Украденная память

– Черт! – в сердцах выкрикнула она.

– Сильно обожглась? – Антон вскочил со своего места и метнулся к Кате. Приблизился вплотную, затаив дыхание, коснулся ее плеча.

– Ерунда. – Она дернулась, как от удара.

Повисла пауза. Разговор явно не клеился. Катя была напряжена до предела. Казалось, дотронься до нее, и она зазвенит, как натянутая струна.

Антон подошел к окну, рывком распахнул створку. Набрал полные легкие сырого, холодного воздуха. Достал сигарету, чиркнул зажигалкой. Решил про себя, что докурит и уйдет. Нечего ему здесь делать. Он не нужен Кате, он ей в тягость.

За окном болтался на ветру фонарь. Исходящий от него круг света, заштрихованный косыми струями дождя, летал следом. Прямо по Блоку: ночь, улица, фонарь... Даже аптека имелась в соседнем доме, только с шестого этажа ее не было видно.

«Тупик», – мрачно констатировал Антон и глубоко затянулся. Так глубоко, что закружилась голова. Тупик... А, как известно, выход из тупика там, где вход. Так что надо идти, бежать без оглядки и забыть. Забыть, как страшный сон. Выкинуть, вырвать с корнем эту проклятую любовь...

– Антош, – раздалось вдруг за спиной.

Он резко обернулся и уперся взглядом в огромные, горящие лихорадочным огнем желтые глаза. Сердце екнуло.

– Не уходи, пожалуйста, – жалобно попросила Катя, – не уходи. Мне страшно.

Эти слова вызвали в душе Антона целую бурю чувств.

– Что? Что такое? – Он сделал шаг навстречу и оказался совсем рядом – слишком маленькой и тесной была кухня. Взял в руки тонкую ладонь, влажную и холодную.

– Мне кажется, я схожу с ума, – прошептала Катя и уткнулась Антону в плечо. Он бережно, словно бесценную хрустальную вазу, обнял ее. Она была такая хрупкая, почти бестелесная... Прижал к себе, вдохнул аромат волос, коснулся щекой завитка на лбу. И вдруг почувствовал, что теряет над собой контроль.

– Господи, – простонал Антон и с силой притянул Катю к себе. – Я не могу, не могу...

Сначала Катя испуганно зажалась, но потом расслабилась, обвила шею Антона руками. Запрокинула голову и посмотрела на него. В ее глазах застыло странное выражение, смесь отчаяния и надежды. Антон забыл обо всем на свете. Его дыхание участилось, пальцы жадно исследовали узкую спину, тонкую талию, бедра, затянутые в потертые джинсы.

«Я люблю тебя», – готово было сорваться с его языка.

Как вдруг зазвонил телефон.

– Прости, – прошептала Катя и отстранилась. Подхватила трубку и выскользнула в коридор. Антон достал сигареты. Руки сильно дрожали, ему не сразу удалось прикурить.

– Андрей? Что случилось? – услышал он приглушенный Катин голос, и сердце сбилось с ритма. – Хорошо, Андрюшенька, – после небольшой паузы продолжила Катя. – Я буду тебя ждать.

Андрей... Вот, значит, как. Андрюшенька... Спустя секунду Катя возникла на пороге кухни. На ее скулах пламенели яркие пятна.

– Извини, – не глядя на Антона, смущенно пробормотала она. Она снова стала далекой и недоступной. – Еще кофе хочешь?

– Да нет, спасибо. Мне уже пора, – преувеличенно бодрым тоном ответил Антон и мрачно усмехнулся.

Он резко развернулся и направился в прихожую. Как во сне натянул кроссовки, куртку. Отворил дверь.

– Пока, – с облегчением, как показалось Антону, улыбнулась Катя. – Звони, не пропадай.

– Не пропаду, – выдохнул Антон.

Глава 30

Утром заявился Сергей. Муж. Таня еще спала, ее разбудило лязганье ключа в замочной скважине. Было совсем рано, казалось, рассвет еще и не начинался.

– Ну и холодрыга на улице! – буркнул Сергей вместо приветствия и прошагал к Таниной кровати. Водрузил поднос с завтраком на тумбочку, скинул дубленку и плюхнулся на стул. Стул жалобно скрипнул под его весом.

Таня быстро вскочила, влезла в махровый халат, лежащий в изголовье, и скользнула к раковине. Умылась, причесалась, мельком оглядела себя в зеркале. Опухшее со сна бледное лицо с трагическими складками вокруг рта. Красавица!

– Что, позавтракать не успел? – усмехнулась она, заметив, с какой тоской Сергей смотрит на тарелку с рисовой кашей и сосиской. – Бери, ешь. Я вполне обойдусь бутербродом.

– Спасибо. – Сергей накинулся на угощение.

Таня лениво жевала бутерброд и украдкой наблюдала за ранним гостем. Ел он жадно, причмокивая от удовольствия. Через две минуты тарелка опустела.

Сергей вытер рот тыльной стороной ладони и удовлетворенно откинулся на спинку стула.

– Эх, хорошо, сейчас бы сигаретку еще. – Сергей поднял руки вверх и с хрустом потянулся. – Я с детства привык к такой пище. У меня мать в больничной столовке работала.

– Валентина Васильевна?

– Что Валентина Васильевна? – насторожился Сергей.

– В столовой работала?

– А? – Он озадаченно поскреб могучий затылок. Узкий лоб сморщился от тяжести мыслей. Наконец просиял. – Ну да, а то кто же?...

– А ты-то сам, Сереженька, кем трудишься? Напомни своей жене убогой. – Таня насмешливо прищурилась.

– Я-то? – снова растерялся муж. – Бизнесменом... Слышь, Танька, пойду курну. – Он поспешно вышел.

Таня вскочила и лихорадочно заметалась по палате. Сердце колотилось где-то в горле. Надо что-то делать, надо что-то делать, молоточком стучало в мозгу. Она бросилась к двери, Сергей впопыхах забыл ее запереть. Выглянула в коридор. Никого. Стараясь не шуметь, выскользнула из палаты, на цыпочках прокралась к двери с надписью «Выход», взялась за ручку, повернула ее. Халат! – вдруг ударило в голову. Куда – в халате и тапочках, зимой? Ее остановят на первом же углу.

Надо переодеться! Таня рванула обратно. Вдруг из соседней палаты раздался стон. Таня резко остановилась. Послышалось? Стон повторился. Таня секунду подумала и решительно нажала на ручку. Дверь бесшумно отворилась. В нос ударил спертый воздух. В центре крошечной темной комнаты стояла кровать. Лежащий на ней человек был, подобно мумии, спеленут виниловыми трубками от капельниц. Над его головой мерцал зеленым светом монитор с загадочными геометрическими фигурами.

Таня шагнула внутрь, приблизилась. На кровати лежала Нина – пропавшая несколько дней назад медсестра. Ее мертвенно-бледное лицо сливалось по цвету с белой больничной наволочкой. Таня в ужасе отпрянула и пулей вылетела вон. Отдышалась лишь в своей конуре. Слава богу, Сергей еще не вернулся. Значит, прошло всего несколько минут. А Тане показалось – вечность. Она судорожно стянула халат, следом – пижамную майку. Бросила на пол. Повернулась к шкафу и наткнулась на тяжелый взгляд Сергея. В его глазах появился странный блеск. Таня инстинктивно прикрыла руками голую грудь.

– Моя малышка, – хрипло пробормотал Сергей и ухмыльнулся. – Иди ко мне, моя сладенькая.

Таня отшатнулась, отступила в глубь комнаты. Запуталась ногой в поясе от халата и чуть не упала. Сергей неумолимо приближался. Таня закрыла глаза, как вдруг внутренний голос шепнул: «Подыграй ему».

– Конечно, дорогой, конечно... Позволь только мне накинуть что-нибудь. Я ужасно замерзла. Хотела принять душ, не думала, что ты так быстро покуришь. – Таня обворожительно улыбнулась, хотя внутри у нее все клокотало. Нагнулась, чтобы поднять майку.