Углерод

– Тяни меня! Он уже близко! Пожалуйста тяни!

Леонид схватился за левую руку, показавшуюся из темноты, упёрся ногой во врата, и с мыслью вытащить Андрея пусть даже ценой сломанных рёбер принялся со всех сил тянуть.

– Тяни! Тяни!
– Андрей даже не кричал, он умолял.

– Заткнись! Втяни живот и выдохни! Весь воздух из лёгких выпусти!
– отчаянно советовал Леонид.

Даже на него грохот приближающихся шагов производил угнетающее действие. Андрей вопил что-то не членораздельное, шаги становились всё ближе, техник тянул.

Всё закончилось мгновенно. Когда шаги оказались прямо за вратами, тварь рванула Андрея вглубь бункера, а врата наоборот, с оглушительным грохотом захлопнулись. Леонид даже не успел сообразить, что произошло. Он отлетел от врат и приземлился на пятую точку.

Гул в ушах не стихал несколько минут, голова раскалывалась от боли, техник сидел на полу ошарашено переводя взгляд со ржавых врат себе на колени. Срезанная выше локтя, всё ещё "одетая" в куски оборванного рукава пиджака и когда-то белоснежной сорочки рука Андрея кровоточила не так сильно, как обычно показывают в фильмах и была довольно тёплой.

Конечно, термин "срезать" в этом случае не соответствовал действительности, руку передавило, окружённая обрывками мышечных волокон, жировой ткани, кожи, торчала расщеплённая кость, как если бы её сдавили огромными тисками и со всей силы дёрнули на себя. Что собственно и произошло.

Техник поднялся на ноги, поднял упавшую руку, некоторое время переводил взгляд с руки Андрея на врата и обратно. Теперь они не выглядели угрожающе, из-за них не доносились крики ужаса и боли. Как будто за ними не было ничего и никого. Он снова посмотрел на руку и тут его прорвало:

– Да блять... Блять!
– кричал он, не щадя голосовых связок.
– Да как так-то? Да кто построил этот поганый бункер? Сукины дети! Уроды!..

Долго ли он крыл матом всё окружающее вокруг, потрясая оторванной рукой, оставалось только догадываться. В конце концов, успокоившись, он положил руку у врат и соизволил посмотреть в сторону выхода. Обыкновенный тоннель, длинный, широкий, высокий, с прямоугольников света в конце. Сделав несколько глубоких вдохов, не веря в то, что выбрался из бункера, Леонид сделал несколько шагов вперёд, но остановился.

– Чего это я?

Вернувшись к вратам, он нашёл фонарь, поднял оставленную руку, аккуратно снял часы и обручальное кольцо. Часы устроились на его правой руке, как левша, он всегда носил часы на правой. Фонарь и кольцо обрели своё место в сумке.

– Хороший прощальный подарок.

Техник, расплывшись в улыбке, аккуратно положил руку у врат ненавистного бункера.

– Спасибо, братан.
– Поблагодарил он Андрея и зашагал к свету.

Глава N2

– Топор, рюкзак, спальный мешок, палатка... И угораздило же меня забыть всё это в других штанах.

Прямоугольник света таил за собой отнюдь не город и даже не шоссе, об индустриальной зоне можно было только мечтать. Глаза, адаптированные к скудному освещению, не смогли рассмотреть, что находится на выходе из тоннеля.

Шаг за шагом, отдаляясь от проклятых врат, он ожидал увидеть, что угодно. Воображение принялось рисовать бескрайнюю, безжизненную арктическую пустыню, в которой ждёт пятидесятиградусный холод и смерть от переохлаждения, радиоактивную равнину и ударную дозу ионизирующего излучения, море, которое он никогда не видел. Как можно погибнуть на берегу моря в голову не приходило, казалось странным, что Леонид думал о море как таковом. Когда он дошёл до выхода из тоннеля, то оказался даже немного разочарован. Самый обыкновенный лес, встретил техника буйством зелени суля только хорошее. Кроны деревьев над головой, раскачиваемые ветром, успокаивающе шумели, где-то щебетали невидимые птицы. Улыбнувшись едва взошедшему над деревьями солнцу, он предвкушал возвращение домой и довольно долгий жаркий, летний день. Прогулка обещала быть приятной.

– "Стоп! Какой день? Какое лето?" - Подумал он.

Леонид стоял на границе лета и холодного подземелья в зимней куртке-бушлате и зимних же ботинках на искусственном меху. Смартфон упрямо твердил, что на дворе февраль месяц, часы, "подаренные" Андреем, были солидарны с телефоном. Время суток, в пику логике было явно не ночным. Бездушная электроника, несогласная с небесным светилом, гласила о дух часах ночи.

Может быть это другой часовой пояс? Получается, он где-то восточнее, но насколько? Солнце на малой родине в этот период всходило не раньше девяти утра. А если и восточнее, то и насколько южнее? Географию в школе, к стыду своему, техник изучал без энтузиазма. Экономический уклон этого замечательного предмета отбивал всякое желание его познать.

Может быть это - Азия? Там бардак, спид, дешёвые проститутки, и войны из-за мелочей и территориальных споров. Или Латинская Америка? Там бардак, спид, героин и постоянные войны наркокартелей. Может быть это - Африка? Там бардак, спид, вирус Эбола и постоянно воюют, по поводу и без.

А почему восточнее, а не западнее? Но на западе должна быть ночь, а значит Азия и Америка отпадают, на Африку пейзаж просто не похож, ни одной пальмы в поле зрения не было.

Техник никогда не бывал за границей и представлял другие части света и страны только с оглядкой на стереотипы, но именно ему подобное невежество можно и простить... Надо простить.

Скорее всего, электронные часы и смартфон дали сбой по неизвестной причине. Подозрительный синхронный сбой.

Достав почти пустую пачку сигарет из кармана, Леонид пожалел, что когда-то в детстве, не проломил голову тому человеку, что впервые предложил покурить. Пока он будет возвращаться домой, то обязательно вспомнит кто это был. Вспомнит и вернувшись, непременно исправит эту досадную оплошность детства. Сейчас же оставалось ровно четыре сигареты, три, не считая той, что закурил.

– Так! Что я знаю об ориентировании на местности? Правильно. Ничего. Что я знаю о выживании в лесу? Тоже ничего. Замечательно!

Докурив, он стряхнул и раздавил ботинком уголёк, окурок со злобой во взгляде бросил вглубь тоннеля. По роду деятельности, мотаясь по деревням да весям, Леонид часто ездил по серпантину зимников, разбитым дорогам, и даже просто направлениям. Его всегда изумляло и одновременно бесило, когда на очередном зимнике, где на ближайшие сотню, а то и две километров ни души, прямо посреди дороги встречалась пустая бутылка из-под пива. В прогулках за грибами ни один окурок не был выброшен, а поселялся в кармане до тех пока поблизости не окажется урна. Вот и сейчас загаживать природу он не собирался.

По итогу перекура, было принято решение идти на восток, на встречу восходящему солнцу. Прежде чем окончательно покинуть инженерное сооружение, Леонид развернулся к вратам и попрощался:

– А, ебись ты... Ты мне ещё ответишь! За всё ответишь, падла! Однажды я вернусь, и... Да я тебя... М-да...

Показав напоследок средний палец, он вышел из тоннеля.

***

Леонид всегда был нищим, но в то же время по-своему богат и материальные блага здесь были не причём. Пока другие люди выигрывали в лотерею миллионы, находили кем-то потерянные побрякушки и ювелирные изделия, он такими событиями похвастать не мог. Его богатство преумножалось тягой хватать полезную информацию буквально отовсюду. Происходило это практически бессознательно. То тут, то там появлялось интересное, накрепко оседало в голове, иногда пригождалось, крайне редко приносило прибыль. Знания без практического применения - балласт, от которого почти невозможно избавиться, а если избавился, умудрился забыть, то и вернуть или компенсировать утерянное богатство чем-то равнозначным не составит особого труда.