Укрощение строптивого

— Рена? — перебила я. — И как она определила?

— Ну, во-первых, ее слова помнишь, когда мы отбились от граков? Что я бросил Пьющую кровь в опасности и бросился к тебе? — я кивнула. — Это действительно так. Для нас существует наша раса, все остальные мало достойны нашего внимания. Даже будучи твоим телохранителем, я должен был сначала защитить ее, но я обо всем забыл, когда увидел, что ты в опасности. Потом я упорно игнорировал ее намеки, чего не было в нашу первую встречу, а ночью и вовсе не смог принять даже ее прикосновения. Разрешил поцеловать себя из чистого упрямства и пришел от него в состояние крайнего раздражения. Ну и когда ты исчезла, я впервые узнал, что нестабилен. Пока разыскивал ваши следы с рыжим, у меня началась неконтролируемая трансформация. Заметил это только, когда Оз зарычал, я его когтями ранил. А после не получалось взять себя в руки. А когда гоблин, которого я спрашивал про вас с демоном, сказал, как сладко вы целовались, — на меня взглянули сердитым заалевшим взором, — вообще сорвался. Я даже не помню, как убил оборотней, как попал в ратушу, как поднимался наверх. Если бы не Пресветлая, боюсь, я тогда бы мог совершить непоправимое. Хотя, скорей всего, сунулся в огонь рыжего и погиб.

— Ты поэтому ночью твердил: «Опять, опять»? — спросила я, и Элион кивнул.

— Я не ожидал, что сорвусь, тем более не ожидал, что трансформируюсь и попытаюсь… Тьма, — вампир хрипло вздохнул, — даже страшно представить, что я мог натворить. И когда я сбежал, и мне все-таки удалось взять себя в руки, я перестал сопротивляться и трезво оценил все, происходящее со мной. Помнишь, когда мы представились парой тем упырям из клана Эверлан, я сказал, что они понимают, что будет, если они что-нибудь сделают с моей любимой женщиной?

— Ты обещал уничтожить все население дворца, — усмехнулась я.

— И это не преувеличение. — Серьезно ответил вампир. — Не потому, что я такой сильный. В здравом уме я бы просто не сунулся в подобное дело. Но вампир, потерявший свою пару, нестабилен, — теперь Элион усмехнулся, — как я. И такие наиболее опасны, потому что им все равно, насколько их превосходит противник силой и количеством.

— Потому нас должны были оставить в покое, — кивнула я.

— Да, таков был мой расчет. — Элион снова поднял на меня глаза. — Мне бы, дураку, тогда еще понять, что я действительно готов вырезать верхушку клана при первой попытке нападения, а я решил, что все из-за приказа Вечного. Может, и дорога наша вышла бы спокойней, и все решилось бы гораздо быстрей. А я мотал нас, лишь бы оттянуть момент, когда крылатые заберут тебя.

Мы немного помолчали.

— А за что ты благодаришь Пресветлую? — спросила я, чтобы нарушить тишину.

— Она очистила мой разум, поставив на пути паутину из чистого Света. Влетел в нее неуправляемым упырем, вышел здравомыслящим вампиром.

— Ну, я бы не стала так уверенно говорить о конечном результате, — нагло заявила я, теперь расплетая все, что успела натворить на голове вампира.

Он некоторое время смотрел на меня чуть суженными глазами.

— Договорилась, — констатировал он, так и не заметив раскаяния на моем лице. — Обещал, выполняю.

И я взвизгнула, оказавшись придавленной телом моего кровопийцы. Он сверкнул заалевшими глазами и… укусил меня! Я снова взвизгнула и расхохоталась.

— Щекотно!

— Какая неадекватная реакция на укус вампира, — отметил Элион.

— Съешь меня, — фыркнула я и показала язык.

— Сама просила, — пожал плечами мой кровожадный упырь, выпустил немного клыки и… поцеловал меня. — Вкуснятина, — облизнулся он. — Кстати, ты говорила, что будешь давать мне на завтрак кровь по столовой ложке.

Я непонимающе уставилась на него и снова рассмеялась, вспомнив сплетницу Фиску.

— Тебя с моей крови воротит, — напомнила я.

— Это, да. Ты невероятно невкусная, — скривился Элион, но сразу же серьезно закончил. — И это был еще сигнал, который я проигнорировал. Я не воспринимал тебя, как еду, практически сразу ею не воспринимал, не смотря на попытки запугать. Потому и реакция на твою кровь была именно такая.

Я улыбнулась, слушая его, и поймала себя на мысли, что мне даже не столько важно, что он говорит, просто приятно слышать его голос. Я убрала с лица вампира свесившуюся прядку, погладила по щеке, скользнула пальчиком к губам, и он поймал его, чуть сжав губами.

— Элион.

— Что, моя необыкновенная? — улыбнулся вампир.

— Что будет, когда мы вернемся в реальный мир? Ты снова будешь на меня рычать?

Он отрицательно покачал головой, перехватил мою руку и поцеловал ладонь, после прижав ее к своей щеке.

— Не буду.

— А что мы будем делать? Ты отведешь меня к горгулам? — спросила я, позволяя себе на мгновение забыть о решении не вспоминать о том, что ждет нас за пределами сказки, созданной феями.

— Да, — кивнул вампир, и я застыла, боясь поверить, что он говорит серьезно. — Отведу, но не надейся, что там оставлю. Позже объясню. Дай еще немного насладиться тобой и согласием с собственной сущность. Бестолочь любимая, — снова улыбнулся он, закрывая мне рот поцелуем прежде, чем я смогла ответить.

Остаток дня прошел в той же блаженной неге. Когда начало темнеть, мы вернулись во дворец, и я снова восторженно заахала. Дворец светился, как снаружи, так и изнутри. Тысячи маленьких огоньков, как звезды, затопили его чуть мерцающим светом. А когда мы вошли внутрь, появилось ощущение, словно мы находимся среди звездного неба. Ощущение волшебства было просто невероятным. Это светились чашечки цветов, из которых были сплетены гирлянды. Элион подошел ближе и сообщил:

— Это светлячки. Забавное использование насекомых.

— В тебе есть хоть что-нибудь романтичное? — усмехнулась я. — Это же звезды!

— Я, прям, весь из себя ходячая романтика, — сообщил вампирюга. — Пусть будут звезды, для тебя все, что угодно, гадость моя.

— Неисправим, — я покачала головой и поднялась на террасу, заняв гамак из цветов.

— Если я исправлюсь, тебе станет скучно, — заверил меня Элион, появляясь на террасе с двумя бокалами.

— Как это ни прискорбно, но ты прав, — ответила я, принимая бокал. — Ты единственный мужчина в мире, который испортится, если вдруг станет пушистым и милым, как котенок.

— Я идеален, — сверкнул он белозубым оскалом.

— Вампирюга, самоуверенный, заносчивый вампирюга со святой верой в собственную исключительность, — не без иронии ответила я.

— Какой есть, — пожал плечами Элион. — Ты у меня тоже ничего.

Не буду врать, лицо у меня от такого заявления вытянулось. Я себя весь день, едва ли не богиней чувствовала, и вдруг с небес, да мордой и в вампира. Тоже ничего? Тоже?! Ничего?!! Ну, обидно же! Он с любопытством наблюдал за метаморфозами, происходящими со мной, все-таки не сдержался и расхохотался.

— Лиора, ты просто чудо! — воскликнул Элион, добывая меня из цветочного гамака и усаживая на резные перила. — По-моему, за пятьдесят лет меня никто не узнал так, как ты за три недели, тогда почему ты мне так безоговорочно веришь?

— Потому что уже знаю тебя, — проворчала я.

— Глупая человечина, — широко улыбнулся вампир. — И за что боги меня тобой покарали?

Я все еще смотрела на него исподлобья.

— Наверное, я не мастер говорить комплименты и красивые слова, — примирительно произнес Элион. — Может, тебя успокоит, что я без ума от такой занозы, как ты? И помни, не каждому Пьющему кровь удается познать любовь, за всю его жизнь. Я уже говорил, мы чаще увлекаемся, и этого нам вполне хватает. Мы испытываем страсть к нашим женам, которая со временем затухает и остаются забота и уважение. Но если нам посчастливилось встретить ту единственную, которая заставляет сердце биться чаще, а в нашем случае это не просто метафора, мы дорожим ею, как дракон своими сокровищами. Ты мое сокровище, Лиора, слышишь, малышка?