Украденная память

– Да она просто развлекается, – презрительно фыркнула Светка. – Тоже мне, принцесса! Королева подземного перехода! Хамка она провинциальная, вот она кто!

– Перестань, Света, – укоризненно заметила Мабель Павловна. – Зачем ты так? Мало ли, может быть, у девочки проблемы.

– Скажете тоже, у девочки! – зло ухмыльнулась Агафонова. – Нашли девочку! Как любовь с женатыми мужчинами крутить, это она взрослая, а хамить направо и налево – девочка! Просто Порогов в отставку ее отправил, вот и все! – понизив голос, авторитетно сообщила Светка. – А она теперь злится на весь белый свет.

– А ты откуда знаешь? – ахнула Ржевская.

– Слышала случайно их разговор.

Катя притулилась в уголке и не принимала участия в обсуждении личной жизни артистки Бондаренко. Впрочем, в театре привыкли к тому, что она по обыкновению молчит, и не пытались втянуть ее в беседу. Катя погрузилась в размышления о странных событиях, заполнивших ее нехитрые будни в последнее время. Ее пугали необъяснимые с точки зрения здравого смысла видения. Что это? Неизлечимая болезнь? Необратимое расстройство психики? Первые симптомы погружения в пучину безумия?

«Ангелина! Люка! – вдруг осенило ее. – Вот кто может помочь! Ведь она говорила, что работает психологом». От этой мысли Кате стало значительно легче. Словно она уже переложила часть ответственности за себя на чужие плечи...

В перерыве между спектаклями Катя никуда не поехала. Обещала навестить мать, но позвонила и отказалась, сославшись на травмированную ногу. Впрочем, ей совсем и не хотелось никуда ехать.

Театр опустел, и потекли любимые Катины минуты. Она спустилась на сцену, устроилась на своем заветном местечке. Откинувшись на спинку стула, прикрыла глаза.

Поразительно, ее жизнь в корне поменялась. Если еще три недели назад самым значительным событием она считала поход в книжный магазин для приобретения очередной издательской новинки, то нынче у нее даже не было времени на чтение. Взять хотя бы вчерашний выходной день.

Утром, позавтракав, она прибралась в квартире и как раз собиралась поваляться на диване с книжкой, как вдруг зазвонил телефон.

– Позовите, пожалуйста, Екатерину Королеву, – раздался в трубке совершенно незнакомый мужской голос. Очень вежливый и очень приятный.

– Я вас слушаю...

– Здравствуйте, Катя. Надеюсь, вы позволите так вас величать?

– Да, конечно, – растерялась Катя. – Но...

– Меня зовут Андрей Богданов. Я оставлял для вас мой телефон на проходной театра. Вам, наверно, не передали. Забыли...

– Наверное, – смутилась Катя. Она вспомнила про скомканный кусочек бумаги в кармане джинсов и почувствовала себя неловко.

– Мне необходимо вас увидеть, вот... – выдохнул невидимый собеседник и замолчал.

– Пожалуйста. Но я, честно говоря, не понимаю... – пробормотала Катя, судорожно думая, зачем она могла понадобиться незнакомцу.

– Значит, она вам не говорила обо мне? – сник неведомый Богданов.

– Кто? Кто не говорил? – разозлилась Катя. – И кто вы такой, в конце концов? Что вам от меня надо?

– Извините меня. Я должен был сразу расставить все точки над «и». Просто почему-то подумал, что Юля рассказывала вам обо мне.

– Юля? – ахнула Катя. – Дроздовская Юля?

– Ну да... Я Юлин муж. Бывший...

Глава 22

Андрей оказался милым и обаятельным. Высокий, худощавый, со смеющимися глазами и длинными темными волосами, собранными в забавный хвостик. Кате он понравился.

Затерянный в кривых арбатских переулках ресторан, куда Богданов пригласил Катю, назывался «Папарацци».

Под прицелом фото-, видео – и телекамер, расставленных по периметру маленького уютного зала, они прошли к накрытому столику. Со стен улыбались, хмурились, злились всевозможные знаменитости, запечатленные в неожиданных ракурсах.

Катю рассмешили названия блюд. Салат «желтая пресса», мясной рулет «бульварное чтиво», коктейль «газетная утка», свиная отбивная «жареные факты»...

– Это ресторан моего друга, – пояснил Андрей, делая заказ. – Когда-то мы вместе работали на телевидении.

– Да? – Катя удивленно вскинула глаза на своего собеседника. Лицо Богданова ей сразу показалось знакомым, теперь она вспомнила, где видела его раньше – в репортажах из разных горячих точек...

– Он ушел в бизнес, а я остался верен альма-матер.

Невозмутимый официант, облаченный в защитного цвета безрукавку с множеством карманов и увешанный фотоаппаратами, прикатил заполненную тарелками тележку. Расставил все на столе, разлил вино по бокалам, направил объектив камеры на Катю, щелкнул и удалился.

– Фото будет, – сообщил Богданов, принимаясь за еду. – Фирменный знак заведения. Бренд, можно сказать...

– Так зачем вы хотели меня видеть? – спросила Катя спустя полчаса, покончив с десертом – шоколадным тортом «Компромат». Несмотря на то что они с Андреем выпили на брудершафт, язык не поворачивался сказать малознакомому человеку «ты».

– Катюш, мы же договорились, – с притворной укоризной покачал головой Андрей. – Когда я слышу «вы» в свой адрес, начинаю чувствовать себя глубоким стариком.

– Извини. И все-таки... Зачем?

– Вы ведь действительно дружили с Юлькой? – наконец спросил он.

– Пожалуй, что да... – подумав, кивнула Катя.

– Не понимаю, почему она обо мне ничего не сказала! – с болью воскликнул Богданов. Закурил, глубоко затянулся. – Ну да ладно, значит, не хотела. Да, так вот... – Он внимательно посмотрел на Катю и хрипло выдохнул. – Я не верю, что она сама... То есть я точно знаю.

– Что? – похолодела Катя.

– Я уверен, что ее убили, – твердо повторил Андрей.

– Нет! – Катя судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. – Нет, не может быть! Я...

– Послушай! – с досадой перебил Богданов. – Юлька не могла так поступить. Ни с собой. Ни со мной... Она хотела жить, хотела начать все сначала. Да, случилось так, что мы разошлись. Поссорились по глупости и разбежались. Кто-то что-то Юльке сказал про меня, а она поверила. Я тогда психанул и уехал. Мотался по горячим точкам. Чечня, Афганистан, Ирак. Думал, забуду. Но не смог. Знаешь, расставание – это как... – Андрей пощелкал пальцами, подбирая слово, – как ампутация. Ноги уже нет давно, а она продолжает ныть, дергать. Фантомные боли.