Украденные сны

— Чемодан распаковал сам Куракин? — спросил я.

Игорь Владимирович пожал плечами.

— Не знаю. Когда мы вошли, чемодан уже лежал так. Я сразу запретил что-либо здесь трогать.

— Разумно, — кивнул я, открывая шкаф.

В шкафу на плечиках висел черный смокинг. Судя по размеру, он принадлежал Куракину.

— Наверное, слуга помог князю распаковать чемодан и повесил костюм, — предположил я. — Слугу надо будет расспросить в любом случае.

Целитель неуклюже топтался возле открытой двери в спальню, с любопытством следя за мной.

Я еще раз оглядел гостиную. Потом поймал себя на мысли, что просто тяну время. Мне не хотелось входить в комнату, где лежал мертвец. Недовольно нахмурившись, я кивнул целителю:

— Давайте взглянем на тело.

Куракин, скорчившись, лежал на ковре. На князе была ярко-желтая шелковая пижама необъятных размеров. Колени подтянуты к животу, пухлые руки вцепились в шелк на груди, словно князю перед смертью не хватало воздуха. Рот был открыт, посиневшее круглое лицо изуродовала гримаса страдания.

Широкая постель была измята. Простыни сбиты, одеяло наполовину сползло на пол, а одна из подушек валялась в углу комнаты.

— В таком виде его и нашли? — спросил я.

— Да, — кивнул Игорь Владимирович. — Трофим заглянул в окно и увидел Михаила Александровича.

Я бросил взгляд на окно. За ним была тропинка. Петляя между соснами, она вела к большому дому. Светлые шторы были задернуты небрежно, между ними оставалась довольно широкая щель.

Пожалуй, через нее и в самом деле можно было разглядеть князя.

— Смерть Михаила Александровича не была легкой, — сказал я, поворачиваясь к целителю. — Как вы думаете, отчего он скончался?

— Чтобы сказать точно, тело нужно отвезти в госпиталь, — растерянно сказал целитель. — Кажется, перед смертью с ним случилась судорога. Возможно, сердечный приступ. Видите сами, никаких следов насилия нет. Да и дверь была заперта изнутри.

— Пока это лишь предположение, — заметил я. — Его глаза закрыты. Он мог умереть во сне?

— Такое случается, — кивнул целитель. — Но я не понимаю — как он не проснулся. Его лицо…

— А отравление? — спросил я.

— У меня мало опыта, — ответил целитель. — Но как он мог не проснуться, когда яд начал действовать? Посмотрите на его лицо, смерть была мучительной. Я бы сказал, что князь умер от ужаса. Но что могло его так напугать?

— Интересный вопрос, — согласился я. — Вы сказали, что князь жаловался на плохой сон?

Преодолевая отвращение, я наклонился над телом Куракина и дотронулся до его руки. Пальцы князя были холодными, они словно окостенели. Рукав шелковой пижамы сполз, открывая пухлое предплечье.

На руке князя Куракина была нанесена магическая печать. Волк, задравший морду к крохотному диску полной луны.

Такую печать я видел совсем недавно на руке Савелия Куликова. Выходит, князь Куракин тоже обращался за помощью к мастерице снов?

Магический дар толкнул меня в ребра, подтверждая догадку. Вряд ли это совпадение. Князь Куракин плохо спал. И умер он во сне при очень странных обстоятельствах. Это не могло быть совпадением, мой дар подтверждал это.

Как бы я ни хотел успокоить деда, но смерть Куракина требовала расследования. И одной полицией здесь не обойдешься.

Игорь Владимирович заметил изменившееся выражение моего лица.

— Что, Саша? Ты что-то понял?

Я выпрямился и посмотрел на него.

— К сожалению, князь Куракин умер при очень подозрительных обстоятельствах. Думаю, нужно вызвать сюда Тайную службу.

— А они-то здесь при чем? — нетерпеливо нахмурился дед. — Ведь князя не убили.

Но потом крепко сжал губы и решительно кивнул:

— Извини, Саша. Я сам попросил тебя приехать, и полностью полагаюсь на твое мнение. Ты сообщишь своему знакомому?

— Конечно, — согласился я. — Давайте, выйдем из дома.

Мы вышли на крыльцо, и я послал зов полковнику Зотову:

— Добрый день, Никита Михайлович. Это Александр Воронцов. Думаю, вам нужно срочно приехать в поместье моего деда. Кажется, здесь произошло убийство, и в деле замешана магия.

Глава 8

Едва я закончил разговор с Зотовым, как на тропинке за домиком послышались шаги.

— Сюда нельзя! — попытался остановить идущих слуга.

Но знакомый голос грубо перебил его:

— Прочь с дороги!

Я огорченно покачал головой. Отец, ну кто же еще мог вести себя так бесцеремонно?

К тому же, он явился не один, а в компании своего старшего брата — моего родного дяди Ярослава Игоревича.

Ярослав Игоревич был на пять лет старше моего отца. Он выглядел так, как положено выглядеть главе сильного аристократического рода. Высокий, широкоплечий, с волевым подбородком и уверенным надменным взглядом.

Вот только главой рода он еще не был. Всего лишь наследником с ясными, но очень далекими далекими перспективами. Потому что нынешний глава рода совершенно не собирался уходить на покой.

И это очень печалило дядю. В самом деле, его волосы уже изрядно поседели, а он до сих пор считался наследником.

Все мужчины рода Воронцовых славились амбициями. И я не был исключением из этого правила. Просто мои амбиции лежали в другой области — я не мечтал стать главой рода.

Амбиции дяди проявлялись особенно ярко. Пожалуй, он не задумываясь сместил бы Игоря Владимировича и занял его место во главе рода. Но возможности не было, и дяде оставалось только ждать.

В минуту откровенности дед дал мне понять, что знает о притязаниях старшего сына.

— Это нормально, Саша, — сказал он мне. — Наследник рода должен любить власть и быть жадным до нее. Иначе его сожрут. Но иногда с твоим дядей тяжело.

Мой отец никогда не ладил со старшим братом. Говоря откровенно, он завидовал и злился. А вот Ярослав Игоревич вел себя как дальновидный политик — всячески привлекал отца на свою сторону. Но делал вид, что озабочен этим в интересах рода.

Вот и сейчас они явились вместе. Отец был зол — еще бы, ведь смерть князя Куракина расстроила объявление о его свадьбе. А Ярослав Игоревич держался подчеркнуто спокойно. Весь его вид говорил о том, что он хочет просто поддержать младшего брата.