Укус судьбы

Вскоре отец Матвея отошел от врача, и подойдя к нам, уселся на диван. Он потерял свою уверенность и сник. Бледное и уставшее лицо было подавленным.

— Сын в коме, — коротко бросил этот сильный мужчина, беря жену за руку. — Никаких прогнозов, ничего неизвестно. Будем ждать и надеяться на чудо.

Его жена обняла внука, она плакала беззвучно: слезы заливали лицо, стекая по подбородку и капая на ручку кожаной сумки, которую пожилая женщина мяла без остановки. Ребенок ничего не понимал и просто прислушивался к нашим разговорам. Свинцовая усталость давила на грудь, на голову, плечи. Казалось, что сверху на меня положили могильную плиту — серую и холодную.

— Я предлагаю поехать домой, — подошел к нам Андрей с предложением. — В реанимацию никого не пустят, а с утра можно будет подежурить в больнице по очереди, — он не спрашивая, взял ребенка на руки и махнул остальным, направляюсь к выходу.

Родители Матвея были настолько растеряны и дезориентированы в пространстве, что безропотно подчинились.

Усадив всех по машинам, детектив открыл дверцу своей и кивнул на переднее сиденье.

— Довезу тебя, в эту ночь лучше побыть не одной, может быть, к твоим родителям?

Я отрицательно покачала головой:

— Они живут далеко, долго ехать и не хочется, — сказала я, устало вздохнув. — Давай домой, — продиктовала ему адрес.

Мы долго ехали в абсолютной тишине. Разговаривать сил не было. Мысли одна тяжелее другой проносились в голове, высасывая из организма последнюю электроэнергию. Я хотела закрыть глаза и провалиться в сон. Если он умрет, я вернусь в прошлое. Почему это так угнетало, было непонятно. Вернее, я знала, почему. В подобных путешествиях я выглядела чьей-то марионеткой. Все происходящее казалось фарсом, идиотской игрой с непонятными намерениями. Что за твари поселились во мне, и зачем им это нужно?

— Не угостишь чаем? — спросил Андрей, паркуя машину рядом с моим домом.

Я заколебалась и ответила не сразу. Он столько всего делает, причем бесплатно, а ведь я ему никто.

— А вдруг опять загорится? — витиевато задала волнующий вопрос. — Как в прошлый раз в переговорке?

— Уже горит, — облизнул он губы и сильно потер глаза, прогоняя сонливость. — Я просто заболел тобой, схожу с ума.

Я невольно вздрогнула и испуганно отодвинулась, бросив на него настороженный взгляд.

— Иди, я посижу немного, — сказал Андрей, уставясь в темноту за стеклом. — Ситуация бессмысленная, как мои ощущения и переживания. Чувствую тебя лабораторным мышонком, которому впрыскивают гормоны необузданного желания.

— Пошли чай пить, — раскаяние разрывало меня на части.

Как помочь тем, кто страдает и мучается, потому что я рядом? Я не могла просто пнуть его, предлагая самому решать проблемы, ведь я была причиной их возникновения.

Дома поставила чайник на газ, вытащила из холодильника мармелад и варенье и уселась за стол. Андрей мыл руки в ванной.

— Маленькая у тебя кухня, — протиснулся он в противоположный конец обеденного столика.

— С пенатами дементора не сравнить, — пробормотала я, наливая ему чай.

— Это прозвище Матвея? — улыбнулся Андрей, прихлебывая кипяток и глотая мармелад не разжевывая. — Смешно.

— Тебе тоже кликуху придумала, — положив кулак под щеку, я пыталась не уснуть. — Лилипут.

— В школе хуже дразнили, — рассмеялся он, и я поняла, что радуюсь, когда этот мужчина с телом младенца смотрит на меня своими серыми глазами так тепло и нежно.

— Ты хороший, — выдала я внезапно. — Спасибо, что помогаешь.

— Я бы рад оказаться черствым, тупым скотом, но твоя магия не дает, — пошутил он, беря меня за руку. — Хочу остаться с тобой. Все равно ты завтра поменяешь события, и я все забуду. Что скажешь? Какой-то маленький отрезок времени ты будешь моей.

— Ты хочешь сказать, что он погибнет? — нахмурившись, я убрала свои руки под стол.

— Я говорил с врачом, мозг умер, им удалось лишь завести сердце. Матвея уже нет. Родители поймут и отпустят. Возможно, не завтра, потому что во что-то еще верят. И ты улетишь спасать своего принца. А я все забуду.

— Люблю его, — прошептала я, кусая губы и лихорадочно вертя в руках ложку. — Но боюсь сказать правду. И как я ее расскажу?

— А я люблю тебя, — обронил Андрей. — Неважно, заставляет ли меня это кто-то говорить и чувствовать, мне сейчас светло и радостно, Софья. Такое не повторится ни с кем, я знаю. Подари мне одну ночь?

Глава 26. Андрей

Я смотрел в ее глаза, и затаив дыхание, ждал ответа. Ну же, соглашайся пожалуйста, прошу тебя, не отказывай мне.

— Не знаю, как объяснить тебе, — начала Софья неуверенно. — Я понимаю, что его ко мне притягивают неестественные эмоции, но это ничего не меняет. Люблю его давно, все время, пока с ним работала, думала о нем. Просто сначала я его ненавидела, потому что он постоянно вытирал об меня ноги… — она запнулась, и встав, вдруг выбежала из кухни.

Я нашел ее в гостиной печальной и хмурой. Софья стояла у окна, перебирая пальцами занавески.

— Если вдруг все исчезнет, и он меня забудет, это неважно, — сказала она твердым голосом. — Я его люблю, Андрей, и мои чувства — настоящие. Прости, тебе нужно идти.

— Нет, — мотнул я головой. — Ты тоже меня прости, буду за тебя бороться, — я потянул ее к себе, расстегивая пуговицы платья.

— Пусти, я не хочу, — стала она отбиваться, отталкивая меня. — Это все они! Это не ты, не забывай об это! Ты хороший человек, надо бороться! — воскликнула Соколова, вырвавшись и отбегая в угол комнаты.

— Может быть, — я дрожал от перевозбуждения, которое волнами накатывало откуда-то изнутри. — Но это так невыносимо приятно — хотеть тебя, словами не описать. Абсолютное счастье!

— Они тобой управляют, — прошептала она потерянно. — Пожалуйста, не делай этого, умоляю тебя.

— Ты хочешь меня, — прохрипел я, скидывая рубашку. — Я это чувствую, поэтому включился.

— Неправда! — в отчаянии закричала она. — Просто ты мне глубоко симпатичен как человек, как друг! И эти эмоции усиливаются клетками, ты сам мне все объяснил!

— Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной, — расстегнув ремень, я стянул с себя брюки, бросая их на пол. — Иди сюда. Все будет хорошо, сама увидишь.