Ундервельт. Западня

Глава 18. Мост

На дорогах творилось светопреставление, как в фильмах-катастрофах, где населению нужно срочно эвакуироваться. Причем в ту же сторону, что и Нагану. МКАД то останавливался, то начинал неторопливо ехать. Наган нервно поглядывал на телефон, ожидая звонка Краско, но компьютерный гений словно забыл о нем.

Таксист попался молчаливый, он даже не смотрел на Нагана, сидящего на заднем сиденье. После произошедшего детектив подозревал всех. Что если этот парень тоже в линзах, и его взломали? Если нападет, сзади удобнее обороняться.

В отчаянье Наган снова набрал Яну — а вдруг опомнилась? Но она ожидаемо не ответила. Гошкодеря тоже не ответил. А вот Орел сразу снял трубку и рыкнул:

— Позже, не до тебя. — И отключился.

В сторону центра цепью полетело три вертолета. Вдалеке взвыла сирена, лучи прожекторов заметались по облакам. Наган не путал следы и даже телефон не выключал, его давно бы взяли, если бы хотели. Но полицию заботило что-то другое. Или кто-то.

С замирающим сердцем Наган набрал Краско, но и он молчал, и детектив ощутил себя брошенным в чан с неведомыми монстрами. Что происходит? Он скосил взгляд на таксиста и задал этот вопрос.

Парень с готовностью ответил:

— Да опять дебилы стихийный митинг устроили. Школота дома заскучала. Вершители судеб ванильные. Ни пройти, ни проехать из-за них, тьфу!

Последовала лекция о том, что на школьниках и студентах, у которых кипит гормон, проще всего паразитировать всякой оппозиционной гадости.

Теперь понятно, чем так занят Орел. Что ж, и на руку — у ментов есть более серьезное занятие. Интересно, Краско в курсе? Не отвечает, гад! Неужели соскочил, или что-то у него случилось?

Этот кошмар — не сон, не постановка — реальность. Сон имеет свойство заканчиваться, режиссеры стараются не расстраивать зрителей и заканчивают фильм, каким бы кошмарным он ни был, чаще всего хаппи эндом. В реальности все иначе: всяким говнюкам — золотые унитазы, вертолеты и безнаказанность, то есть хаппи, честным парням — энд. Наган относил себя ко второй категории, за что чуть не сел за решетку, когда служил в органах.

Такси снова встало. Наган заставил себя хоть немного расслабиться и обдумать ситуацию. Что он узнал? Тарасов — вроде бы друг, он не побоялся и слил сознание в Интернет, чтобы уничтожить злокачественный виртуал, через который можно управлять реалом. Краско тоже типа друг, потому что помогает Тарасову.

Что настораживает: Краско потерял Тарасова из виду. Вроде бы он логично все объяснил, но Наган чуял: где-то подвох. Если помочь Тарасову, найти его в виртуале, уничтожить систему, то кошмар закончится.

Перед глазами возникло Янино лицо и заслонило остальное. Волнистые волосы ниже плеч, сапфировые смеющиеся глаза, лучики морщин. Здорово, если бы ребенок унаследовал ее глаза, и все равно, кто это будет — мальчик или девочка.

Яна была его миром, стержнем его реальности, без которого все бессмысленно, жизнь в том числе. После того, как его уволили из полиции по статье за то, что отказался закрывать дело пьяного мажора, покалечившего двух девушек. Началась судебная тягомотина, его обвиняли во взяточничестве и вымогательстве, отморозок превратился в потерпевшего.

Яна работала помощницей адвоката, помогала чем могла, пыталась придать делу общественный резонанс. Наган тогда был на грани самоубийства, но ощутил тепло, потянулся к нему и вынырнул из черной дыры, и увидел, что кроме гнили и предательства на гражданке есть и настоящее, пусть и в лице единственного человека.

А сейчас этот человек попал в беду, и Наган бессилен помочь. И снова нет будущего, нет смысла. Наган готов положить жизнь, лишь бы освободить Яну, пусть и погибнет сам. Только Краско в состоянии ему помочь.

Правда, доверия он не внушал, больше того: при других обстоятельствах Наган ни за что не стал бы иметь дело с Антоном.

Пиликнул телефон. Наган прочел сообщение с адресом, назвал его таксисту.

* * *

Проехав Зеленоград с юга на северо-запад, такси уперлось в перепаханную дорогу, за которой начиналась березовая роща.

— Приехали, — сказал таксист, ткнув в экран смартфона, где высветилась сумма. — Похоже, это там, — он кивнул на слабо освещенный бетонный куб, угадывающийся за березами.

Наган расплатился картой и рванул по насыпи через буераки к цели. Идея примчаться на край географии к компьютерному гению, психическое здоровье которого вызывало сомнения, теперь казалась Нагану дурацкой. Он ни на минуту не выпускал из головы мысли о Яне, и чем дальше от нее уезжал, тем тревожнее становилось на душе.

Роща осталась позади. Споткнувшись о корягу, Наган вышел на тропу, протоптанную в выжженной солнцем траве. На миг посетили сомнения, что этот недострой необитаем, но дверь над высоким крыльцом распахнулась, и до самых ног Нагана протянулся прямоугольник света с черной тенью человека, сидящего в инвалидном кресле.

Наган зашагал вперед, заведя за спину охотничье ружье с единственным патроном.

— Нагорный приехал! — проговорил Краско, видимо, ассистентам. — Ростислав, скорее сюда!

В холе, залитом ярким светом, громоздились коробки, были сложены листы гипсокартона и ламинат, какие-то палки, профиля, у которых… Вот так номер! Господин завхоз-Миков и его худая секретарша!

А еще охранник — круглолицый, короткорукий и коротконогий, с выпирающим пузиком и цепким взглядом профессионального убийцы. Он глянул на ружье, но забирать его не стал.

— Видел, что в Москве? — с легким восторгом проговорил Краско. — Гошкодеря проводит первое боевое крещение: выводит на улицы богатеньких студентов и школьников, у которых линзы! Толпа идет на Дом правительства, к ней примыкают оппозиционно настроенные долбни. Надо торопиться. Потому что, похоже, в Ундервельте появился стиратель, и теперь можно полностью стереть личность участника эксперимента.

В словах Краско Наган уловил странное и зацепился за нестыковку:

— А чего, по-твоему, Гошкодеря мне звонил и велел уезжать из города? Ему проще меня прихлопнуть руками моей падкой на гаджеты жены.

— Я что ему, доктор? — развел руками Краско. — Надо спешить, иди за мной. — Антон развернул коляску и покатил по коридору.

Остальные молча последовали за ним, Наган шел последним, и его снова беспокоило чувство нереальности происходящего.

– Тут одна капсула погружения, — торопливо проговорил Краско. — Леша, поторопись делать мост!

— Инночка, — Миков повернулся к секретарше, она кивнули, и ассистены рванули вперед.

— Секундочку, — Наган снова остановился, поймав Краско на вранье. — Ты говорил, что квантовым запутыванием не занимался.