.
В маленькой грязной кухне она вымыла кастрюльку, в которой догнивали остатки мяса, и, поднеся ее ко рту, крепко закусила край. Как она и ожидала, легкая дрожь пробежала по мягкому нёбу, там, где, очевидно, находились железы, вырабатывающие яд, и на дно кастрюльки потекла струйка слюны. Когда набралось, по ее мнению, достаточно, она обмакнула в нее острия набора ножиков для мяса. Марианна знала, что зеленая мамба может в считанные секунды остановить сердце буйвола одной каплей этого яда, так что в ее силах сделать очень и очень больно этой стае ублюдочных волков.