Chloe Walsh

KEEPING 13

Copyright © 2023 by Chloe Walsh

All rights reserved

Перевод с английского Татьяны Голубевой

Оформление обложки Ильи Кучмы

Уолш Х.

Удержать 13-го : роман / Хлоя Уолш ; пер. с англ. Т. Голубевой. — СПб. : Азбука, Азбука-Аттикус, 2024.

ISBN 978-5-389-25049-9

18+

Удержать сложнее, чем завоевать, и знают об этом не только спортсмены.

Новой ученице удалось покорить главную знаменитость Томмен-колледжа — восходящую звезду регби Джонни Кавану. Но можно ли удержать рядом парня, для которого на первом месте всегда была карьера?

Восстановившись после операции, Джонни вновь приступает к тренировкам. Его мечта — играть за национальную сборную. Он готовился к этому с детства, однако, кажется, все равно недооценил ответственность и нагрузки. К тому же на другой чаше весов — девушка с полуночно-синими глазами…

Жизнь Шаннон Линч никогда не была спокойной, но теперь ситуация накалилась до предела. Конфликты в семье не прекращаются, а возвращение старшего брата, покинувшего родных несколько лет назад, лишь ухудшает положение. Шаннон ищет спасения у Джонни и все больше сближается с ним, однако она понимает: скоро важные игры, а значит, неизбежно расставание…

Впервые на русском!

оформление.

ООО «Издательская Группа

«Азбука-Аттикус», 2024

Издательство Азбука®

Никки Эштон,

драгоценному другу на всю жизнь

От автора

Действие цикла «Парни Томмена» происходит в Ирландии, в графстве Корк, а персонажи — совершенно новые герои. Серия основана на жизни Джонни Кaваны, Шаннон Линч, симпатичного Гибси и их друзей, которые учатся в престижной частной школе — Томмен-колледже и готовятся ко взрослой жизни. Цикл полон юмора и душевных переживаний, спорта и романтики и наверняка завоюет ваши сердца.

«Удержать 13-го» — вторая книга серии. Надеюсь, вам понравится читать об этих героях так же, как мне нравилось писать о них.

Спасибо за чтение! xox

1

ОН ИЛИ МЫ

ШАННОН

— Выбирай, мама, — сказал Джоуи. — Он или мы?

Похолодев до костей, я сидела на шатком стуле возле кухонного стола, прижимала к щеке полотенце и едва дышала по двум причинам.

Во-первых, отец находился меньше чем в четырех футах¹ от меня, и при одной мысли об этом тело готово было отключиться.

Во-вторых, дышать было больно.

Бросив окровавленное полотенце на стол, я повернулась и попыталась боком прислониться к спинке стула, но мучительно застонала, когда тело пронзило болью.

Меня всю как будто облили бензином и подожгли. Каждый дюйм тела горел, кричал, протестуя, когда я вдыхала слишком глубоко. «Со мной беда», — поняла я. Со мной случилось что-то по-настоящему плохое, но все же я оставалась там, куда усадил меня Джоуи, и во мне не было ни капли сил, чтобы сражаться.

Это плохо.

Это по-настоящему плохо, Шаннон.

Всхлипы и сопение младших братьев, что топтались за спиной Джоуи, вынести было почти невозможно.

Но я не могла взглянуть на них.

Если бы посмотрела — сломалась бы, это точно.

Вместо этого я сосредоточилась на Джоуи, набираясь сил от его храбрости: он буравил глазами наших родителей и требовал большего.

И пытался спасти нас от той жизни, которой ни один из нас не мог избежать.

— Джоуи, если ты хотя бы на минутку успокоишься... — начала было мама, но брат не дал ей закончить.

В полном бешенстве Джоуи буквально взорвался, как вулкан, прямо посреди нашей обшарпанной кухни.

— Даже не пытайся выкрутиться, чтоб тебя! — Обвинительно тыча пальцем в сторону матери, он прорычал: — Хоть раз в своей чертовой жизни поступи правильно и выгони его!

Я слышала отчаяние в голосе брата, последнюю вспышку веры в мать, быстро угасавшую, пока он заклинал услышать его.

Мама просто сидела на кухонном полу, ее взгляд метался между нами, но она и не попыталась к нам подойти.

Нет, она оставалась на месте.

Рядом с ним.

Я знала, что она его боится, понимала, каково цепенеть перед этим человеком, но она-то была взрослая. Ей полагалось нести ответственность, быть матерью, защитницей — ей, а не восемнадцатилетнему парню, на которого свалилась эта роль.

— Джоуи, — прошептала она, умоляюще посмотрев на сына, — мы ведь можем просто...

— Он или мы? — Джоуи повторял вопрос снова и снова, и тон его становился все холоднее. — Он или мы, мама?

Он или мы.

Три слова, в которых было больше смысла и важности, чем в любом другом вопросе, что я слышала в жизни. Проблема состояла в том, что в глубине души я знала: при любом ответе, как бы она ни лгала себе или нам, итог будет неизменным.

Он неизменен всегда.

Думаю, в тот миг братья тоже это осознали.

Джоуи уж точно.

Он выглядел таким разочарованным в самом себе, стоя перед матерью в ожидании ответа, который ничего бы не изменил, потому что поступки говорят громче слов, а наша мать — живая марионетка, которую дергал за веревочки наш отец.

Она не могла ничего решить.

Не могла без его позволения.

Я знала, что младшие братья молятся о благополучной развязке, и знала, что этого не случится.

Ничего не изменится.

Ничего не исправится.

Принесут аптечку, смоют кровь, вытрут слезы, придумают какую-нибудь историю для объяснения, отец исчезнет на день-другой, а после все пойдет точно так же, как всегда.

«Слово дал — слово взял» — девиз семьи Линч.

Мы все привязаны к этому дому, как огромный дуб к своим корням. От этого не сбежать. До тех пор, пока мы не повзрослеем и не уйдем.

Слишком измученная, чтобы думать об этом, я обмякла на стуле, видя все и не видя ничего. Почти как тюремное заключение без надежды на досрочное освобождение.

Наклонившись вперед, я обхватила себя руками и ждала, когда все кончится. Адреналин стремительно испарялся, сменяясь новой болью, и ее мне было не вынести. Вкус крови во рту стал крепче, мощнее, от недостатка воздуха в легких начались головокружение и тошнота. Пальцы на руках то немели, то их словно кололи иголками.

Все болело, и все было кончено.