Умница
Шрифт:
Наставления Алиски не пропали даром: всю следующую неделю Нина планомерно «приодевалась» согласно списку. К субботе изрядная сумма перекочевала с ее карточки на счета модных магазинов, зато Нина была почти полностью оснащена.
Не хватало только шляпы. Нина сроду не носила шляп, обходилась беретами и вязаными шапочками. Но с итальянским пальто знаменитой марки, которое она приобрела, можно было носить только шляпу. «Абы где не бери, не то все испортишь, – предупреждала Алиска. – Можно покупать только в…» – и она назвала пару бутиков.
В магазине Нина долго не могла подобрать ничего подходящего. Шляп было множество,
И тут Нина увидела свою шляпу. Шляпа лежала в сторонке, была гораздо меньше других и на первый взгляд совсем простая. Но стоило присмотреться, как она притягивала к себе и волновала: было в ней что-то такое, от чего в голову лезли мысли о Париже, Ривьере, шикарных авто, элегантных мужчинах и красивых, опасных женщинах. «Ах, эта, я и забыла, – сказала продавщица. – Это последнее поступление, пробная модель. Мода следующего сезона».
Нина надела шляпку и подошла к зеркалу. На нее смотрела безупречная с ног до головы молодая дама, будто сошедшая с обложки журнала. Нина невольно выпрямила спину и приподняла подбородок.
Продавщица, которая ее обслуживала, смотрела, открыв рот. Другие вышли из-за прилавков, обступили ее и уставились молча. Это молчание было красноречивее всяких слов.
Не снимая обновки, Нина расплатилась и вышла на улицу. Был погожий осенний день, у Нины раз в кои-то веки не было совершенно никаких дел и она решила прогуляться. Было у нее и тайное желание: ей хотелось проверить, как действует на окружающих ее новый образ.
И он действовал. Нина шла по бульвару, лениво наступая на желтые листья сапогами от лучшей обувной фирмы, с отсутствующим выражением на лице, но физически ощущала на себе взгляды: заинтригованные – мужчин, завистливые и злые – женщин.
Она села на лавочку, заложив ногу на ногу. Вообще-то она никогда так не делала, не имела такой привычки, но одежда диктовала ей какое-то новое поведение. Не прошло и минуты, как к ней подкатился какой-то мужичок. Сначала он не решался заговорить, потом вздохнул и заметил: «М-да… Вот и осень». Сформулировав это глубокое наблюдение, он осмелел и начал бубнить что-то насчет того, что он командировочный, в городе всего один вечер и не знает, где бы отдохнуть, а вообще-то он работает в газовой отрасли и в своей компании не последний человек, так что может себе позволить.
«Господи, да за кого он меня принимает? – возмутилась Нина. Она вскочила с лавочки, надела темные очки от известного дома мод и зашагала быстрее. – А впрочем, сама виновата. Нечего по бульварам сидеть, мужиков завлекать».
Она думала, что никогда не бывала в этой части города, но потом узнала место: здесь она со своим будущим мужем Димой в первый раз ходила в кино. Вот за углом показался и тот кинотеатр – теперь он был многозальным, со стереозвуком и прочими усовершенствованиями. «Кстати, а почему Димы не было на вечеринке? – только сейчас вспомнила Нина. – Интересно, как он там? Бедный Дима. Надеюсь, у него все хорошо».
Она на минуту остановилась перед кинотеатром, вспоминая тот сеанс, свою руку в Диминой ладони. Кажется, это было сто лет назад. Как же они были молоды!
За спиной послышалось:
– Нина?
Она обернулась. Перед ней стоял Дима. Он совсем не изменился, выглядел все тем же невзрачным студентом. Лицо,
волосы, фигура – все было прежним. Она узнала даже курточку, которую он носил, когда они вместе бегали на лекции. Курточка была коротковата, из-под нее виднелись полы пиджака. Тогда эта бедность не угнетала, они были студентами, а теперь… У Нины от жалости кольнуло сердце.Дима не сводил с нее глаз. Он был ошеломлен.
– Какая ты стала… – выговорил он наконец.
– Какая? – усмехнулась Нина.
– Шикарная, – прошептал Дима.
– Да брось ты, – отмахнулась Нина. – А ты что здесь делаешь?
– Вот, в кино собирался…
Нина была удручена. Она и не ожидала, что Дима превратится в успешного, светского мужчину, но чтобы так – ходить в жалкой студенческой курточке, в одиночку сидеть в кинотеатре…
И тут до нее дошло. Дима не просто ходил в кино – он ходил в тот самый кинотеатр. Их кинотеатр. Он все еще любил ее, жил воспоминаниями о ней… Милый Дима. У нее в груди разлилась теплая волна.
– Как ты? Как Татьяна Юрьевна? – поспешно спросила она. – Давай посидим где-нибудь, ты мне все расскажешь.
– Мама вышла на пенсию, она сейчас гостит у сестры, в Пушкино, – сообщил Дима.
– Так ты совсем один? – спросила Нина.
– Один, – подтвердил Дима.
Нина смотрела на его лицо со следами выведенных прыщей, прозрачные глаза, выбившиеся из-под лыжной шапочки белобрысые пряди. Она видела его отчаянье и муку. Когда-то он не сумел сохранить свое счастье – удержать около себя доставшуюся ему принцессу, а теперь увидел королеву, в которую она превратилась. Королева милостиво признала его, но в следующую минуту она исчезнет в своих королевских сферах, а он останется при своей жалкой судьбе, будет сидеть в темном кинозале, вспоминать то первое рукопожатие…
– Поехали к тебе, – сказала Нина.
Дома у Димы ничего не изменилось. Нина узнавала не только обои, шкафчики, коврики, но даже, кажется, старые журналы, которые лежали аккуратной стопкой на столике. И, конечно, никуда не делся потертый диван в их прежней комнате.
Нина села на диван, погладила его рукой. Здесь она стала женщиной.
Как в их первое, историческое свидание, Дима суетился, собирал чай. Но на этот раз у него к чаю не было даже конфет, только какие-то окаменелые вафли.
– Дима, оставь это, – сказала Нина и, взяв за руку, заставила сесть рядом.
Он сидел, положив руки на колени и втянув голову в плечи. Нина поняла, что сам он ни на что не решится.
– Дима, поцелуй меня, – сказала она, привлекая его к себе.
Это было хорошо. Не было никакого стеснения, а было ощущение покоя и близости. И еще – ощущение чего-то правильного, того, что с ней было здесь, и чего она лишилась. Все-таки здесь она была не кем-нибудь, а женой. У нее был муж, у нее была свекровь – как у всех нормальных женщин. У нее в браке были проблемы – тоже как у всех. А теперь она была шикарная, но совершенно одинокая, с самыми неясными перспективами на будущее…
После некоторой заминки вначале, Дима овладел ею со страстью. Все-таки он повзрослел, стал как-то крупнее, сильнее. Ее тело не противилось, принимало его. Даже запах земляничного мыла не раздражал, а казался уместным, уютным.
Дима ускорил свои движения. Нина почувствовала – или ей показалось, – какое-то волнение внизу живота – как однажды, на турецком пляже, с незнакомым ей мужчиной. Димина страсть стремительно приближалась к развязке, но Нина знала, что после этого будет продолжение, и ждала этого.