Углерод

Андрей поведал о том, как пришёл в себя в просторном помещении похожем на ангар, о том, как бродил по коридорам и, как встретил своего коллегу по имени Виктор. Рассказ о глупой, но безусловно героической гибели Витька, оптимизма не внушал, но изрядно повеселил техника. Бывший десантник отказался ретироваться перед владельцем тяжёлой поступи, и очень громко орал, встретившись с ним лицом к лицу. Что именно сделал с несчастным приятелем Топтун, Андрей не знал, так как услышал короткий, полный ужаса вопль уже в движении. Он бежал сломя голову, подсвечивая дорогу телефоном, пока не оказался в этом помещении.

– И сколько, говоришь, ты здесь сидишь?

Техник не видел собеседника, но уголёк сигареты выдавал того с головой.

– Не знаю.
– прозвучало в метре от него.

– Как так "не знаю"? У тебя вон какие часы или они сломаны?

– Часы? Я и забыл про них!
– воскликнул Андрей. В темноте появился тусклый зелёный кружок.
– Двадцать седьмое число... Последнее, что я помню это двадцать пятое!

– Значит третьи сутки пошли.

Услышав, что компаньон начинает что-то быстро бормотать и кажется вскоре начнёт истерить, Леонид включил фонарь и направил тому в глаза.

– Эй-эй, не начинай опять. Заткнись, успокойся, сосредоточься на побеге. Хорошо? Умница. Что меня ещё интересует, эта сволочь ходит здесь через равные промежутки времени?

– Может и да. Тоже не знаю. Могу сказать точно, он постоянно ходит с одной скоростью. Готов поклясться, перед тем как убить Витька, он шагал также размеренно и после... Пока не пришёл ты... Тоже. Как пить-то хочется.

Все трое с лишним суток, Андрей просидел без воды и еды, и только сейчас жажда и голод начали его терзать.

– Извиняй, есть только курево, и то, надо бы поэкономнее расходовать. Допустим... Даже не так. Предположим, мы сможем от него просто убежать, нам повезёт, и эта тварь не способна бегать, но всё равно как-то безрадостно. А что скажешь о направлении? В прошлый раз, если стоять лицом к двери, он шёл слева направо, до этого как было?

– По-моему также.
– неуверенно ответил Андрей.
– Ты же сам видел в каком я был состоянии.

– С одной скоростью, в одном направлении? Стало быть, по кругу. Патрулирует что ли?

Леонид снова включил фонарь, прошёлся по комнате разминая конечности.

– Слушай меня, Андрейка, внимательно. Очень внимательно слушай. Сейчас мы сидим здесь тихо-тихо, очень тихо, как мыши. Дожидаемся пока эта гадина пройдёт здесь ещё раз. И чтобы без воплей и паники. Засекаем время. Ждём пока пройдёт опять, снова засекаем время...

– А зачем?
– перебил его Андрей.
– Что это даст?

– Если он действительно наматывает круги, это даст нам среднее время одного захода, а значит...

Неизвестная тварь снова не позволила Леониду закончить мысль, известив о своём приближении тяжёлыми шагами. Видя, как напарник теряет самообладание и собирается снова зарыться в мусор, техник, вопреки желанию сделать тоже самое, одним движением подскочил к Андрею. Тот уже развернулся к нему спиной и начинал маскироваться. Схватив Андрея левой рукой за шею, как если бы проводил удушающий приём, правую, всё ещё держа включенный фонарь, Леонид завёл под мышку взяв шею несчастного в замок. Не без труда, развернул лицом к потолку, вместо того, чтобы успокоить Андрея слегка придушив, он выключил фонарь и игнорируя сопротивление принялся шипеть ему на ухо:

– Шёпотом повторяй за мной.
– очень тихо требовал техник, немного сдавив шею.
– Повторяй! Семья, жена, дети. Семья! Ксюша, Маша, Серёжа. Повторяй! Семья, дом. Я вернусь домой! Ксюша, Маша, Серёжа, Ксюша, Маша, Серёжа. Домой...

Прекратив вялые попытки вырваться, тот принялся повторять всё, что ему нашёптывал Леонид. Чем ближе и громче становились шаги Топтуна, тем громче становился шёпот. Андрей слушал только голос горе-психолога, без остановки повторяя всё то, что было важно для него именно сейчас. Если бы в этот момент Андрей мог нормально соображать, то удивился, как мало ценит в этой жизни. Бумажки, тряпки, чьё-то уважение, зависть каких-то непонятных людей, всё было где-то там, ненастоящее, глупое, несущественное. Повторяя незамысловатую мантру в полной темноте, он обретал цель, единственно верную. Шаги постепенно стихли, техник отпустил Андрея, посветил в залитое слезами лицо.

– Ну, ты как?
– спросил он здоровяка.

– В порядке, спасибо.

– Не за что. Засекай время!

Время, по своему обыкновению, тянулось крайне медленно, а темнота перестала быть пугающей и неуютной. Вонь, что присутствовала в помещении, как оказалось, исходила от неизвестного прибора на тумбе. Изучать его не было смысла, прибор просто стоял и отравлял атмосферу, тем самым, маскируя запах табачного дыма. О наличии обоняния у Топтуна, можно было только догадываться. Количество сигарет в пачке стремительно уменьшалось, пришлось даже раскуривать по одной на двоих. Изредка перекидываясь короткими фразами, беглецы провели в ожидании почти три часа. Андрей всё же взял себя в руки, с каждым появлением Топтуна, нервничая всё меньше.

Леонид возненавидел невидимую, но очень шумную смерть. Будучи по сути человеком безобидным, он постоянно жалел, что не может превратить ненавистные предметы или явления в людей, ведь тогда их можно было бы пытать. Пытать часами, сутками, изощрённо, спокойно, методично. Подобные желания не совсем вяжутся с около-пацифистским образом жизни, но ничего поделать с этим было нельзя. Вопреки общественному мнению, даже однозначно хороший человек не всегда чурается насилия, а иной раз легко и непринуждённо пренебрегает общественными же нормами этики и морали. Подчас люди даже не подозревают, на какие зверства может и готов пойти хороший человек. Всё это будет сделано во благо, ведь хороший человек всё и всегда делает во благо. В этом случае нет и не может быть логики, человек просто берёт и делает, не рассуждая, не пытаясь найти себе оправдание. Если понадобится, если прижмёт, никакой гуманизм или библейские заповеди такого не остановят. Техник не считал себя плохим человеком, но и утверждать, что является хорошим тоже не мог. Крохотный человек с огромными слабостями и скромными желаниями.

К сожалению, чего бы он не желал, о чём не жалел, сейчас был не в силах противопоставить Топтуну ровным счётом ничего. Утешало только то, что не придётся ходить по коридору в одиночку. Теперь их было трое: он, Андрей и Топтун.

– Итак.
– резюмировал техник.
– Два раза - совпадение, три раза - система, четыре... Ну, я даже не знаю. Среднее время двадцать семь минут. Неплохо-неплохо.

***

– Скорее бы уже. Скорей, скорей, скорей!
– тараторил техник, ожидая очередного "первого" шага.

– Что-то не похоже, чтобы ты боялся.
– Андрей был удивлён возбуждённым состоянием напарника, тот почти пританцовывал у двери, злобно улыбаясь.
– Я думал ты из нас двоих самый спокойный?

– Шутишь? Да я в ужасе от всего происходящего, и давным-давно обделался бы, просто со вчерашнего дня ничего не ел, фигура-талия знаете ли...

– А чего дёргаешься тогда раз в ужасе?

– Ну как сказать? Чувство у меня такое, не знаю даже как описать. Сделать рывок к свету, оставить проклятую тьму за спиной! Вырваться, выжить, победить! Так, наверное, чувствовали себя бойцы красной армии, когда из окружения под Ленинградом выходили на своих.
– Ответил техник.
– А не много ли я на себя беру?