Унаги с маком или Змее-Week

– Были бы Вы словесником, мы бы услышали примерно то же: чуток эпических мифов, парочка поэтов фарси, Сайгё да Басё с их танка и хокку, может быть рассказ-другой Акутагавы, и то – на выбор в старших классах. Кто-то говорил, что не дай хламидия, добавят Мураками для «полноты». А почему же так, молодой человек? Скажите, как профессионал.

– Мы же, все-таки, причисляем себя к западной цивилизации, – сказал Нестор и сам понял, что его ответ прозвучал, как лепет недоучившего урок ученика.

– С какого такого вселенского перепугу? – ожидаемо удивился Семен. – Это еще – ах! какой вопрос! Мы обязательно к нему вернемся. Но в целом – что за увечное деление? Финикийцы придумали, греки древние подхватили: мы, дескать, культурный Запад, а они – варварский Восток.

– Греки сами потом стали Востоком, – добавил Нестор. – Османы их захватили в середине пятнадцатого. И для всего христианского Запада греки стали Востоком.

– Именно! Для христианского! – Семен поставил точку бокалом. – Везде эта грань! И в религии, и в географии, и в истории, и в культуре – Восток и Запад. Вы можете прочертить эту грань одной жирной линией, молодой человек? – Семен обратился к Нестору, как к самому серьезному оппоненту.

– Нет, наверное, – пожал плечами Нестор. – Блуждает грань. И во времени, и в пространстве.

– А я могу! – сказал Семен голосом Гафта в роли Аполлона Митрофановича Сатанеева из кинофильма «Чародеи». – И я сделаю!

52

– Различие между Западом и Востоком – в методе мышления, – провозгласил лектор, – в том принципе, по которому разум человека выстраивает цепь умозаключений. В корне различия лежит наведение и выведение.

– Поясни, – подтолкнул оратора на дальнейшие разглагольствования Кир, не отрывая сосредоточенного взгляда от ножа – он нарезал на дольки лимон.

– Поясню, – охотно поддался на провокацию Семен. – Мы больше привыкли к терминам латинским: индукция и дедукция.

– Шерлок Холмс! – воскликнула Фея, услышав знакомое слово. – Он говорил: «Элементарно, Ватсон! Это дедукция!»

Семен Немирович стал похож на удава Каа, терпеливо листающего Книгу Джунглей перед суетливым и слегка туповатым Маугли.

– Во-первых, Шерлок Холмс слово «элементарно» произносит только восемь раз за весь цикл произведений о нем, а произведений этих – шесть десятков. И ни разу не говорит он это пошлое «элементарно, мой дорогой Ватсон». Эта фраза – жвачка для лучшего усвоения, безусловный успех копирайтеров от кинематографа.

– Сериал есть такой. «Элементарно» – так и называется, – не унималась Фея.

– Во-вторых, – невозмутимо продолжал Семен Немирович, – тот путь, которым сыщик продвигается к логическим выводам вернее будет называть индукцией, а не дедукцией.

– Помню, когда читал «Новый органон», – вспомнил Нестор, – я все никак не мог понять, что имеет в виду Френсис Бэкон, говоря о наведении следствий из аксиом. Долго не мог соотнести переведенное «наведение» с латинским оригиналом «индукция».

– Именно! – утвердил Семен. – Аксиомы – это общие, универсальные, общепринятые утверждения. Вся наша Вселенная – это большая, единая, универсальная аксиома. Именно так видят мир на Востоке. Панорамно видят. В Древнем Китае, во времена империи Хань, с умением панорамно мыслить связывали степень ответственности, а значит, умение управлять людьми. Над обычными жителями Поднебесной властвовали государи – они следовали «зову шести трубок», то есть могли обеспечить гармонию мира на уровне шести музыкальных тонов. Над государями властвовали тираны – они следовали законам четырех времен года, то есть могли гармонизировать общество на уровне природы. Над тиранами властвовали цари, следовавшие законам двух противоположностей, Инь и Ян, то есть следили за гармонией на уровне законов Вселенной. И только владыки, следовавшие за Великим Единым, могли прочувствовать гармонию на уровне самых общих законов мироздания. Конечно, все эти термины – государи, тираны, цари, владыки – все они условны. Тут важен принцип. Метод мышления – от единого целого, от общего, – к частному. Если соответствовать чему-то большому, то гармония в малом наступит как само собой разумеющееся следствие. Так мыслит Восток. Дедуктивно. Путем выведения малого из большого.

Семен Немирович глубоко вздохнул, переводя дух, и замолчал на время – видимо, собираясь с мыслями. Нестор был удивлен тому вниманию, с которым слушали врача Соня и Фея. Сколько раз в разговоре с Ниной, забываясь, Нестор соскальзывал с обрыва конкретики, дающей твердую опору житейским мыслям, в бездны мудрствования абстрактного характера; сколько раз начинал витать в неких глобальных эмпиреях. Но всякий раз эти философствования Нина выслушивала с нарочитым безразличием, а то и просто пресекала жестко и нетерпеливо каким-нибудь не в пример более важным императивом: «Ты долго еще? Я Антону кашу варю».

Нестор задумался. Вспомнил, что эллины в свое время делили женщин на матрон и гетер. Матроны – замужние дамы, моногамные домохозяйки. Гетеры – полигамные подруги мужчин, их вдохновительницы и усладительницы. Вероятнее всего, полигамными были и те, и другие, но матроны – втайне, а гетеры – открыто. Соня и Фея – безусловно, гетеры. По долгу «службы» им приходится часто слушать мужчин. Видимо, они также любят свою работу, как Нестор – свою. «Как можно сравнивать!» – мысленно взбунтовался учитель, но мужчина тут же ответил: «А почему нет? Все мы – социальные работники». Основа работы с людьми – коммуникация. Хороший специалист всегда создает вокруг себя поле позитивных эмоций – только так в социальной сфере можно работать с максимальной эффективностью. Профессионал использует для этого научно обоснованные и зафиксированные в учебниках приемы и методы. А вот человек, которому общение, как говорят, написано на роду, тот, кто ощутил истинное призвание в «презумпции уважения» к людям, – ничего не создает искусственно. Доверие и хорошее настроение просто приходят сами. Этому не научишь. Это принято называть талантом.

И вот, наблюдая за тем искренним интересом, с которым эти милые девушки легкого поведения слушали эти тяжелые мужские разговоры, Нестор все больше убеждался: Соня и Фея не зря избрали такой непростой и неоднозначный путь. Они талантливы. Именно в этом их призвание – быть мужчинам верными (в определенном смысле) подругами, пробуждать в них инициативу, повышать самооценку, инициировать как философов и творцов. Работать музами.

Семен Немирович наконец-то отдышался и снова был готов говорить.

– Западное мышление идет иным путем – от частного к общему. По кусочкам мысль собирает образы, свойства, качества, явления, акциденции, все это заваривает субъективным мучным клейстером собственных превратных представлений о мироздании, после чего выдает на гора некие нелепые выводы, которые тут же провозглашает незыблемыми аксиомами. Дедуктивное мышление Востока подобно божественному акту созидания: вот он мир, а вот из чего он состоит. Индуктивное мышление Запада подобно муравьиному копошению при возведении муравейника: вот они, кусочки тлена, из которых мы нагромоздим себе новый мир и утвердим новый порядок. Не помню, как это на латыни.

– Novus ordo seclorum, – напомнил Нестор.

– Это же на долларе написано! – снова проявила эрудицию Фея. Соня только улыбнулась подруге и прижала палец к губам.

– Вот здесь и лежит граница между Востоком и Западом, – подвел итог оратор. – Это граница между широкой панорамой мироздания – Вселенной, уготованной для обитания, и узким отверстием трубки калейдоскопа – игрушкой, предназначенной лишь для развлечения. Граница между дедукцией и индукцией. И снова dixi. В горле что-то пересохло.