Училка моего сына

– Ванная где?
– мой голос звучит глухо.

– Там, - отец моего ученика - Захар Матвеевич Кабирин, рукой указывает мне направление, где в его спальне находится ванная комната.

– Где мои вещи?
– задаю следующий вопрос.

Мне нужно вернуться домой. Я не могу поступить, как родители, и бросить брата на произвол судьбы. Хотя они и не бросали... Они просто погибли в автомобильной аварии. Так тоже бывает.

– Платье... Хм. Не подлежит реставрации. Вон у стены пакет - там спортивный костюм... И бельё, - мужчина роняет слова медленно, словно не хотя.

Я выпрямляю спину.

– Я не возьму, - цежу тихо, - Где мои вещи?

Мне не нужны его подачки. Мне ничего от него не нужно!

– Вот что... Или возьмёшь и оденешь то, что дали... Или уйдёшь отсюда голой... Я понятно объясняю?!
– теперь в нём ни капли напускного спокойствия.

Я сглатываю. Что я делаю? Мне надо выбраться отсюда, пока меня не убили...

– Да, - говорю тихо-тихо.

И торопливо иду в ванную. Даже злополучный пакет прихватываю с собой.

Но в дверях оборачиваюсь:

– Мне нужен мой телефон, - произношу твёрдо.

Мне нужно позвонить брату и убедиться, что с ним всё в порядке.

– Зачем?!
– цедит Кабирин, едва сдерживаясь.

– Чтобы позвонить брату, - отвечаю я честно.

Он всматривается в меня, словно пытается вскрыть мне черепную коробку. Взгляд - неприятный. Он сам - мне отвратителен. Я начинаю тут задыхаться.

Поджимает губы, идёт к комоду, на котором я вижу свою сумку, а рядом с ней свой сотовый. Как я раньше не заметила?

– На, - протягивает мне мой телефон, - При мне звони. И на громкую поставь.

Требует. Так, как будто имеет какое-то право.

Но я не в том положении, чтобы вступать в пререкания.

Я набираю номер брата. Подчиняюсь требованиям Кабирина.

– Лий!
– взрывается аппарат громким вскриком после второго гудка, - Лий...

А потом братик начинает плакать. Мне так его жалко... У нас всего полгода назад родители погибли.

– Где... ты? Я... испугался...
– говорит он, заикаясь.

Десять лет мальчишке всего. И я понимаю, чего он испугался. Тогда, когда не стало папы с мамой, мы этого тоже не ждали. Такого никто не ждёт.

– Бодь... Хороший мой, прости меня? Я сейчас... Я скоро...

Не имеет значения, что случилось этой ночью со мной. И сволочь эта холёная тоже не имеет значения... Мне нужно домой.

– Приезжай быстрей!
– умоляет брат, всхлипывая.

– Я скоро, - снова обещаю ему.

И отключаюсь.

Кабирин протягивает руку.

– Телефон...

Возвращаю ему свой сотовый, не споря. Незачем терять время.

Скрываюсь в ванной, быстро ополаскиваюсь, хотя хочется содрать с себя кожу под водой вместе с чужими прикосновениями. Чтобы не разреветься, до боли кусаю губы. Да что там до боли - до крови.

Лишь её привкус во рту заставляет держаться.

Даже вещи эти из пакета натягиваю. Больше ведь нечего.

Кабирин стоит у окна и смотрит на улицу. Он босиком, но теперь надел футболку.

– Телефон верни. Я такси вызову, - четко проговариваю я.

Поворачивается в мою сторону. Наклоняет голову, смотрит исподлобья. Что-то собирается сказать.

Дорогие читатели, открываю подписку. Кто захочет узнать, что было дальше - жду на другой стороне)))

Глава 10

Глава 10

Захар

Разглядываю девушку. Молоденькая. Совсем молоденькая. Сколько ей? Года 22-23? Ненамного старше Кирилла.

Ночью как-то по хрен было. Вечерок я провёл по её милости в отделе по делам несовершеннолетних, куда она всё-таки на Кира настучала. Было... Дерьмово было. Хотя всё порешали. Но осадочек остался.

И вот этот осадочек не дал мне, дураку старому, жить спокойно. Был дико зол, жаждал возмездия. Ведь сказал этой дуре, что сына утихомирю. Зачем подалась в органы? И ведь через голову директора лицея попёрлась, знала, что, если к нему пойдёт, то он ей рыпнуться никуда не даст.

Вот и получилось то, что получилось. Глядя сейчас на девчонку, отчетливо понимаю - пережестил. Не хотела она никакого секса со мной. Вон как глаза слёзами блестят. Но молодец - не ревёт, держится.

Припугнул. Нет, не бил, не издевался. Даже завёл, как следует. И оттрахал качественно. Не во все места, которые хотел, потому что губки мы свои от моего члена отворачивали. А анал - я сам не большой любитель. Можно для остроты ощущений иногда. Так что... Как то так. Однако, сколько раз там ни было за ночь, до оргазма я девочку доводил каждый раз исправно.

Но у баб секс в голове. И его там со мной у Лии Сергеевны точно не должно было быть.

Из-за этого мерзковато. Хоть я и не самый лучший человек на земле, но всё равно что-то вот в её беззащитности сейчас очень цепляет.

Какие-то, бля*ь, чувства, которые я уже думал, что и не присущи мне.

Её как-то надо на что-то переключить. Не хватало, чтобы сейчас с моста сиганула или, приехав домой, вскрылась. Такие могут. Тонкая душевная организация, блин. Как выживают в этом не самом дружелюбном мире?

– Денег дать?
– спрашиваю, рассматривая женскую фигурку в спортивном костюме.

Ей идёт.

Глаза училки вспыхивают праведным гневом. Кажется, сейчас спалят меня. Только подрагивающая нижняя губа портит впечатление.

Не знаю, зачем, но развиваю тему.

– Шубу себе купишь... Или еще что...

Выражение хорошенького личика меняется. Теперь на нём смесь презрения с отвращением. Я прям себя помойным отбросом начинаю ощущать под таким её взглядом.

– Да пошёл ты... Со своими деньгами... В...
– под моим взглядом осекается и не продолжает.

Правильно, не стоит со мной так разговаривать. Я - добрый до поры, до времени. Это она уже должна была понять.

– Не хочешь, как хочешь. Я предложил, чтобы загладить возможный моральный вред из-за недостатка причиненного удовольствия, - продолжаю нести чушь.

Сам понимаю, что лучше заткнуться. И отпустить учительницу сына на все четыре стороны, не оскорбляя её вручением моих грязных денег. Но почему-то сделать это трудно.

В голове вообще мелькает дичайшая идея переодеть её в свой халат и отправить жарить оладушки нам на завтрак, а потом вывести куда-то в люди. Теперь поди в театрах любит бывать. В оперу я бы с ней сходил. Люблю классическую музыку.