Украденное имя(Почему русины стали украинцами)
Шрифт:
§ 7. Государственным гимном Карпатской Украины является: «Ще не вмерла Україна…»
«Таким образом выяснилось, что разные искусственно насаженные названия этой ветви украинской земли вроде „Подкарпатская Русь“, „Карпато-Рутения“ и др. были во все часы проявлением воли оккупантов Закарпатья, а не воли самих жителей его. И когда в памятные мартовские дни 1939 года народ Закарпатья устами своих легальных представителей выразил волю к самостоятельной жизни, первый сеймовый закон был об установлении официального названия страны: „Карпатская Украина“. Закарпатские украинцы заявили перед всем широким миром о своей кровной и духовной связи с братьями остальной Украины и их свободолюбивыми стремлениями и желаниями» [940] . Провозглашение независимости «Карпатской Украины» вселило оптимизм в украинское освободительное движение. «Этот немой и бездушный народ, на придумывании имени которому могла столетиями жирно пастись чужеземная изобретательность — в одной терминологии — „рутены“, „угро-русские“ и даже — „мадьяры, которые говорят по-русски“ и „мадьяры греко-католической веры“, в другой — „русины, русские, или просто лемки, бойки, тутешняки и т. д.“ — этот „народ — не народ“ высек из себя такой силы искру, которая ослепила ярким пламенем народы» [941] .
940
Барвінський
941
Карпатська Україна в боротьбі.— Відень, 1939.— С. 229.
Оккупировав в 1939 г. повторно Закарпатье, венгерские ассимиляторы взялись за проверенный метод: этнонимическую смуту. Но «мы уже давно перестали быть темными „угроросами“, мы уже знаем ныне, кто мы есть и куда мы должны смотреть. Спекуляции с названиями: „русин, русский, угророс“ останутся раз на всегда мадьяронскими спекуляциями, которые с теми названиями хотели бы нас втянуть в свое ярмо» [942] . Будапешт стал убеждать украинское население Закарпатья, что лишь в тесной связи с короной св. Стефана, то есть с Венгрией, возможно их развитие. «Се же рок минув, як народ Подкарпаття вернувся до матерной держави. Вернувся, бо серце сего народа тягло его туди назад; але і вічні закони природи домагалися сего. Бо каждоденний живот руського народа і господарське положення цілого Подкарпаття тісно є зв’язано з частями держави положеними на юг» [943] . Такие заеложенные аргументы колонизаторов хорошо известны.
942
Маковицький С. Слово до братів під Бескидом. — Прешов, 1940.— С. 13.
943
За народ Подкарпаття. — Унгвар, 1940.— С. 4.
На Закарпатье воцарился антиукраинский террор. Свыше 10 тыс. украинцев было загнано в тюрьмы и концентрационные лагеря, близко 5 тыс. из них погибли. Сопротивление оккупантам вели структуры ОУН. «Подпольный орган краевой экзекутивы Организации украинских националистов на Закарпатье журнал „Чин“, выпущенный летом 1941 г., представил 69 пунктов обвинения Венгерскому государству в геноциде украинского населения Закарпатья. Закарпатские украинцы продолжали борьбу с врагом, не дали создать из себя новый народишко — русинов, который должен был стать слугой святостефановской короны. Журнал призвал: „Украинцы и украинки Закарпатья! Теперь мы уже не одни! Это не только наше желание, это желания 50 миллионного украинского народа. Мы все хотим, чтобы Закарпатье принадлежало к Украине“» [944] .
944
Мишанич О. В. Політичне русинство: історія і сучасність: Ідейні джерела закарпат. регіон, сепаратизму. — К.: ТОВ «Вид-во Обереги», 1999.— С. 15.
На Закарпатье обширный всенародный переход к наименованиям «Украина», «украинский» стал возможен с 1945 года. «Старое национальное название „русин“, „русские“ наиболее долго сохранялось на западных землях бывшей Руси… Очень похвально, что горстка карпатских русинов не только не ассимилировалась с чужим окружением, но и сохранила давнее народное название, традиции, сокровища культуры своих предков» [945] .
На примере маленького Закарпатья видим, как, паразитируя на живом теле Украины, оккупанты надеялись, что, поддерживая драконовскими административными мерами этнонимическую путаницу, приводя ее в полнейший хаос, им удастся уничтожить украинский народ как таковой, или, в крайнем случае, расчленить его на мелкие части, чтобы каждая из них имела отличный этноним: малороссы, русины, русняки, полищуки, лемки и т. д. «Многие нас называют еще руснаками, русинами, подкарпаторуськими русами, рутенцями, росами, угроросами, карпаторосами, татроросами, венгерскими руснаками и кто знает еще какими и чьими еще „росами“» [946] . Колонизаторы с трогательным единодушием визжали, что украинцы — это не этноним, а название опасной политической партии, которая хочет выгнать их — чужеземцев из своего отчего дома. Поэтому употребление термина украинец, Украина нужно категорически запретить.
945
Красовський І. Тільки з рідним народом… — Львів: Обл. упр. по пресі, 1992.— С. 9.
946
Маковицький С. Слово до братів під Бескидом. — Прешов, 1940.— С. 12.
Ассимиляторы единодушно раздували и раздувают сейчас широкомасштабный пропагандивный обман, отождествляя украинскую национальную идею с шовинизмом, то есть они старались смешать скромный, миролюбивый, гуманитарный, справедливый украинский идеал, идеал самозащиты и права на самоопределение, с той кровавой оргией ненависти и дикой жадностью завоевания чужой земли, которая присуща именно им: российским, польским, венгерским, румынским великодержавным шовинистам.
Неожиданная вспышка этнонимической вражды возникла на Закарпатье и Пряшевщине (Словакия) в начале 1991 года. Здесь стали остро противопоставлять синонимические по смыслу этнонимы русин-украинец. Сущность проблемы выяснил известный ученый и общественный деятель Пряшевщины доктор Николай Мушинка: «Современный курс „деукраинизации русинов“, последовательно насаждаемый обществом „Русинська оброда“ и поддерживаемый официальной политикой словацкого правительства и словацкими средствами массовой информации, считаю шагом к их полной словакизации. Этот курс построен на явной фальсификации недалекого прошлого и является политической спекуляцией» [947] .
947
Мушинка М. Політичний русинізм на практиці // Нове життя. — 1991.— Ч. 47/48.— Додаток.
Авторитетный карпатовед А. Мышаныч назвал более точно истинного инициатора политического русинства в Закарпатье: «Паразитируя на народном русинстве, на благосклонности местного населения к своему давнему этническому самоназванию „русин“, идеологи политического русинства смотрят на закарпатцев как на биомассу, этнически-племенное
единство, которое еще не стало народом и в конце XX ст. будто не способно к национальному самоопределению. Пока Российская империя будет искать и будет защищать свои интересы в Карпатах, пока Украина не определится в отношении к имперским коридорам в Европе, — до тех пор будет жить и политическое русинство» [948] .948
Мишанич О. Політичне русинство — українська проблема // Сучасність. — 1996.— № 7–8.— С. 148.
Как видим, на западных рубежах украинской этнографической территории на сегодняшний день длится процесс изменения этнонима. Правда, искусственно заторможенный антиукраинскими силами. «Выгоднее иметь на своей территории небольшой „отдельный“ народ… чем часть большой народ, который живет в соседнем государстве. Такую же удобную для себя политику ведут ныне Словакия и Польша, опасаясь территориальных претензий со стороны Украины» [949] .
Не подлежит сомнению, что активизация русинства «обусловлена внешнеполитическим фактором, поскольку в этом заинтересованы — прямо или опосредованно — общественно-политические силы в соседних с Закарпатьем странах, „близкого“ и далекого зарубежья (об этом свидетельствуют, в частности, многочисленные публикации, заявления ученых-этнографов ободряющего характера в России)» [950] .
949
Красовський І. Тільки з рідним народом. — Львів: Обл. упр. по пресі, 1992.— С. 35.
950
Макара М., Мигович І. Карпатські русини в контексті сучасного етнополітичного життя // Український історичний журнал. — 1994.— № 1.— С. 124.
Политическое русинство, по словам А. Мышаныча, «хоть и верно прислуживается интересам Венгрии, на самом деле является пятой колонной Российской империи в Карпатах, защищает здесь интересы России. В этом плане оно продолжает работу бывших „русофилов“, „москвофилов“, недавних „интернационалистов“, которые под интернационализацией понимали последовательную и агрессивную русификацию» [951] .
Интересно, что против названия «Украина» выступали и некоторые гитлеровские бонзы в годы Второй мировой войны. Вот как на эту тему писал в тайном отчете представитель партайляйтера Мартина Бормана при Генеральном штабе Вермахта: «Когда мы сами закрепим название „Украина“, то украинцы будут из нее выводить определенные права и захотят когда-то сами править своим государством, кроме того, будут добиваться, чтобы к современной Украине присоединить те украинские территории, которые теперь ей не принадлежат, как Транснистрию, Львовскую Галицию и Карпатскую Украину» [952] . Заметим, что стратегический провал немецкой политики в Украине как в Первую, так и во Вторую мировую войну, в определенной мере обусловлен некомпетентностью историков Германии, которые, традиционно опираясь на великодержавные российские схемы, неадекватно описывали этнические процессы в Восточной Европе.
951
Мишанич О. В. Політичне русинство: історія і сучасність: Ідейні джерела закарпатського регіонального сепаратизму. — К.: ТОВ «Вид-во „Обереги“», 1999.— С. 22.
952
Каменецький І. Україна в тоталітарних схемах нацизму // Український історик. — 1972.— № 3–4.— С. 114.
Насколько часть российского общества воспитанная в украинофобском духе, по сей день затуманена угаром шовинизма, свидетельствует такой дикий факт. При обсуждении на сессии Верховной рады Крыма постановления о функционировании русского языка в Крыму депутат М. Бахаев сказал с трибуны: «Нет такого украинского языка. Это язык простонародья. Это язык, который искусственно придумали Шевченко и другие авантюристы. Я вам скажу больше — нет и такой наций „украинцы“» [953] . Как отмечает российский историк О. Миллер, «отсоединение Украины означает пренебрежение теми связями и ценностями, которые, казалось, должны были устоять после краха коммунизма, и потому это отсоединение было так болезненно пережито — точнее сказать, переживается до сих пор — в России» [954] .
953
Бюлетень Української Центральної інформаційної Служби. — 1997.— 9 жовтня. — С. 3.
954
Миллер А. Конфликт «Идеальных отечеств» // Родина. — 1999.— № 8.— С. 82.
Героическая борьба Украинской Повстанческой Армии в 1942–1950 гг., которая была проявлением воли народа создать самостоятельное Украинское государство, окончательно закрепила новое этноопределяющее имя на западноукраинских землях. Хотя, здесь надо заметить, что «большевистский режим, хотя якобы и „воссоединил“ украинские земли в едином государстве, не сгладил, а скорее углубил существенные отличия между „двумя Украинами“ — восточной и западной. Практически не притесняя украинцев по этническим признакам (советская власть не отличалась с этой точки зрения от царской, трактуя украинцев как „своих“, то есть де-факто как „разновидность“ россиян), большевики, однако, всячески дискриминировали украинцев по признакам языковому и региональному, относясь к западным (и вообще украиноязычным) украинцам как к „националистам“, то есть к потенциальным „предателям“» [955] .
955
Рябчук М. Дилеми українського Фауста: громадянське суспільство і «розбудова держави».— К.: Критика, 2000.— С. 18.
Этноним украинцы, таким образом, нужно рассматривать как новый этап в консолидации украинского этноса на его наивысшей, национальной стадии развития, то есть на той стадии бытия нашего народа, когда он уже полностью созрел для создания своей собственной национальной государственности. Вот потому наши враги всегда старались притупить в нашем народе это сборное национальное понятие «украинец», выставляя на первый план какие-то локальные, часто искусственные названия типа руснак, лемко, новорос, полищук и др. В этот ряд можно бы зачислить новоявленный термин «русскоязычный». И когда народ однажды осознал себя единой нацией, ему больше не страшны идеологические диверсии в области этнонимики.