Унаги с маком или Змее-Week

– Во сколько освобождаешься?

– В три уже свободен, после дополнительных.

– В «Варяк» иди. Оттуда заберем.

Джип тронулся, Нестор кивнул машине вслед. Он очень надеялся, что сегодня его не придется забирать из «Варяка». Он хотел ночевать сегодня дома.

60

Раздаточный материал нужно было забрать из учительской, Нестор замешкался, беседуя с коллегами, поэтому зашел в класс со звонком, а не за пять-десять минут до начала урока, как это делал всегда. Нового ученика Нестор Иванович заметил сразу: свободное место за предпоследней партой у окна, рядом с Максом Зурабовым, было теперь занято. Юноша был розовощек и элегантен. В отличие от многих сверстников, сидел прямо и не сутулился. Рядом с вечно хмурым Зурабовым просто сиял ясным солнышком. Новый ученик был настолько позитивен, что его нужно было не учить, а снимать в каком-нибудь рекламном ролике.

А вот сидящий за той же партой Макс был не просто хмур – он сегодня был мрачен. И Нестор Иванович догадывался – почему. Классный руководитель посадила новенького «американца» рядом с человеком, который не питал особо теплых чувств к «жителям Соединенных Штатов Америки».

«Ничего, – подумал Нестор, – оно и к лучшему». Есть очевидно в таком решении классного руководителя особая мудрость. Юность открыта всему новому. При видимой «ежистости» молодых сама природа призывает их искать компромиссы и приспосабливаться к окружающей среде. Другими словами, подросток может внешне проявлять радикальный нонконформизм, но при этом внутренне он будет всегда стремиться к социальному комфорту. Решение посадить за одну парту представителей двух различных по духу культур может стать как серьезной ошибкой «классной», так и ее счастливой находкой. Педагогика, все же, не совсем наука – она не приемлет однозначных ответов на возникающие в ее необозримых глубинах животрепещущие вопросы. «Поживем – увидим», – решил Нестор Иванович и начал урок.

После короткой летучки по пройденной теме, Нестор Иванович задал несколько устных вопросов и перешел к изложению темы сегодняшнего занятия. Сформулировал проблему:

– Итак, что изменила в мире Великая французская революция? Какие она запустила социально-политические процессы? Кого можно смело назвать «героем того времени»?

– Наполеон! – как всегда с места, не поднимая руки, выкрикнул Павел Стрельцов.

Такова была традиционная манера Паши зарабатывать оценки за устные ответы: он уверенно выдавал самые общие места, не вникая в суть учебного материала. Некоторые учителя попадали в эту простую ловушку и ставили высокие баллы не столько за глубину познаний, сколько за активность на уроке. Нестора Ивановича односложный ответ никак не устраивал:

– И что же Наполеон? – теперь Паше пришлось хотя бы встать для ответа.

– Наполеон – герой того времени.

– Почему же? – не унимался учитель.

– Выбился в императоры из самых низов, – вяло ответил Павел.

Нестор понял, что большего он от этого ученика не добьется и жестом предложил ему присесть на место. Дождалась своего выхода королева класса – Лиза Довгая. Она встала так, чтобы новый ученик мог по достоинству оценить ее красивый профиль.

– Если бы не революция, в результате которой был свержен один монарх, – сказала Лиза тоном знатока, – то Наполеон не стал бы консулом Франции, а впоследствии – ее новым монархом, императором французов.

– И не только императором французов, – добавил Нестор Иванович.

– Да-да! – вспомнила ученица. – Еще он был королем Италии.

– И протектором Германии, вернее – Рейнского союза. И медиатором Швейцарии – конфедерации, – снова дополнил учитель.

– Медиатором играют на гитаре, – вставил Паша и пригнулся – «это не я».

– Совершенно верно, – невозмутимо кивнул Нестор Иванович, – и на гитаре тоже. С латыни «медиатор» переводится как «посредник». И посредник иногда нужен не только в делах политических, но и между пальцами и гитарными струнами. А что во времена Наполеона происходило за океаном? Евгений, может, подскажете?

Евгений с готовностью «подсказал». Нестор Иванович тут же заметил отличие. Ученики в школе могли выкрикнуть с места, но если их спрашивали, то сначала вставали, а потом отвечали (или не отвечали) на заданный вопрос. Евгений начал отвечать сидя и только потом, вспомнив о правилах, к которым еще не успел привыкнуть, поднялся с места.

– Америка не вмешивалась в наполеоновские войны, – Евгений говорил с явно выраженным акцентом, отчего его речь казалась слегка развязной и нагловатой. – У нас были свои проблемы. Англия блокировала американские порты и вступила с Америкой в войну.

Нестор покачал головой: много, ох, много предстоит вложить педагогического труда. Парень способный, с ходу сопоставил временные периоды. Заметно, что история для него – не новый предмет. Объем знаний можно проверить позже. Сейчас главное – адаптивность. Чужаков нигде не любят, поэтому нужно будет Евгению отвыкать от четко прозвучавшего «у нас», а то возможны конфликты. Вряд ли будут явные недружелюбные акты – ребята в классе подобрались миролюбивые, – но излишняя напряженность все равно ни к чему.

– Мы, наверное, говорим сейчас не обо всей Америке? – уточнил Нестор. – Речь идет о Соединенных Штатах?

– Yes, of course! – согласился Евгений с широчайшей улыбкой.

– Английский у вас по расписанию завтра, – улыбнулся в ответ Нестор Иванович. – Сейчас – урок истории. И почему Англия блокировала океанские порты? Зачем Англии была война с Соединенными Штатами? Ей было мало Наполеона?

– Чтобы флот Соединенных Штатов не мог осуществлять торговлю, – с готовностью ответил Евгений.

– Отлично! – Нестор был действительно доволен новым учеником. – И с кем же вели торговлю Соединенные Штаты, которые сами совсем недавно были частью владений Британской короны?

– Со всеми! – радостно сообщил Евгений. – И с Францией, и с Англией. И с другими странами. Со всеми.

– Как всегда! – пробурчал Макс Зурабов, его сосед по парте.

Нестор решил, что пора было уходить от конкретных аспектов к общим закономерностям того периода.

– Садитесь, – кивнул новенькому. – Что ж, мы уже говорили с вами, что развитие цивилизации подобно не летящему вперед паровозу, а, скорее, огромному маятнику. Все же катались на качелях-лодочках?

Все кивнули, хотя Евгений сделал это с сомнением.

– Вспомните: вы можете как угодно высоко раскачать качели, вы можете максимально увеличить амплитуду движений, но всегда ваша лодочка будет проходить через одни и те же точки. Классификаций может быть множество, но сейчас нас интересуют такие отправные точки истории, как монархия, революция, демократия. – Нестор, по своему обыкновению, чертил траектории и точки мелом на доске. – И потом наша лодочка истории начинает обратное движение – к монархии. Только этот обратный переворот называют не революцией, а реставрацией. Посмотрите, что происходит приблизительно в одни и те же годы практически по всей Европе. Великая французская революция заставила задуматься всех монархов. Либеральные поблажки, которые давали о себе знать, были ликвидированы. В самой Франции – через директорию и консульство – к Империи. А потом?

– Реставрация Бурбонов, – Лиза порывалась встать, но Нестор Иванович не позволил жестом: при быстром обмене репликами традиционные дисциплинарные ритуалы только отнимали время.

– В Англии?

– Король сошел с ума! – Павел был в своей стихии – выкрики с места, без руки.

– Георг Третий страдал порфирией, – поправил Нестор. – Но Вы правы: припадки начались в 1789 году…

– В год французской революции! – поставила точку Лиза.

– Именно! Наполеон в 1806-ом году распускает Священную Римскую империю. Не проходит и десятилетия, как разрозненные пять королевств Германии, вольные герцогства, княжества и города – всего тридцать восемь государств – объединяются в Германский союз. И в том же году Пруссия, Австрия и Россия создают Священный союз, призванных сохранять прежний монархический порядок, а не создавать novus ordo seclorum…