Удача бродяги: Рядом, но не вместе

Несколько выстрелов прозвучало у самого уха, и тут кто-то подхватил меня под мышки и поволок в сторону складов. Я смотрела на свои ноги, скользящие по полу и ничего не могла ни сказать, ни сделать.

На миг стало видно поле боя – верней, площадку перед шлюзом, уставленную небольшими компактными грузовыми контейнерами. Несколько тел в черном на полу. Труп полицейского у переходного тамбура, под ним лужа черной крови. Но многие из тех, кто сейчас лежал там, не были мертвы. Просто их, как и меня, накрыло подавляющее волю излучение системы безопасности.

Меня снова подтолкнули к тамбуру, но тут в дальнем конце площадки появились еще люди, и притащивший меня человек был вынужден вступить в перестрелку. Этот человек был странно одет – во что-то серое, облегающее, тускло отблескивающее то ли металлом, то ли кожей. Я вспомнила слово – «хамелеон». Должно быть, это костюм-хамелеон, способный делать своего обладателя незаметным, если он не двигается.

Оставалось горько пожалеть, что я почти не могу шевелиться – ни толкнуть его, неподвижного, ни испачкать чем…

Но толкнули его без меня.

Верней, оглушили станнером или чем-то подобным. Он внезапно пошатнулся и нырнул лицом вперед туда, где и без того было полно распростертых тел.

– Родригес! – услышала я знакомый голос. – Двигаться можете?

Попробовала шевельнуть пальцами, но поняла, что это – максимум, на который я способна.

– Давайте руку. Сейчас…

Меня снова вздернули на ноги, хотя это было совершенно бессмысленно – я по-прежнему ощущала себя тряпочкой. В коридоре и на площадке продолжали стрелять, а я запоздало поняла, что притащил меня сюда ни кто иной, как сам Бруно. Его было хорошо видно на полу у моих ног – не ошибешься. Я даже видела, что он в сознании, все видит, все понимает, но ничего не может сделать.

– Что же вас все время несет не туда, куда нужно… – снова прозвучало над ухом и я, наконец, узнала Нордвелла.

И он еще у меня спрашивает? Это же был его план! Я попробовала ответить, но услышала:

– Тихо! Пошли!

Он, словно куль, перекинул меня через плечо. И понес – в сторону того злополучного переходника, ведущего на буксир…

И главное, так легко, словно я и в самом деле сшита из тряпок и легкого целлюлозного наполнителя… или из чего там делают кукол?

Внутри буксира, у самого выхода, лежали, схватившись за головы, двое в одежде портовых служащих. Нордвелл скинул меня на пол, а этих двоих споро перетащил назад в шлюз.

Я бессильно наблюдала, как он пробегает мимо меня то вправо, то влево по короткому, хорошо освещенному коридору. А потом исчез надолго, и я услышала, как включились двигатели.

А еще через некоторое время я, наконец, смогла и свободно дышать и двигаться.

Осторожно, по стеночке я поднялась. Голова продолжала кружиться, но было уже плевать. Почему-то самым главным казалось – найти Нордвелла и узнать, что происходит.

Он нашелся в зале полетного контроля буксира, в синеватых отблесках проекций системы управления его лицо казалось маской.

Нордвелл разговаривал с диспетчерской вышкой сектора. Чтобы ему не мешать, я опустилась на пол у самого входа – у этого судна место пилота-оператора было всего одно.

Зажмурилась, вслушиваясь в его голос и пытаясь угадать ответы вышки.

– Каботажный четыреста двенадцать, «Фортуна», в очереди на выход из контролируемого пространства порта. Просим коридор до харибды-семь. Нет, идем за «Анхеликой» транспортной компании «Дорадо», шлюзы по левому борту миновали… понял вас, ждем, когда уйдет «Анхелика».

У Нордвелла по плечу, прямо на медицинскую манжету, стекала тоненькая струя крови, но он не замечал. Стоял, склонившись к контрольной панели, уперев руки в консоль.

– Вышка, что у нас за шум? Вылеты не перекроют? У меня скоропортящийся груз, надо бы уйти побыстрее. Каботажный? Хорошо, меняю канал. Слышите меня? Курс сто двадцать по маяку, маяк по правому борту. Да, подтверждаю. Всего хорошего, Фелица-порт четырнадцать.

Обернулся ко мне, как будто видел, что в зале он уже не один. Сообщил:

– Ну что, раз нас сразу не поймали, то теперь уж точно не поймают. Из контрольной зоны Фелицы мы ушли, позывные у нас чистые…

– Откуда?

– Украл у соседей. Сейчас полиция будет активно заниматься ими, и это дает нам отсрочку…

– Вы украли груз? И что дальше? Что собираетесь делать? И… мне бы домой вернуться.

Нордвелл дернул плечом, отметая последнюю мою фразу, как несущественную:

– Ничего еще не кончилось, как бы мы ни надеялись на это. Так что пока вам на планету возвращаться рано…

– Почему? Бруно же арестуют? И вообще…

– Бруно… Бруно. Офицер Родригес, напрягите ваш мозг и попытайтесь представить, что подумает покупатель груза, кстати, уже его оплативший, когда окажется, что груза нет? Такие сделки совершаются быстро, а новости по планетарным сеткам разбегаются быстрее, чем успевают случиться.

– А вы знаете, кто заказчик?

– Нет. Но… надеюсь, что я ошибаюсь в своих догадках.

Я попробовала сосредоточиться. Получалось плохо – не жизнь, а одно сплошное приключение! Но все-таки выдала вопрос, который мучил меня с того момента, как Нордвелл запустил насосы в шлюзе.

– Так что дальше? Что будете делать с этим вашим…

Нордвелл недовольно поморщился. Сказал:

– Заманчиво, конечно, оставить все себе и уйти из сектора навсегда. Но… но. Снова оказаться во всех полицейских сводках мне не хочется, а вам?

Я замотала головой так, что дурнота вернулась.

– Понимаю. Поэтому мы вернем контейнер правительству. Но до этого я собираюсь все-таки немного в нем покопаться. Мне кажется, план отличный!

– Это пахнет воровством…

– Думаю, де Гив уверен, что я суну нос в ящики. Сам бы он точно сунул… Вы как, уже транспортабельны? Здесь есть каюта.

Транспортабельна ли я? Сейчас посмотрим…

Попытка успехом не увенчалась, но я показала рукой, что мол, ерунда. Сейчас отдышусь и оставлю его в гордом одиночестве.

Посмотрел на мои трепыхания скептически и вдруг присел рядом со мной у той же переборки.

– Вы же понимаете, что я не могу прямо сейчас вернуть вас обратно на Кристалл?

– Понимаю. Выходит, вы снова меня похитили.

– Я снова вас спасаю от неприятностей, сеньорита. Будьте справедливы!

Я поморщилась. Сеньорита! Хорошо что не Ремедайос.