Украденное имя(Почему русины стали украинцами)

«— Последний раз пришел Андрей: он был у меня ученый. „Папа, — говорит, — теперь идем воевать за Украину“. — „За какую Украину?“ А он сковырнул саблей груду земли да и говорит: „Это Украина, а здесь, — и ткнул саблей в грудь, — тут ее кровь; землю нашу идем у врага отбирать. Дайте мне, — говорит, — белую рубашку, дайте чистой воды, лишь бы-м обмылся, да и будьте здоровы“. Как и его сабля сверкнула, да и меня ослепила. „Сын, — говорю, — есть еще у меня меньше тебя, Иван, бери и его на это дело; он сильный, пусть вас обоих закопаю в эту нашу землю, лишь бы враг из нее корни не повырывал в свою сторону“».

Однако украинофобски настроенные правящие круги поверсальской Польши, конечно, не обращали внимания на одиночные писательские голоса. После присоединения к Польше в 1919 г. Галиции польские шовинисты стали ее официально называть Восточная Малопольска (Wschodnia Malopolska), в современном языке «Восточные Кресы» (Kresy Wschodnie). Это обидное для галицких украинцев понятие шовинисты скопировали у немцев. Прусское правительство после третьего раздела Польши назвало Варшавскую область «Новой Южной Пруссией» (Neu Sud Preussen). «Стоит заметить, что споры о названиях разных фрагментов украинских земель всегда носили яркий политический подтекст. Насколько без серьезного сопротивления был принят термин „Galicja Wschodnia“, навязывая (правда, искусственным способом) его давнему галицкому княжеству, не упоминая уже об „Западной Украине“, то термин „Malopolska Wschodnia“, распространенный властью Польши Речпосполитой в межвоенный период, никогда не был апробирован украинскими жителями. Эту „Mala Polska“ трактовали они на уровне с бывшей „Mala Rosja“» [919] .

919

Serczyk W. A. Ukraina miedzy Wschodem a Zachodem, czyli jeszcze raz o tym samym // Warszawski zeszyty ukrainoznawcze. — Warszawa, 1994.— Z. 2.— S. 23.

Куратория Львовского Школьного Округа, в который входила практически вся Галиция, издала в марте 1923 года циркуляр, которым запретила употреблять слово «украинский», а приказала всюду «на печатях, свидетельствах и других документах и в школьной науке употреблять исключительно слово русский (ruski) вместо принятого слова украинский (ukrai'nski)» [920] . Этнонимическая война в Галиции запылала снова. Галицкие украинцы стали всеми средствами бороться против польского запрета. Посыпались открытые протесты против «не практикующегося в культурном мире порядка, чтобы у живого народа отобрать его название, а навязать другое, которое он не хочет! Относится это к названию „украинский“, которое школьная администрация запрещает употреблять в украинских школах!» [921] . Этот же автор отметил, что польская власть «из украинских школьных книжек выбросила все места, где речь об Украине, и само название „украинский“» [922] . От Научного Общества имени Шевченко К. Студинский и В. Гнатюк подписали протест (настоящим автором был Богдан Барвинский), где говорится: «Нет в мире такой власти, которая могла бы живому народу запретить употребление его национального имени, а навязать такое, которое он не хочет или не может употреблять» [923] .

920

Похід проти слова «український» // Діло. — 1923.— 15 черв.

921

Герасимович І. Українські школи під польською владою. — Станислвів, 1924.— С. 9.

922

Герасимович І. Збройна і культурна війна. — Львів, 1925.— С. 12.

923

Пропамятне письмо Наукового Товариства імени Шевченка у Львові з приводу заборони польською Кураторією Львівського Шкільного Округу національного імені українського народу. — Львів, 1923.— С. 7.

Общественность западноукраинских земель, которые находились под польским ярмом, сразу поняла великодержавные намерения Варшавы. «Настоящие власть имущие в Польше идут напролом, не церемонятся, не декларируют хороших фраз, а без обиняков заявляют, что они хотят свести нас на земле наших предков к роли безголосого меньшинства. И преуспевая в достижении этой цели, стараются отобрать у нас даже наше национальное имя. Как когда-то Россия перекрестила Украину на „Малороссию“, так они Восточную Галицию перекрещивают на „Малопольску“, а в последние месяцы на государственном уровне внедряют в школах термин „русинский“ вместо „украинский“. Сразу идут в направлении искоренения даже ощущения единства с остальными украинскими землями» [924] . В шовинистической польской печати тогда охотно писалось, что украинской безликости нет границ. «Сам украинский народишко, — писали польские газеты, — спокойный, учтивый. Надо только освободить его от вождей. Название украинцы происходит от украденный, потому что они нас, поляков, хорошо обворовали. Истинной украинской интеллигенции нет, есть только парни в галстуках, некоторые в вышитых рубашках, а за пазухой полно вшей. Украинского языка собственно также нет, есть только польский говор, как диалекты кашубский, гуральский. Таким является русский диалект. Это говор парней и девок от конюшни, гноя и болота. Выражения „свіньо українска, пшеклєнти українєц“ были постоянными» [925] .

924

Отвертими очима! // Діло. — 1923.— 3 серп.

925

На вічну ганьбу Польщі, твердині варварства в Європі.— Прага, 1931.— С. 80.

Выдуманный польскими политиками термин «Малопольська Всходня» относительно Галиции не имел никаких исторических оснований. Когда речь шла об ассимиляторских методах относительно украинцев, то польские правящие круги пользовались российским опытом. «Польская печать, наука и государственно-политические органы не только название „Малороссия“ переделали на „Малопольска“, но и широко пользовались другими такими „научными“ достижениями включительно с валуевской аргументацией» [926] .

926

Кибалюк Неофіт. Розсадники польського православ’я // Краківські Вісті.— 1940.— 19 лип.

Подобное делалось и под румынской оккупацией. До Первой мировой войне на Буковине, которая находилась тогда в границах Австрии, было 216 народных школ с украинским языком обучения, 117 смешанных, 4 гимназии, 1 реальная гимназия, 2 учительские семинарии, 4 профессиональные школы, 4 кафедры в Черновицком университете. Оккупировав в 1918 г. Буковину, румынская власть вела хищническую политику тотальной ассимиляции украинцев. Все украинские школы и другие учебные заведения были закрыты. Украинский язык был запрещен, запрещено петь украинские песни, членами правительства менялись фамилии на румынские, нельзя было иметь сине-желтые отличия, а жандармы били за ношения рубашек с украинскими вышивками. «Название „украинцы“ употребляется только тогда, когда речь идет об украинской ирреденте (освободительное движение), а так в конце концов в употреблении имеется название „рутены“» [927] . Та же самая политика «систематической насильственной румынизации» проводилась в Бессарабии [928] . В 30-х годах запрещено употреблять украинское название города Черновцы. Надо было писать: «Чернауць». Тогда же по целой Буковине «богослужение в церквях и правление в церковных правительствах должно было происходить только по-румынски» [929] . Согласно принципам православия, разрешаются национальные церкви (греческая, болгарская, сербская, российская, румынская). Православные Буковины требовали, чтобы их архидиецезию с «orthodox-romana» переименовать в «украинско-румынскую», или просто «ориентальную». Предложение отброшено [930] . Существовала лишь румынская православная церковь. «Согласно официальному румынскому взгляду буковинские украинцы являются только украинизированными румынами (!), которые должны вернуться к своему национальному языку» [931] . Румынские шовинисты объявили о своем намерении на протяжении одного поколения сделать один миллион русинов добрыми румынами, согласно старой поговорке «Папа рус, мама рус, я Иван Молдован» [932] .

927

Під румунським постолом. — Париж, 1937.— С. 11.

928

Радянська Буковина. 1940–1945: Документи і матеріали. — К., 1960.— С. 126.

929

Пігуляк І. М. Українська православна церква в румунськім ярмі.— Вінніпег, 1927.— С. 17.

930

Там само. — С. 26.

931

Кузеля 3. Українці в Румунії // Розбудова нації.— 1928.— Ч. 9.— С. 324.

932

Стоцький С. Наука рускої мови в школах середних на Буковині.— Чернівці, 1893.— С. 7.

Аналогичные явления этнонимической войны наблюдались на Закарпатье под венгерской оккупацией. Венгерское правительство, особенно в XIX ст., крайне сурово ограничивало контакты закарпатцев с их галицкими братьями. В мадьярских публикациях населения Закарпатье определялось терминами «orosz», иногда «Kisorosz», «magyarorosz» («мадьяро-российский»), «uhrorusz» («угроруський»), «ruszim» («русский») или «ruten». Однако термин «рутен», которым мадьяры презрительно называли закарпатских украинцев, тоже изъяли из употребления как такой, что имеет «русский корень». Для закарпатских украинцев были внесены наименования «греко-католические мадьяры» [933] . В марте 1939 г., одновременно с оккупацией Чехии и Моравии, Гитлер поручил Венгрии захватить Закарпатье. На оборону стали отделы «Карпатской Сечи», которые не в силах были защитить страну против вдесятеро превосходящего силой венгерского войска. Наступила повторная оккупация Закарпатья Венгрией. Как она проходила, можно судить из письма-протеста президента Карпатской Украины Августина Волошина. «Венгерские власти не удовлетворяются тем фактом, что за время оккупации Карпатской Украины тысячи украинцев, среди них детей школьного возраста обоих полов, расстреляли или неслыханно жестоким образом убили, они отменили все украинские культурные организации и союзы, среди них свыше 300 читальных залов культурного объединения „Просвещение“; все издания украинской литературы и прессы запрещены, все украинские народные, профессиональные и средние школы закрыты, выполнение служебных обязанностей на украинском языке преследуется, а теперь запрещено даже разговаривать и петь песни родной на украинском языке» [934] . К слову, после войны, в 1945 г., Августина Волошина замордовали в тюрьме НКВД на московской Лубянки.

933

Закарпатська область: Короткий довідник. — Ужгород, 1947.— С. 35.

934

Вегеш М. М., Туряниця В. В., Чаварга І. М. Смерть президента. (Останні дні життя і смерть президента Карпатської України Августина Волошина). — Ужгород, 1995.— С. 36.

Еще в апреле 1849 г., когда Венгрию сотрясали революционные события, Главная Русская Рада во Львове приняла депутацию под руководством Адольфа Добрянского из Закарпатья, которая заявила, что русины Венгрии желают объединиться со своими галицкими братьями в один административный край в рамках Австрийской империи. Но по разным причинам это сделать не удалось. После Первой мировой войны по Сен-Жерменскому договору Закарпатье отошло к Чехословакии. В том договоре было сказано: «Чехословакия обязуется сорганизовать землю русинов на юге Карпат как автономную единицу, обеспеченную широчайшей автономией, которую можно согласовать с единством государства» [935] . Эти условия не были соблюдены, а Венгрия смириться с потерей Закарпатья не желала и стала подстрекать население этнонимическими аргументами: «всі единогласно виповіжте, ож ви не хочете ні чехів, ні румунов, ані украінцов, ви русинами хочете зостатися при Угорщині, при которой до тепер жилисте» [936] .

935

За рідне слово! — Мукачів, 1937.— С. 41.

936

Прокламація до Угро-руського народа. — Будапешт, 1919.— С. 15.

Демократическая Чехословакия, в состав которой Закарпатье входило в 1919–1938 гг., тоже проводила политику этнонимической путаницы. Почему-то само название «украинец», «украинский» звучало тогда для многих чехов неприятно, резко, как бунтарское [937] . Правительственно Закарпатье в чешской терминологии называли Подкарпатская Русь. Названия «Украина», «украинец» были нежелательны. Правительственное название населения было «Rusin» («русин»), с соответствующими прилагательными: «rusinsky» или «podkarpatorusky». Последнее название могло также означать подкарпатского россиянина, и когда в чешских официальных публикациях и документах встречается термин «rusky», то иногда нельзя понять, то ли речь идет о подкарпатских русинах, то ли о россиянах. На Закарпатье издавна существовало москвофильское течение (поддерживаемое в разное время Россией, Венгрией, а потом Чехословакией), которое по логике этнонимической войны не любило термин «русин». Закарпатские москвофилы для затемнения проблемы использовали несколько других названий: «карпаторосс», «угро-росс», «карпато-русский» или просто «русский». Особенно жаловали две последние формы. «Многие из наших интеллигентов могут целыми годами философствовать о том, или я „русский“, или „угроросс“, или „карпаторусский русс“, или „мадьяророс“, но народовецкого украинства боятся, как черт свяченой воды, потому что это твердая идея, которая требует работы для народа» [938] .

937

Час. — 1939.— 7 лют.

938

Маковецький С. Слово до братів під Бескидом. — Прешов, 1940.— С. 19.

Известно, что в первой половине XX ст. простой люд Закарпатья называл себя традиционно «русин» [939] . Первая ежедневная украинская газета Закарпатья так и называлась «Русин» (выходила в 20-х годах). В ранних произведениях выдающихся закарпатских писателей В. Гренджи-Донского и Ю. Бартоша-Кумятского видим лишь название «русин», которое они справедливо считали архаической формой, предшествовавшей названию «украинец». Бурный ход политических событий в конце 30-х годов XX ст. в Чехословацкой республике привел к тому, что Закарпатье отделилось в самостоятельное государственное образование. Состоялись выборы, собрался законодательный орган — Сейм Карпатской Украины.

939

Їжак. Українець чи русскій? — Мукачів, 1938.— С. 7.

В 1939 году, 15 марта, Законом число 1, Сейм Карпатской Украины постановил:

§ 1. Карпатская Украина является независимым Государством.

§ 2. Названием Государства является Карпатская Украина.

§ 4. Государственным языком Карпатской Украины является украинский язык.

§ 5. Цвета государственного флага Карпатской Украины — синий и желтый, причем цвет синий сверху, а желтый — нижний.

§ 6. Государственным гербом Карпатской Украины является прежний герб края: медведь в левом красном поле и четыре синих и желтых полосы в правом полуполе, и ТРИЗУБ св. Владимира Великого с крестом на среднем зубе.