Училка моего сына

Я тоже жалею, что поехал. Кирилл в отличие от большинства здесь хотя бы учится, потому что терпеть не может быть дураком. А всё остальное - потерпят. Не так уж долго и осталось.

– В связи с чем вызвано ваше настойчивое приглашение?
– резковато спрашиваю я, едва мы оказываемся в кабинете у директора.

И вроде бы вызывал меня он, а ощущение, что это он - на ковре. У Юрия Семёновича даже пот на лбу выступает, который он добросовестно стирает платочком.

– Понимаете, Захар Матвеевич, я... Хм. Сделайте что-то с Кириллом, пока у меня все учителя не разбежались, - он нисколько не играет.

Это немного успокаивает мой гнев. Такая честность подкупает.

– В чём дело?
– расстегиваю пуговицы на пиджаке и усаживаюсь за стол. Директор проходит на своё место, но не садится.

– Кирилл - сложный молодой человек. За время общения с ним я сделал вывод, что ему нравится провоцировать окружающих и делать всё наперекор существующим правилам. Но эта черта всё-таки должна иметь какие-то рамки. Классный руководитель, которая вела их класс несколько лет, летом уволилась, сказав, что лучше пойдёт львов в цирк дрессировать, чем останется с этим классом. Новенькая... Я вообще не понимаю, почему ваш сын на неё взъелся... Но режиссировать "Один дома" с классным руководителем - это всё же чересчур.

Дальше директор в красках расписывает мне то, что случилось в эту субботу - сорванный субботник, облитую технической жидкостью учительницу... И вроде бы я должен возмутиться и отправиться наказывать собственного сына, но я давлю усмешку. Причём не слишком успешно.

– А давайте мы Марь Иванну послушаем, - почему-то становится интересно посмотреть на эту несчастную.

– Какую Марь Иванну?
– спрашивает директор.

– Ну, как там её зовут, - отмахиваюсь рукой.

– Лия Сергеевна...
– сообщает мне директор.

И вызывает к себе классного руководителя моего сына. Я представляю неудовлетворенную разведёнку лет тридцати, у которой куча проблем в жизни. Но на пороге директорского кабинета нарисовывается нечто. Я на несколько секунд залипаю, не совсем уверенный, что это пришла учительница, а не одна из одиннадцатиклассниц.

– Можно?
– спрашивает она, заглянув в дверь.

– Проходите, Лия Сергеевна, - приглашает её директор, - Вот познакомьтесь - это отец Кирилла - Захар Матвеевич Кабирин.

Я их голоса слышу фоном, потому что... Потому что залипаю на тонкой фигурке, огромных глазах, пухлых розовых губах. И острых коленках... Не, училка одета как полагается - юбка длиной до колен, белая блузка, наглухо застёгнута словно у монашки. Но когда идёт, юбка чуть задирается и коленки видно.

Я же неожиданно испытываю нестерпимое желание положить руку на одну такую. И определённый дискомфорт в паху...

– Здравствуйте!
– училка подходит ко мне и протягивает тонкую ладошку с аккуратно постриженными ноготочками, покрытыми бесцветным лаком.

Я привстаю и пожимаю её. Это ошибка... Не надо было этого делать. Во-первых, я чувствую, как от неё пахнет - легко, ненавязчиво и это пробуждает голод. Сожрать бы её..

Во-вторых, от простого соприкосновения наших рук меня прошивает диким импульсом возбуждения. Хочется притянуть её за руку к себе ближе и попробовать эту губы на вкус.

Странная реакция, которую я торможу. И выпускаю ладошку училки из своих пальцев. Выпускаю с явным сожалением.

Сколько ей лет? Потом вспоминаю слова своего сына и начинаю соображать, правду он мне говорил или нет? Кирилл - совершеннолетний. Девка - молодая. Может, действительно хочет так свою жизнь устроить?!

– Захар Матвеевич, - начинает она говорить, - Юрий Семёнович, скорее всего, уже рассказал вам о происшествии в эту субботу. Но... проблема на самом деле гораздо глубже. Кириллу нужна помощь психолога...

Вот тут заставляю себя прислушаться к её словам, а не к собственным мыслям.

– Что вы этим хотите сказать?
– уточняю.

– У Кирилла явные проблемы с отношением к окружающим его людям. Я сейчас не про себя. Он так ко всем относится. Он напрочь лишен сочувствия и способности сопереживать. Ему нравится делать другим людям больно.

Эти слова возвращают мне то состояние, в котором я сюда приехал.

– Вы, что, пытаетесь мне сказать, что мой сын - псих? Или, может, это вы глаз положили на богатенького мальчика?
– говорю, что думаю.

Глава 5

Глава 5

Лия

После такого высказывания этого Захара Матвеевича меня затапливает искреннее, тотальное возмущение. Возможно, тут свою роль сыграл и его взгляд, которым он шарил по моему телу. Так, как будто имел на это право. Не знаю уж, что ему его сынок наговорил, но и он от него, совершенно очевидно, недалеко ушёл. От осинок не родятся апельсинки...

Никак воздействовать на своего драгоценного Кирилла этот человек не будет. И вот это всё безобразие продолжится.

И я издаю смешок. Скорее, истерический. И позволяю ляпнуть правду.

– Знаете, я даже представить не могу, сколько мне нужно было бы дать денег, чтобы я связалась с таким неадекватом, как ваш сын. Тем более, в плане личных отношений...

В кабинете воцаряется тишина. Две пары глаз испепеляют меня, но мне уже всё равно. Работу-то я стопроцентно потеряла.

Значит, можно не скромничать.

– Вы считаете, что нормальная девушка только и должна мечтать, как об отношениях с человеком, чьи моральные качества в откровенном минусе, только потому что у него денег много? Если вас окружают такие люди, из-за которых вы сделали подобные выводы, то мне вас откровенно жалко. И вас, и Кирилла. Хорошего дня!

Больше мне сказать этим мужчинам нечего, а вот разреветься перед ними - это откровенное дно.

Поэтому не дожидаясь никакой реакции, разворачиваюсь и пулей вылетаю из директорского кабинета. Еще и дверью позволяю себе хлопнуть. Хоть вот уж дверь тут точно не при чём. Это всё люди, которые мнят себя центром мира и не признают ценность других людей.

Мне нужно взять себя в руки и успокоиться, а для этого нужен какой-то укромный уголок, где будет возможность хоть пять минут побыть одной. Кабинет, в котором у меня сейчас будет урок - не вариант. Там уже ученики. Добираюсь до комнаты психологической разгрузки. В ней редко кто бывает.

Жму на ручку - не заперто. Толкаю дверь...

И вижу спину Кирилла Кабирина, который разговаривает по телефону.

– Что, Май? Что? Да наплюй ты на свою воспитанность! Хоть раз наплюй и попробуй быть собой настоящей! Обиделась на меня? Ненавидишь? Так в лицо это мне скажи! Скажи: "Кирилл - ты моральный урод и подонок!" Ведь ты так обо мне думаешь?